Дан Сельберг - Мона

— Состояние стабильное. Мы поставим ее на ноги. Не волнуйтесь.

Но глаза врача говорили другое. По крайней мере, так Эрик понял их выражение. Он встал и подошел к окну. Внизу он видел большой внутренний двор. У двери курили силуэты. Сёдерквист взглянул на часы. Уже полвосьмого утра. Он всю ночь не сомкнул глаз. Эрик вспомнил, что должен этим утром встретиться с Матсом Хагстрёмом. Они договорились о встрече у него в офисе в девять. Эрик вышел в коридор. Его ослепил яркий неоновый свет. В отделении царил покой; одна из сестер с короткими рыжими волосами готовила тележку с завтраком. Эрик показал на мобильный и вопросительно посмотрел на медсестру. Она недовольно сморщила нос.

— Идите к лифтам. Здесь нельзя пользоваться телефоном.

Эрик кивнул и пошел дальше по коридору. Он чувствовал себя так, как будто его переехал грузовик. Профессор набрал номер Матса. Ему ответили после третьего гудка.

— Алло!

Женский голос. Эрик посмотрел на экран, чтобы удостовериться, что набрал верный номер.

— Эм… Извините. Я хочу поговорить с Матсом Хагстрёмом.

Женщина машинально ответила:

— К сожалению, он недоступен. Я его супруга, передать что-нибудь?

— Меня зовут Эрик Сёдерквист, у нас назначена встреча сегодня утром. Вынужден ее отменить, так как нахожусь в Каролинской больнице. Ночью заболела моя жена.

Женщина молчала, и Эрику снова пришлось смотреть на экран, проверяя, не сорвался ли звонок.

— Алло? Вы слышите меня?

— Да. Мы ближе, чем вы думаете. Я сама нахожусь в отделении реанимации. Матс слег сегодня ночью.

Эрик сел на лестнице около лифтов.

— Грустные новости. Надеюсь, ничего серьезного?

— Никто не знает. Ни один чертов врач во всей больнице. Можете понять такое? Вот я, черт побери, нет. Они делают анализ за анализом и не дают вразумительного ответа.

В динамике захрустело. Наверное, женщина плакала.

— Разве это не одна из передовых больниц в мире? Лучшая из тех, что у нас есть?

Эрик пытался собраться с мыслями. Что произошло? Врачи не могут поставить диагноз… Все как у Ханны. Они подцепили одну и ту же инфекцию? Когда? Как? Сёдерквист встал и пошел назад в отделение.

— Подождите минутку, я кое-что узнаю у нашего врача.

— Подождать? Да я только это и делаю. Жду, жду, жду. Время идет, а он угасает. Угасает!

Эрик заметил медсестру с рыжими волосами. Увидев, что он разговаривает по телефону, она уперла руки в бока и нахмурилась.

— Вы что, не поняли, что здесь нельзя говорить по мобильному? Немедленно выйдите отсюда или прервите разговор.

Эрик покачал головой, прошел мимо нее и направился к регистратуре. Медсестра последовала за ним.

— Вернитесь! Что вы делаете? Вы ведете себя возмутительно!

Сёдерквист просунул голову в дверной проем регистратуры. Молодая женщина с хвостиком подняла глаза от компьютера.

— Чем могу вам помочь?

— Мне срочно нужно связаться с доктором Томасом Ветье.

Женщина посмотрела на часы.

— Доктор будет здесь через пару часов. Он сейчас в реанимации. Если вы подождете в…

— Я не могу ждать. У него был пейджер. Можете дать его номер?

Запыхавшаяся рыжеволосая медсестра встала между ними.

— Ну, теперь вы отсюда уйдете! Мы тут пытаемся работать, так что немедленно отключите телефон! Излучение влияет на наши инструменты. Поняли?

Она снова уперла руки в бока. Эрик помнил, что с ним на связи остается госпожа Хагстрём, поэтому обратился к рыжеволосой даме:

— Я закончу разговор, как только свяжусь с доктором Ветье.

— Ну нет. Доктор занят, вы не можете беспокоить его по любому поводу.

Эрик вышел из себя.

— Да замолчи ты, рыжая стерва! Я пытаюсь спасти жизни.

Медсестра замерла, словно громом пораженная. На секунду показалось, что женщина растерялась, но она быстро взяла себя в руки.

— Я позову охрану!

Когда медсестра пробиралась мимо, Эрику в нос ударил кислый запах пота. Девушка с хвостиком удивленно смотрела на него. Он глубоко вздохнул.

— Я устал и нахожусь в стрессе. Я всю ночь не спал, и моя жена серьезно больна. Никто не знает, что с ней случилось. Я был бы очень благодарен, если бы вы дали мне номер пейджера доктора. Это крайне важно.

Сперва регистратор засомневалась, но потом кивнула. Она встала и протянула Эрику желтый стикер.

— Бритта — настоящая змея. Здорово, что кто-то поставил ее на место.

Сёдерквист посмотрел на милую девушку перед собой и улыбнулся.

— Спасибо. Рад был вам помочь.

Эрик вышел обратно в коридор и попросил фрау Хагстрём перезвонить. После чего набрал номер доктора и в ожидании снова сел на ступеньки около лифта. Спустя долгие десять минут зазвонил телефон. Неизвестный номер.

— Это Томас Ветье. Вы искали меня?

— Здравствуйте, извините, что беспокою. Эрик Сёдерквист.

— Здравствуйте, Эрик. Вы можете немного подождать? У меня очень напряженный день.

У дверей в отделение появилась медсестра с хвостиком. Она что-то показывала Эрику знаками. Он заговорил быстрее.

— Дайте мне всего минуту. Вчера я встречался с коллегой по работе. Мы назначили встречу на сегодня, но когда я пытался с ним связаться, на звонок ответила его супруга. Как оказалось, он тоже лежит здесь, в реанимации, с похожими симптомами, как у Ханны, и…

— Матс Хагстрём?

— Да.

— Откровенно говоря, его супруга — тяжелая женщина. Дает нам всем взбучку. У Хагстрёма похожие симптомы, но есть и ряд отличий.

За стеклом Эрик увидел Бритту. Рядом с ней маршировал лысый охранник.

— Можете спуститься в реанимацию?

— Думаю, у меня нет выбора. Медсестра собирается меня вышвырнуть.

Томас ухмыльнулся в трубку:

— Смотрю, вы познакомились с Бриттой Стенссон. Тогда вам лучше поторопиться. Если она до вас доберется, вам уже никто не поможет.

Тель-Авив, Израиль

Рейчел Папо присела на корточки, внимательно изучая разнообразную выпечку на прилавке. Нельзя допустить ошибку. Тара может болезненно отреагировать на все что угодно. На неправильный цвет, на форму или глазурь. В прошлый раз зеленая роза из марципана вызвала истерику, длившуюся почти двадцать минут. В конце концов Рейчел смогла успокоить Тару, но к тому моменту она уже успела перевернуть стол и так перепачкаться, что им пришлось поехать домой. Рейчел сама была виновата. Она сделала заказ, не проверив, что будет подано. Она примерно знала, что заставляет ее младшую сестру нервничать. Тара увидела абсолютно белое пирожное с коричневыми точками. Отлично. Себе она взяла чай, а сестре — «Фанту». Рейчел внимательно посмотрела на бокал, который достала кассирша. Он должен был быть идеально чист. Никакого текста и логотипов. Бокал показался ей нормальным. Рейчел взяла поднос и вернулась к угловому столику в глубине кафе. Тара не любила сидеть около окна. Особенно напротив такой оживленной улицы, как Дисенгофф. Рейчел села напротив сестры и ласково улыбнулась. Тара считала кусочки сахара в вазочке на столе. Закончив, она начинала вновь, вздыхая и качая головой. У них были одинаково густые и темные волосы, но у Тары — короче. Тело Тары было неуклюжим и опухшим. Побочное действие сильных медикаментов. Но, несмотря на это, она была красива. Красивее всех на Земле. Они были и похожи, и не похожи. Лицо сестры отличалось чистотой, мягкостью и идеальной симметрией. У обеих глаза были миндалевидной формы. Тара несла в себе некую невинность и открытость, которых недоставало Рейчел. И еще прямой нос, не сломанный, в отличие от ее собственного.