Непристойные предложения - Уильям Тенн
Было также очевидно, что, когда они упоминали то, чему в человеческом языке не находилось эквивалента, его сознание автоматически заменяло это понятие ничего не значащими слогами.
Ну, хоть с этим разобрались. Его вытащил из теплой кровати в Каллахан-холле телепатический чемодан, называвшийся чем-то вроде Лирлда и имевший огромное количество глаз и щупалец. Его, одетого в цвета зеленого яблока пижаму, засосало на какую-то планету в неизвестной человечеству системе, расположенной в центре галактики.
Он очутился в мире телепатов, которые не слышали его, но разговоры которых он мог без всякого труда подслушивать, так как его мозг, по всей видимости, был достаточно чувствительной антенной. Они запланировали проведение «тщательного изучения», чему он совершенно не был рад. Более того, очевидно, что они воспринимали его как некое чудовищное лабораторное животное. Наконец, он казался им малозначимым, преимущественно потому что совершенно не владел пмбффикацией.
В целом, как решил про себя Клайд Мэншип, пришло время заявить о себе. Надо дать им знать, что он никакая не низшая форма жизни, но один из самых крутых парней в этой галактике. Что он тоже принадлежит к клубу избранных, кто обладает волей и разумом, и что его предки во многих поколениях славились высоким коэффициентом интеллекта как по отцовской, так и по материнской линии.
Но как это сделать?
Смутные воспоминания приключенческих историй, прочитанных в детстве, наводнили его ум. Исследователи высаживаются на странный остров. Аборигены, вооруженные всяческими там копьями, дубинами и булыжниками, выбегают им навстречу из джунглей. Их гортанные крики являются несомненной прелюдией к предстоящей мясорубке. Исследователи, отирая пот со лба и совершенно не понимая язык этих островитян, должны действовать быстро и решительно. Естественно, они переходят… они переходят на универсальный язык жестов. Ну конечно же, универсальный язык жестов!
Все еще сидевший Клайд Мэншип поднял обе руки над головой.
— Я друг, — провозгласил он. — Я прийти с миром.
Он не ожидал, что завяжется диалог, но ему казалось, что произнесение этих слов поможет ему психологически, а значит придаст большую искренность его жесту.
— … И можете также отключить записывающий аппарат, — говорил профессор Лирлд своему ассистенту. — Позже будем записывать все в память двойной фиксации.
Шрин снова покрутил свой сфероид.
— Следует ли отрегулировать влажность, сэр? Сухая кожа существа, похоже, является аргументом в пользу более засушливого климата.
— Вовсе нет. Я практически убежден, что это одна из тех примитивных форм жизни, что способна выживать в различных средах. Образец, похоже, прекрасно себя чувствует в таких условиях. Еще раз повторюсь, Шрин, мы можем быть вполне удовлетворены тем, как идет этот эксперимент.
— Я друг, — воскликнул Мэншип, поднимая и опуская руки. — Я разумное существо! И иметь коэффициент интеллекта 140 по шкале Векслера-Белльвью[7].
— Вы можете быть удовлетворены, — сказал Гломг, когда Лирлд легко оттолкнулся от стола и поплыл в воздухе, как огромный одуванчик, к связкам оборудования под потолком. — А я вот — нет. Мне совершенно не нравится эта затея.
— Я друг и разумное суще… — снова начал Мэншип и снова чихнул. — Что за чертовщина с этой влажностью, — угрюмо пробурчал он.
— Что это было? — требовательно спросил Гломг.
— Ничего особенного, Советник, — успокоил его Шрин. — Существо уже так делало. Очевидно, это низшая форма биологической реакции, возникающей лишь периодически, возможно, примитивная форма впитывания глрнк. Однако даже при наличии очень богатого воображения невозможно представить себе, что это является хоть какими-то зачатками коммуникативных функций.
— Я не думал ни о каких коммуникативных функциях, — раздраженно заметил Гломг. — Я полагал, что это может предвещать дальнейшие агрессивные действия.
Профессор соскользнул обратно к столу, таща за собой моток люминесцентных проводов.
— Вряд ли. Чем такое существо может выражать и проявлять свою агрессивность? Думаю, что вы слишком рано пасуете перед неведомым, Советник Гломг.
Мэншип сложил руки на груди и погрузился в беспомощное молчание. Очевидно, что, кроме телепатического способа, его совершенно невозможно было понять. Но как начать передавать свои мысли телепатически, если ты никогда прежде этого не делал? Что для этого использовать?
Если бы его докторская диссертация касалась какой-нибудь биологической или физиологическом темы, подумал он с сожалением, а не Использование второго аориста в первых трех книгах «Илиады». Ну да ладно. Он был далеко от дома. Так что попытка не пытка.
Он закрыл глаза, предварительно убедившись, что профессор Лирлд не намеревался приближаться к нему с очередным устройством, наморщил лоб и наклонился вперед, пытаясь сконцентрироваться.
Проверка, — подумал он со всей возможной тщательностью. — Тест, тест. Один, два, три, четыре — тест, тест. Вы слышите меня?
— Мне просто это не нравится, — снова заявил Гломг. — Мне вовсе не нравится то, чем мы здесь занимаемся. Называйте это предчувствием, называйте это чем угодно, но я думаю, что мы пытаемся идти наперекор вечности, а этого делать не следует.
Проверка, — мысленно вопил Мэншип. — У Мэри был барашек. Тест, тест. Я инопланетное существо, и я пытаюсь вступить с вами в контакт. Пожалуйста, ответьте.
— Советник, — раздраженно возразил Лирлд, — давайте не будем об этом. Это научный эксперимент.
— С этим я не спорю. Но считаю, что есть тайны в этом мире, которые не дано знать флефнобам. Такие ужасные монстры, вроде этого, без слизи на коже, всего лишь с двумя глазами да к тому же плоскими, не способные или не желающие пмбфф, с практически отсутствующими щупальцами… Таких существ не следует беспокоить, пусть живут на своих отвратительных планетах. Есть предел любым научным занятиям, мой образованный друг, во всяком случае должен быть. Нельзя постичь непостижимое.
Вы слышите меня? — умолял Мэншип. — Инопланетное существо Шрину, Лирлду и Гломгу: это попытка телепатической связи. Кто-нибудь, пожалуйста, ответьте. Кто-нибудь!
Он подумал немного, а потом добавил:
— Прием. Конец связи.
— Я не признаю подобных ограничений, Советник. Мое любопытство столь же необъятно, как наша вселенная.
— Вполне вероятно, — зловеще ответил Гломг, — но есть вещи в Тиз и Тетзбахе, професор Лирлд, которые и не снились вам в вашей философии.
— Моя философия, — начал было Лирлд, а потом прервался, чтобы объявить: — Прибыл ваш сын. Почему бы вам не спросить его? Не имея результатов с полдесятка научных исследований, которые такие сановники, как вы, периодически пытаются запретить, он не смог бы проявить весь свой героизм межпланетного исследователя.
Сдавшийся на волю рока, но все еще любопытствующий Мэншип открыл глаза, чтобы взглянуть на очень узкий черный чемодан, окруженный целым ворохом напоминавших спагетти щупалец, который взобрался на стол.
— Что это такое? — спросил новоприбывший, выгибая копну своих презрительных глаз на стебельках над головой Мэншипа. — Он выглядит как аюрд с плохим гипплстатиком.
Он немного подумал, и добавил:
