Сергей Синякин - Лебеди Кассиды (сборник)

Изучение убитого Лебедя и погибших с ним Прыгунов ничего не дало. Остались голограммы, кристаллозаписи, десятки бесполезных заключений, части загадочных существ в биоформике, многочисленные гистологические срезы и с ними — полное непонимание природы Симбиотов. С окончанием работ пришло чувство вины. Но разве он надеялся на иное, затевая игру с охотником? Разве он не готовил себя к тому, с чем столкнулся сейчас?

Ашкенази вышел в коридор. Наступило время наблюдений, и в коридоре никого не было. Бывший руководитель Укона прошел к лифту, и прозрачная капсула пронесла его через глубины СКАНа к смотровой площадке.

Над смотровой площадкой во весь гигантский прозрачный потолок светилось пепельно-серое небо, усеянное яркими звездами, которые сплетались в причудливые неземные созвездия. Ашкенази прилег на пластиковую скамью и принялся смотреть на звезды.

«— Мы допустили ошибку, — сказал Горин. — Даже не ошибку, а неоправданную жестокость!

— Цель оправдывает средства, — возразил Ашкенази.

— Жестокость никогда не приводит к взаимопониманию.

— Равнодушие страшнее жестокости. Безразличие исключает саму возможность общения, а следовательно, и взаимопонимание».

А что ответил Горин? Что он сказал тогда?

Послышались голоса, и Ашкенази повернул голову Рыжий пилот, доставивший его на СКАН, обнимал высокую хрупкую девушку. У той были удивительно большие глаза и хрустальный смех. Ашкенази снова ощутил горечь обступившего его одиночества.

Что ему тогда сказал Горин?

«А ты уверен, что оно вообще возможно- взаимопонимание?» — спросил Горин, жестко и требовательно глядя на друга.

Две слепящие точки затмили звезды, и вскоре мимо СКАНа прошли два биссера, буксируя обломок скалы или метеора к вакуумметаллургическому заводу. Ашкенази проводил их взглядом и встал. Двое влюбленных смотрели на него и молчали. Он пошел к выходу, чувствуя спиной их взгляды.

— Мне его жалко, — тихо сказала девушка. — Нельзя же так жестоко…

— Нельзя, — грустно улыбнулся рыжий пилот.

— Лебеди! — сказал дежурный наблюдатель восторженно.

Над поверхностью Кассиды неслись стремительные белые точки.

— Сейчас они будут под нами. Пойду, позову ребят. Такое не каждый день видишь.

Включив запись, наблюдатель поднялся и вышел. Ашкенази смотрел, как серебристые точки смещаются от сиреневых гор облаков в сторону СКАНа.

«Боишься? — насмешливо спросил он себя. — Тогда чего ты здесь сидел? Возвращайся на Землю. Космосу неудачники не нужны. Еще есть время. Решайся, Аль!»

Он отстегнул от комбинезона таймер, снял с запястья браслет, связывающий его со станцией службы индивидуальной безопасности, и положил все на кремовую панель пульта.

Спустя несколько минут после его ухода в рабочий отсек ввалилась группа наблюдателей.

— Где твои Лебеди, Валера? — нетерпеливо спросил кто-то.

Сказочные птицы пронеслись в нескольких километрах от СКАНа, совершили изумительный по синхронности маневр и исчезли в сиренево-изумрудных облаках.

И в это время взвыла сирена. Экран ослепительно вспыхнул, потом снова потемнел, и на нем проступили звезды и край планеты.

— Кто-то угнал орбитальный лидер! — догадался один из наблюдателей. — Кто этот дурак? Я с удовольствием надрал бы ему уши за побитую аппаратуру. Не сомневаюсь, что он ее побил!

— Чей это таймер? — спросил дежурный наблюдатель и тут же замолчал, увидев рядом с таймером браслет СИБ.

— Так это отшельника из десятой палаты! — догадался кто-то.

— Забыл он его, что ли?

— Похоже, что не забыл, — сказал дежурный наблюдатель. — Он их нарочно оставил.

— Сумасшедший! — возмутился невысокий веснушчатый наблюдатель. — Валера, вызывай нашего волка. Скажи ему, что псих из десятой палаты угнал орбитальный лидер. Пусть волк организует погоню со стрельбой и призывами сдаться. Добродетель должна восторжествовать!

— Не на чем догонять! — грустно сказал Валерий. — Космобот уже ушел, а аварийный лидер стоит с разобранным движком. Плохо дело, ребята. Браслет СИБ он оставил не случайно.

Все уставились на экран.

Под СКАНом снова бежала неровная от облачности поверхность планеты. Инверсионный вязкий след, уходящий в облака, был похож на короткий белый шрам на теле.

Спорить было не о чем. Оставалось только надеяться на возвращение безумца.

Надеяться и ждать.

— С лидером он хоть обращаться умеет? — ворчливо спросил кто-то из толпящихся у экрана наблюдателей.

— Он из Укона, — уточнил дежурный.

— Значит, из умельцев, — уточнил тот же голос. — Тогда не разобьется. Но я тебе, Валера, сочувствую. Как дежурному. Тебе предстоит увлекательная беседа с нашим «КВ». Старик уважает дисциплину. Поэтому будь уверен, Устав Космофлота ты будешь знать не хуже первокурсника Школы Спейсеров. А может быть, и намного лучше.

— Иди ты! — раздраженно сказал дежурный, обреченно глядя на тающий в облаках след орбитального лидера.

Часть вторая. ПАРЯЩИЕ В БЕСКОНЕЧНОСТИ

Светило уходило за горизонт. По темному небу еще бежали изумрудные сполохи, льдинистыми глыбами редко тянулись облака, а в черном зените уже высветились яркие звезды, и горы черно обрисовались острыми горбами на фоне непостижимого заката.

Было тепло. Худов, напросившийся с нами, неторопливо и бесцельно обламывал подобранную с земли веточку. За спиной у меня кто-то переговаривался негромко, срываясь на свистящий шепот.

Меня тронули за локоть. Я обернулся. Рядом стоял новый руководитель группы Укон-Кассида Витольд Зеньковский.

— Ну что? — спросил он. — Будем сниматься? Сегодня они, видимо, уже не прилетят.

Я посмотрел на небо. Небо было пустым.

— Пожалуй, — согласился я. — Дайте команду на посты. Пусть спускаются к ручью.

Дебюсси поднялся с короткого крыла лидера и потянулся.

— Не везет, — с сожалением констатировал он. Худов тоже встал, отбрасывая изломанную веточку.

— Ну, что? — звучно спросил он, но договорить не успел. От ручья кто-то сипло прошептал:

— Тише! Кажется, они летят! Все застыли.

— Показалось! — выждав некоторое время, вздохнул Зеньковский.

Говорил он, однако, шепотом.

В воздухе послышался еще далекий шум, и над чернеющими горами мелькнуло голубовато светящееся пятнышко. За ним еще… еще… и еще… Воздух наполнился басовитым гудением. К пещере планировали светящиеся в полутьме птицы.