Коллектив авторов - Полдень, XXI век (февраль 2012)

– Давайте сначала приготовимся к ночи, заделаем все пути на крышу, а уж потом поговорим, – предложил Четвертый.

– Ну уж нет, опять все забудем, – стоял на своем Седьмой. – Давайте решать сейчас.

Первый почесал затылок, качая головой. На его лице едва ли можно было прочитать хоть что-то.

– И какой толк в том, что мы ее разберем? – лениво спросил он.

– Ну, она может быть полезная. Вот и проверим, – бубнил Седьмой. – Или сделаем, что захотим. Хоть в море обратно закинем. Целиком!

Третий и Десятый выпучили глаза, Четвертый издал нервный смешок.

– Будем сами себе хозяевами! Дело ведь не в этой хреновине, дело в самой системе.

Четвертый решил, что его мозг сейчас взорвется. Седьмой спятил, другого объяснения просто не существовало.

– Я против, – сказал Четвертый. – Это наша жизнь. Всегда такой была и такой должна остаться. Не нами порядок придуман, вот и рушить его не нам. Но давай спросим у старшего.

Первый поморщился, ловя на себе вопросительные взгляды.

– Соглашусь с Четвертым, но… у нас ведь каждый имеет право голоса.

По компании прошло оживление. Казалось, все уже забыли о приближающейся беде. Ветер метался по крыше между такелажниками, как черные волны среди опор небоскребов. На землю спускалась ночь, и без того темное небо становилось чернильным пятном-переростком.

– А мне тоже иногда хочется послать все к черту, – неожиданно сказал Пятый.

Пример оказался заразителен, и вскоре на крыше обнаружилось еще трое желающих наплевать на законы этого мира и разобрать находку для своего удовольствия, не поставив при этом в известность ни одну профессию. Четвертый не верил своим глазам, когда друзья один за другим вставали на сторону возмутителя спокойствия. Даже Первый не слишком расстраивался по этому поводу, пустив все на самотек. Решение было принято.

Седьмой неумело ковырял железную спину нового груза, Пятый в это время пытался сообразить, с чего начать разделку металлического чудовища. Зрители вокруг помогали советами, некоторые даже перешучивались, и только Четвертый молча смотрел, как навсегда меняется его жизнь.

Наконец Седьмой соединил какие-то проводки, и громадный круг издал жалобный протяжный писк.

– Глядите-ка! – завопил Пятый. – Тут какое-то окошко, вроде дисплея! Кажется, заработало!

Такелажники тут же сбежались к обнаруженному чуду, где на черном фоне зажглись красные цифры.

00:02:00

– Ха-ха, что я говорил! – ликовал Седьмой. – Это же часы! Теперь у нас будут самые крутые часы в мире!

– Точно! – радовался Пятый. – Часовщикам такие и не снились!

Все вокруг смеялись и улыбались. Они впервые в жизни пошли против правил, сделали что-то свое, по-настоящему важное.

– Только что-то они барахлят, – поздравляя друзей, сказал Десятый. – Назад бегут.

00:01:19

– Да ничего страшного, – усмехаясь, пробормотал Седьмой. – Раз я их включил, то и починить смогу. Считайте меня теперь такелажником-механиком!

00:00:54

– Интересно, – сказал Первый, – как на это отреагируют другие профессии.

00:00:33

– Боюсь, нас ждут серьезные перемены, – заметил Четвертый, шагая в сторону от довольных друзей.

00:00:11

– Конечно! – воскликнул Седьмой. – Теперь у нас все будет очень хорошо.

00:00:00

Верхушка здания такелажников лопнула в ослепительном зареве, в стороны полетели железки и стекла. Огонь пожирал стены, перебираясь внутрь небоскреба. Жители соседних домов испуганно наблюдали за горящим факелом, в который превратилась обитель такелажников. Людям оставалось только молить море о том, чтобы оно сохранило их жизни.

Раскаленные обломки кормили темные воды, рушась с огромной высоты. Море жадно глотало ошметки с крыши, поднимаясь чуть выше по этажам. В полузабытый мир пришла ночь. Когда пробудились волнорезы, облако пепла все еще плыло вдоль черного горизонта.

Сергей Гончаров

Провинция Россия

Никогда по собственной воле не брошу курить. Что бы ни говорили, а сигарета – райское наслаждение. Единственный повод не работать. И ни один начальник не придерется. Другое дело, если придерется… Тогда не повезло с начальником. У меня пятьдесят на пятьдесят: иногда Ми Вэй забегает в курилку с выпученными глазами и что есть сил машет руками, возмущаясь, почему я не на рабочем месте, но зачастую перекур у меня длится около десяти минут. Больше не решаюсь. Ведь так можно и под расстрел попасть.

Курилка в моем цеху располагается на втором этаже. Маленькая комнатушка, где ничего, кроме лавочки, мусорника да окна нет.

Дверь в курилке отсутствует, потому я заблаговременно услышал мягкие, быстрые шаги. Вскоре мимо, словно ураган, пронесся Ми Вэй. Но уже через несколько секунд его раскосая физиономия с фингалом под правым глазом заглянула в курилку. Опять встретил китайцененавистников? Что-то в последнее время ему не везет – что ни месяц, то фингал. Ми Вэй что-то прочирикал на своем китайском. Я почел за благо кивнуть, а в следующую секунду услышал его удаляющиеся шаги.

Я вообще плохо понимаю китайский. Напрочь не разбираюсь в его диалектах. Но а начальника не понимаю втройне. Он всегда говорит так быстро, что я абсолютно ничего не могу разобрать и предпочитаю кивать и отвечать либо «да», либо «конечно». Троих на прошлой неделе за «нет» расстреляли, да и сегодня по заводу уже говорят о двух «нетовцах».

Вообще с начальником мне повезло. Он редко на меня кричит (только по крику я понимаю, что сделал что-то не так), к себе вызывает редко. И в цеху сталкиваюсь я с ним крайне редко, он основную часть рабочего времени просиживает в кабинете. Когда же у меня заканчивается работа, а навстречу торпедой летит Ми Вэй, то делаю умное выражение лица и принимаюсь за любую другую. Если я, например, прохожу мимо котла (а работаю я на котельной завода), то сразу же начинаю демонтировать какой-либо прибор, проверять его. В общем, начинаю делать любую работу. И не важно, входит ли это в мои обязанности.

Ми Вэй, когда проходит и видит меня, в белой рубашке, усердно демонтирующим какой-нибудь газоанализатор, всегда с довольным лицом кивает и идет дальше искать желающих свинца.

А вот моему соседу по лестничной клетке, Илье, не повезло с начальником. Начиная с имени (я под дулом автомата не смогу его правильно произнести) и заканчивая тем, что Илья ежедневно приходит выжатый как лимон. Минимум пять из шести рабочих дней он к тому же обязательно часа на три задерживается. Раз начальство приказывает, как не задержаться?

Но Илья не жалуется. А я так тем более. Илья-то до того, как стать слесарем, был крутым продюсером и жену себе выбрал соответствующую. Приходится мне удовлетворять ее, раз муж приходит уставший.