Сергей Синякин - Лебеди Кассиды (сборник)

Люди торопливо прятались в заросли.

— Смотрите! — Зеньковский вновь схватил меня за локоть.

— Мы же договаривались…

— На пещеру смотрите! — перебил меня Витольд.

Я обернулся. В сгустившихся сумерках входа в пещеру не было видно, но там, где он находился, светился неяркий желтый шар. Словно рядом с пещерой зажгли уличный осветитель. Откуда он взялся, Днем мы тщательно осмотрели пещеру и ее окрестности и ничего, кроме гигантских стреловидных перьев, не обнаружили.

Лебеди меж тем начали исчезать во тьме. Издалека это выглядело так, словно в темноте плыли голубые фонарики и неожиданно гасли, натыкаясь на невидимую преграду.

Последняя птица исчезла в пещере. Таинственный шар у входа в пещеру погас.

— Пятнадцать, — негромко сказали от ручья.

— Съемку вели? — спросил Зеньковский.

— Все нормально, Витас! — отозвались от ручья. Осыпаясь, зашуршали камни. К нам спускался техник центра связи Кассиды Сухорученко.

— Фонит, — сказал он. — Только что было чисто, а теперь там фон как в реакторе корабля. Данные уже обрабатывает «Гном».

— Аппаратура работает? — уточнил Зеньковский. Сухорученко показал большой палец.

— Снимаемся? — обратился ко мне Зеньковский. Я согласно кивнул.

— Никого оставлять не будем?

— Зачем? — возразил я. — Аппаратура работает. Давайте по плану.

Через час группа была в Поселке. На горизонте в сером сумраке высвечивалась гигантская сияющая звезда — там находился один из городов Кассиды.

Мы с Зеньковским стояли у лидера. Небо заволокли облака. Моросил мелкий дождь.

— Свет видели? — спросил Зеньковский. — Да.

— Мощный источник. Но можно ли сделать вывод о его искусственном происхождении?

— Можно, — согласился я. — Можно, но не нужно. Пошли, посмотрим передачу.

— Антон, — Зеньковский шагал рядом, энергично двигая длинными руками. — А вы лично верите в возможность контакта?

— Сначала надо убедиться в разумности Симбиотов, — возразил я.

— Контакт предполагает внешнее или внутреннее сходство, — сказал Зеньковский. — Но сходства нет. Я думаю, что контакт невозможен.

— Мы с вами в положении древних проповедников, — усмехнулся я. — Их знание о боге зависело от богатства фантазии.

— Наши стоят, — вдруг сказал уконовец. Мы подошли к стоящим людям.

— Что случилось? — спросил Зеньковский. — Аппаратура не в порядке?

Из дверей шагнул Сухорученко, держа руки в карманах.

— Аппаратура в порядке, — ответил он уныло. — А изображения нет. Такое вот получается кино.

Некоторое время все молчали.

— Что будем делать? — снова заговорил Зеньковский.

— По домам расходиться, — отозвался я. — Утром будем разбираться. На свежую голову.

— Точно, — вмешался в разговор капитан Худов. — У меня штурман был. Так у него все самые умные мысли появлялись после хорошего сна.

Люди начали расходиться.

Некоторое время мы с Зеньковским в одиночестве стояли под дождем.

— Не везет, — вслух подумал тот и вздохнул.

— Не огорчайся, — сказал я. — Частная неудача — еще не провал всего дела. Завтра начнем все сначала. Нам ведь к этому не привыкать, Витольд?

Неделю мы изучали свежие материалы местного Укона. За день до нашего прилета на Кассиду случилось несчастье. Отстраненный от работы Альберт Ашкенази по разрешению Совета Кассиды вылетел на хозяйственный спутник. Угнав со спутника орбитальный лидер, Ашкенази погнался за Стаей и исчез. Лидер обнаружили на третий день. Ашкенази в нем не было. В зарослях поисковики нашли мертвого Прыгуна. Убит он был из разрядника. Разрядник валялся рядом с Прыгуном. Тут же был обнаружен комбинезон Ашкенази. Владельца комбинезона поисковая группа не нашла. Рядом было озеро, поэтому решили, что Ашкенази утонул. Не исключалась возможность нападения на Ашкенази. Применение Альбертом разрядника и найденный мертвый Прыгун давали основания для такого вывода. Правда, случаев нападения Симбиотов на людей не было, но ведь и люди не нападали на этих существ до удачной охоты Тарнье. Даже звери на Земле редко нападают на человека, чаще они это делают в порядке самозащиты. То, что тела погибшего Ашкенази поисковики не нашли, никому не казалось удивительным — подводный рельеф озера изобиловал трещинами, а в самом озере водились прожорливые рыбки, которых по праву называют водяными санитарами Кассиды.

На Кассиде мы находились с единственной целью: нам предстояло решить вопрос о разумности Симбиотов. Разумны они — и человечеству предстоит эвакуировать земные поселения с планеты, нет — и земляне получали свободу действий на Кассиде.

Климов и Шаталов сидели на анализе сообщений о Симбиотах, изучали материалы исследований убитого Симбиота и занимались расшифровкой наблюдений Симбиотов со СКАНов. От них пока ничего не поступило.

Мы тоже пытались организовать наблюдение за Симбиотами. И вскоре обнаружили новое гнездовье. Это была пещера в горной системе Цандера. Пещеру нашпиговали разнообразной аппаратурой, и что же? Наблюдения не удались. Во второй раз Прыгуны уничтожили установленную аппаратуру. Почему они это сделали? Вряд ли они понимали, чему служат металлические коробки, установленные в пещере! Правда, это могло быть и проявлением недовольства вмешательства землян в дела Симбиотов. Живите сами и не мешайте жить другим. Я думаю, человечеству тоже было бы неприятно узнать, что оно стало объектом изучения для иного разумного сообщества. Но с другой стороны, мне казалось, что мы и Симбиоты совершенно несовместимы в смысле биологии и социума. Что общего у человечества и, скажем, муравейника? Хотя, может быть, наши осмысленные действия кажутся полной бессмыслицей муравьиному сообществу. И наоборот — действия муравьев, которые мы склонны объяснять рефлексами, на деле имеют куда более серьезные корни, нежели мы полагаем. Ведь что такое Разум? Где взять его емкое определение? И что для Разума главное? Способность живого существа совершать нецелесообразные поступки? Или способность использовать свойства окружающего мира без разрушения этого мира? Тяга к знаниям? А что, собственно говоря, есть знания? Я где-то читал, что Разум — это медленно формирующийся инстинкт. Высказывалась такая точка зрения. И значит, мы находимся на пути к истинной разумности.

Вот мы встретились с вероятным разумным партнером. Как определить степень его разумности? Способностью к контакту? А не порочно ли это в самой своей сути — навязывать психологию человечества иному разумному сообществу?