Дан Сельберг - Мона

Сёдерквист проехал Васагатан и двинулся вверх к мосту Кунгсбрун. Утреннее движение было спокойным, и вскоре он свернул на Вэстра Йернвэгсгатан. Эрик слишком мало знает о вирусах. Но принимая во внимание, сколько усилий прикладывают вирусологи для поддержания их жизни в лабораториях, можно предположить, что едва ли вирус мог пережить путешествие с другого конца света. И будь это вирус из упаковки, Эрик сам бы заболел. И Йенс тоже. Эрик раздраженно почесал голову. Что-то в подсознании не давало ему покоя. Что-то важное. Это чувство не покидало его с того момента, как он покинул больницу. Какую-то деталь он упустил. Эрик пытался ухватиться за мелькнувшую мысль, но безрезультатно. Он слишком устал.

Желтый логотип «Афтонбладет» располагался высоко на стене квадратного стеклянного колосса, где находился главный офис газеты. Эрик заехал на свободное место на парковке и заглушил двигатель. Некоторое время он сидел неподвижно, положив голову на руль. Последние дни сумасшедшим спектаклем проносились в голове. Где-то тут скрывался ответ, но он терялся в общей веренице событий.

Эрик вышел из машины и вдохнул свежий утренний воздух. Вся привокзальная территория походила на большую стройку, повсюду вверх тянулись краны. Стокгольм рос. Эрик закрыл машину и вошел в здание. В лифте он пригладил взъерошенные волосы и заправил рубашку в джинсы. Когда он вышел в атриум «Афтонбладет», с одного из красных диванов встал Йенс и поспешил ему навстречу. Они обнялись. Йенс отклонился назад и посмотрел другу в глаза, продолжая держать его за плечи.

— Что, черт возьми, происходит? Как она себя чувствует? И ты сам?

Эрик покачал головой и кивнул в сторону редакции.

— Мы можем найти какое-нибудь спокойное место? Комнату переговоров?

Йенс долго смотрел на него.

— Тебе нужно поспать.

— Мне нужен кофеин.

— Кофе у нас вон там. Пойдем.

Они пересекли просторное помещение. В дальнем углу стояли три больших красных кофе-автомата. Йенс поставил две кружки и выбрал обычный черный кофе, бросив фразу:

— Все равно какой выбирать, кофе тут дерьмовый.

Потом он подошел к автомату со сладостями, стоявшему около небольшого прилавка. Йенс водил пальцем по стеклу, пока не нашел, что хотел. Он подмигнул Эрику.

— Иди сюда. Нажимай вот так.

Эрик прижал кнопки пальцами.

— Держи. Не отпускай.

Тут Йенс присел на корточки сбоку от автомата, нашел толстый провод и выдернул его. Эрик непонимающе смотрел на Йенса. Тот подождал пару секунд, прежде чем снова вставить шнур. Машина зашумела, спираль завертелась и вытолкнула шоколадку. Йенс ухмыльнулся.

— Машины должны знать, кто здесь хозяин.

Он дал шоколадку Эрику.

— Тебе нужна энергия. Ешь.

Потом Йенс взял кружки и пошел в сторону конференц-залов меньшего размера, идущих вдоль дальней стены.

— Ну и проваливай к черту!

Эрик чуть обернулся, так, что смог увидеть, как молодой парень с зализанными волосами и в зеленом галстуке кинул трубку на одном из редакционных столов. Блондинка с вьющимися волосами вопросительно посмотрела на него. Парень погрозил ей ручкой.

— Можешь представить, что несет эта мелкая социалистическая свинья?

Женщина потрясла головой. Эрик отвернулся от них и направился вслед за Йенсом. Очевидно, многое изменилось на старом флагмане шведского объединения профсоюзов. Йенс пропустил Эрика вперед в один из залов и закрыл за ним стеклянную дверь. Потом он тяжело опустился на металлический стул.

— Начнем сначала… Как твое самочувствие?

Эрик сел рядом и закрыл лицо руками.

— Это не так важно. Нормально, мне кажется. Черт его знает.

— А у Ханны?

— Ей очень плохо. Врачи не понимают, что с ней. Очевидно, что ей становится хуже. В последний раз Томас Ветье предположил, что у нее некая заразная форма воспаления оболочки головного мозга.

— Томас Ветье?

— Врач Каролинской больницы.

— Воспаление оболочки? Но они же вроде думали, что это вирус?

— Воспаление мозга — это и есть вирус. У Ханны очень похожие симптомы: бред, тошнота, жар, боли в конечностях. Но я заметил, что доктор сам не верит в свои слова. Нет, в ней поселилось нечто другое. Некое зло. Я в отчаянии. Понятия не имею, что мне делать.

Йенс положил свою большую ладонь на руку Эрика.

— Ты делаешь все возможное. Ты ученый, а не врач. Тебе остается только быть рядом с ней и надеяться, что доктор Томас знает свое дело.

— Ветье прекрасно работает. Он, кстати, необычайно рассудителен. Но бродит в темноте.

— Но что-то он может сделать?

— Не знаю, черт возьми. Все сводится к тому, что они не могут поставить диагноз. Состояние Матса Хагстрёма хуже, чем у Ханны. Сегодня рано утром его сердце дало сбой, и долгое время все указывало на то, что он не выживет. Сейчас они оба находятся в своего рода коме. На контакт с ними не выйти.

— Малышка Ханна. Я к ней съезжу. Ты должен отключиться на несколько часов. Лечь в кровать. Ты не сможешь поддерживать Ханну, если замертво свалишься около нее. Будем дежурить по очереди.

Эрик глотнул кофе и слабо улыбнулся.

— Ты прав, кофе дерьмовый. Даже хуже, чем больничное пойло.

Он вспомнил, что должен сделать.

— Надо позвонить на работу Ханны. В суете я совсем забыл об этом… В их положении шеф отдела информационных технологий заболела в самый неподходящий момент.

— Ты прав. — Йенс откинулся назад и обвел рукой редакцию. — Все репортеры заняты вирусной атакой. Израильская биржа вот-вот рухнет. Мне кажется, никто толком не понимает, насколько хрупок финансовый мир. Когда человек перестает доверять информации с бирж, он перестает вести торговлю. В таком случае останавливается вся система. И не только Израиль зашел в тупик. Нью-Йорк, Лондон, Токио, Мумбай. Судя по тому, что я вижу и слышу, «Мона» вызвала лавину паники и недоверия на мировом рынке. Конечно, эпицентр находится в Тель-Авиве, но волны паники распространяются по всему миру. Шведское министерство по чрезвычайным ситуациям сегодня организовало пресс-конференцию, чтобы убедить нас в том, что они делают все возможное для защиты шведского рынка. По-прежнему никто официально не взял на себя ответственность за атаку, но все больше источников указывают на «Хезболлу». Министр иностранных дел США направляется в Тель-Авив, а в ЕС идет одно экстренное совещание за другим.

Окружающий мир казался Эрику чем-то далеким. Нереальным. Но он вспомнил про свой зараженный компьютер.

— Кто-нибудь нашел антивирус?

Вальберг отрицательно покачал головой:

— Еще нет. Думаю, все эксперты в области информационных технологий от Тель-Авива до Осло работают над этим, но пока мы не получили никакой информации о решении проблемы. Вирус уникален, совсем не то, что сделал бы какой-нибудь неопрятный паренек из Аризоны. Нет, здесь все выполнено на высшем уровне. Что-то принципиально другое. Грамотно спланированная, хорошо профинансированная и, прежде всего, четко произведенная атака. Поэтому-то все так растеряны. Как и доктор Ветье, эксперты бродят в темноте. Если люди не понимают, с каким вирусом имеют дело, как они смогут создать антивирус?