Владимир Перемолотов - Тесные контакты четвертого рода

Чен лез и все время приникал одним глазом к каждой внушающей надежду щели — хотел посмотреть, что там за стеной, но мне повезло раньше. На моем пути встретилось не маленькое, в обхват, дерево не просевшее под тяжестью упавших сверху бревен, и между его толстыми обломанными сучками как в амбразуре, было видно то, что происходит за стеной. Я ухватил Чена за ногу и остановил наши муравьиные упражнения.

Ракетчики расположились метрах в пятидесяти. Целиком машину, конечно, я не видел. В той мешанине бревен, что получилась там после посадки «Солнечной короны» вообще рассмотреть что-либо было трудно, но матово-черный выступ излучателя торчал вызывающе, совершенно не похожий на кем-то небрежно брошенное обугленное бревно.

— Вон они… Опять на колесах.

— Не пешком же им тут расхаживать, — откликнулся я, глядя, не повернется ли излучатель в нашу сторону. — Тут не только человек — черт ногу сломает. Что наш, что здешний.

— Интересно это те же, что и у реки были?

Я не ответил. Что тут ответишь?

Враги остановились. Их отметки на экране замерли, словно они что-то почувствовали и не решались сделать эти несколько шагов. Ожидание длилось 137 секунд, а потом они сделали именно то, чего он от них ждал.

Мы так и остались висеть на стене. Ни Чен, ни я не горели желанием на собственном опыте выяснять, насколько наши невидимки невидимы для ракетчиков. Туземцы это одно дело, а вот технически продвинутые ракетчики совсем другое. И вообще от кибера следовало держаться подальше.

Только я об этом подумал, как двигатель взревел и машина прыжком выскочила из-за кучи бревен и мгновенно раздалось уже знакомое «ду-дут, ду-дут, ду-дут».

Я инстинктивно дернулся, но тут же сообразил, что башня повернута так, что метатель смотрит в другую сторону. Усидеть на месте было никак не возможно. Несколько мгновений я потратил на то, чтоб со своей ветки разглядеть в кого они там лупят длинными очередями («ду-дут, ду-дут, ду-дут» всё не замолкало), но ничего не видел. У Чена позиция оказалась не лучше. Тогда мы, переглянувшись, даже не слезли, а ссыпались со стены и бросились вдоль нее, туда, где ракетчики воевали с кем-то неведомым.

Враг моего врага — мой друг.

Вот и не верь после этого в предчувствия! Пёстрые пауки они просто так не снятся! Особенно когда сети плетут…

Звук прилетел откуда-то спереди и был похож на длинное бульканье, какое возникает, если из-под воды длинной чередой, один за другим, выплывают пузыри болотного газа. Звук казался похожим, но все-таки не тем. Хамада, сообразив, что незнакомый звук несет в себе и незнакомую опасность, едва успел вскинуть руку, останавливая ватажников, как шедший первым Зая-висельник, словно с налету в стену грянулся. Что-то невидимое толкнуло его назад, он задергался, заплясал стоя на одном месте, как злым духом одержимый. Пока он дергался, невидимые никому пузырьки продолжали вылетать из-под невидимой воды, и в одно мгновение спина товарища покрылась клочьями кожи, мяса, осколками ребер и кровь тугими солеными фонтанчиками плеснула из спины, обжигая вожаку лицо.

Хамада отшатнулся за дерево, и вышло так, что это движение отвело от него смерть.

Пару мгновений Зая-висельник стоял на месте, еще не понимая, что убит, а потом упал. Краем глаза атаман увидел сползающую тень. Жизнь уже покинула тело Заи, осталась только в руках, и он навзничь рухнул в траву, скребя пальцами по земле. Кто-то еще из нерасторопных товарищей покатился в траву, но непонятно было убили его или это хитрость.

— Засада!

Мог бы и не орать. Остальные и сами сообразили, что не Праздник Братского Единения.

Что Зая, что другие товарищи Хамады жизнью тоже были катаны не хуже самого вожака. Ватага его из таких людей сплотилась, к которым случайному человеку спиной лучше не поворачиваться. У каждого за спиной много всякого — разного навалено было, и оттого в миг поняли, что опасность под боком, правда, никто еще не мог понять, где она, эта опасность.

Но и двух вздохов не прошло, как все разъяснилось.

Кто-то заревел, словно голодный дракон, и из-за кучей наваленных бревен выскочил… Хамада не успел толком разглядеть врага, успел бросить только один взгляд, но и его оказалось достаточно. Всадник. Великан… Здоровенный, угловатый, мрачный, словно закутанный в коричневый плащ, под которым скрывался такой же гигантский конь, со странным ребристым копьем наперевес и ревевший как зверь…. Все в рыцаре было неправильно, все рождало ужас, и оттого, даже не задумавшись, разбойники рассыпались за деревьями. Похоже, это было самое страшное, что только можно было представить — идущая по следу ватаги имперская кавалерия, Заслужили, значит.

Прижавшись спиной к стволу, Хамада бросил взгляд назад. Две радости в жизни осталось. Первая — что жив, а вторая, что деревья стоят густо, всадникам тут не развернуться. Если бежать, то только туда.

— Бежим!

Рёв стал ближе и ствол за спиной Хамады задрожал, словно кто-то с ужасающей быстротой колотил по нему палкой. В запахе раздавленных листьев и разорванной травы мелькнул чужой запах — резкий, противный до рвоты. «Если ты чуешь запах врага, возможно, ты чуешь свою или его смерть» — говорил его давний приятель Марга. В этих словах правды было больше, чем словах Братьев.

Враг оказался слишком близко, и Хамада не раздумывая, прыгнул за соседнее дерево. Ствол прикрыл его, но дробный грохот, наполнявший воздух, не прекращался. Никого рядом уже не было, товарищи исчезли, но за этим странным ритмичным перестуком не было слышно топота их ног. Он смотрел, пытаясь угадать, куда огни сбежали, но из стволов, что стояли впереди, густо летели щепки и плыл сухой коричневатый дымок. Вожак метнулся в сторону, за кусты, упал и покатился вниз, в овраг. Хамада катился вниз, не стараясь задержаться. Чем дальше от всадников — тем спокойнее. Пусть даже за это придется заплатить ребрами. Над головой протрещали ветки, словно всадники, резвясь или издеваясь вместо доброй стрелы, послали вслед ему горсть камней. Спиной он проломил прогнивший ствол и на вздох потерял сознание. Из беспамятства его выудил рев за спиной. Над головой, сквозь переплетенные ветки и листья виднелось светлое утреннее небо. Кроны окрестных деревьев сходились над ним, сплетая ветки и по-братски делясь листьями. Невидимый всадник взревел, ветки над человеком затряслись. Рев стал громче, яростнее и сквозь ломающийся треск Хамада увидел, как шелестя кроной сверху на него рушится дерево. Ему хватило одного взгляда, чтоб, вскочив на четвереньки, броситься прочь от неведомых всадников….