Эдди Шах - Второй мир

Прошло какое-то время; видя, что я молчу, Энди продолжала:

— На ноже остались мои отпечатки. Надо было его вытереть, но я как-то не подумала… Я вернулась в Сан-Диего, но полиция вышла на мой след. Поэтому я бежала в Виртуал. И стала ПВП. Не хочу возвращаться и садиться на электрический стул из-за такого гада!

Друг Энди, Тибор, бежал во Второй мир, когда ему было четырнадцать. Венгерский мальчишка играл в компьютерные игры, еще не научившись ходить. Его отец, будапештский программист, бросил его мать и ушел к более молодой женщине. Тибором отец совершенно не интересовался, и мальчик подружился с другими юнцами, которые ошивались в местных киберкафе. Однажды — в Реале шел моросящий дождь, а во Втором мире ярко светило солнце — Тибор вдруг взял и решил, что домой больше не вернется. Папаше, который переселился в Италию с молодой женой, было наплевать, что его сын стал ПВП, и Тибор пополнил ряды тех, кого дома никто не ждал. Тибор и ему подобные напоминали мне потерянных мальчишек из «Питера Пэна», за одним исключением: место, в которое они бежали, оказалось больше того мира, где они жили раньше. Они сознательно покинули Реал и существовали в киберпространстве, которое стало для них единственной реальностью.

Энди и Тибор подружились и всегда ходили вместе. Они понятия не имели, где находятся их кадавры; это не имело для них значения, потому что считали, что никогда уже не вернутся в Реал. Разве что кто-нибудь когда-нибудь придумает, как это сделать…

Трудность в том, что мозг человека не в состоянии долгое время приспосабливаться к текучему, вечно меняющемуся миру киберпространства. В первые годы существования виртуальной реальности многие пользователи, проведя во Втором мире несколько дней подряд, возвращались в свои тела в Реале в состоянии паутинной лихорадки; болезнь возникала из-за непримиримого противоречия между реальностью и фантазией. Дело заканчивалось полным параличом; лекарства от паутинной лихорадки пока не придумали.

Проведя клинические испытания, Всемирная организация здравоохранения объявила: тело человека, долгое время пробывшего во Втором мире, коченеет из-за крайней степени шизофрении. А еще эксперты ВОЗ очень быстро поняли: если тело такого человека парализует, его психика во Втором мире выходит из-под контроля. Речь идет как о поступках, совершаемых аватаром, так и о мыслях. Многие ПВП, которые отчаянно хотели вернуться в Реал, перепробовали целый ряд безумных обрядов, пытаясь преодолеть матрицу. В конце концов их просто стирало из матрицы, потому что они рвали и без того слабую связь с собственным телом. Такое состояние, состояние полного оцепенения и, параллельно, лихорадочной мозговой деятельности беглецов, получило название «кибербезумия».

В соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН ВОЗ тут же издала новые законы, призванные оградить всех будущих путешественников во Второй мир, а также тех, кто уже угодил в киберловушку. Первым делом необходимо было позаботиться о телах, покинутых ПВП. Официально такие тела именовались кадаврами, а место, где они покоились, называлось Катакомбами. Там-то и хранили кадавры ПВП. Как-то я побывал в Катакомбах и видел бесчисленные ряды ячеек, похожих на гробы. В Катакомбах поддерживался особый температурный режим. Каждого кадавра подключали к централизованной системе жизнеобеспечения, и каждый посредством мини-компьютера связывался с матрицей киберпространства. Хотя кадавры лежали без движения, их мышцы ежедневно тренировали с помощью электрошокеров. Кроме того, в каждом гробу была установлена система, позволяющая проводить регулярный медицинский осмотр. До сих пор еще ни одному ПВП не удавалось вернуться в тело в нормальном состоянии. Кадавры оставались подключены к системам жизнеобеспечения и Виртуалу до тех пор, пока не наступала клиническая смерть.

ООН, которая, как всегда, защищала слабых и угнетенных, учредила специальное пособие для всех ПВП. Пособия поступали на особые счета. После официального заявления правозащитников из «Международной амнистии» о том, что нельзя ущемлять права ПВП, никаких чеков не выдавалось и невозможно было отследить, кто получает пособие, а кто — нет. Поскольку некоторые люди перешли в разряд ПВП после того, как совершили тяжкие преступления в Реале, система казалась уязвимой. Зато власти в политкорректном Реале оставили ПВП, как живых, так и мертвых, в покое и позволили им обитать в Виртуале бесконечно. Пособия им выплачивались за государственный счет.

После того как ко мне наведались представители Секретной службы, я попытался связаться с Энди — еще до того, как покинул коттедж «Роза».

Наконец она отозвалась.

Нет, сейчас она особенно ничем не занята.

Да, у нее все нормально.

Да, она по-прежнему с Тибором.

Да, она по-прежнему готова сотрудничать и не откажется мне помочь.

Да, она встретится со мной. Где? Сейчас… Помню ли я, где родился Тибор? Так вот, ближайшая кофейня. И о бриллиантах забывать не стоит.

И наконец, почему я целых три недели не объявлялся?!

Я был уверен, что меня никто не засек. Защелкнул в часы свою мини-клавиатуру. Наше сообщение не было таким уж сложным и засекреченным. Хотя перехват частной электронной переписки и запрещался международными законами, все подозревали, что письма читают по-прежнему. Только никто не знал, как это делается. Даже я не мог догадаться, как действуют спецслужбы. Ее послание казалось бессмысленным; еще одна кроха в бесконечной болтовне, ведущейся в накрывшей весь мир оптоволоконной волне. Трекеры, кем бы они ни были, наверняка хватаются за более лакомые кусочки; до короткого сообщения Энди у них просто руки не дойдут.

Тибор был венгром, значит, встреча состоится в венгерской зоне. Он родился в Будапеште. Ближайшая кофейня — ближайший «Техноклуб». Жизнь ПВП вращалась вокруг киберкафе и мест, где собирались киберпанки. Скорее всего, встречу мне назначили на Маргитсигете — острове Маргариты — в самом центре города. Я не сразу сообразил, к чему она приплела бриллианты, но потом влез в Википедию и набрал «Будапешт». На острове имелся парк развлечений, получивший название «Бриллиантовый» в честь одного из первых виртуальных миров, созданного в 1996 г. в Кремниевой долине лабораторией концерна «Мицубиси». Тот, изначальный «Бриллиантовый парк» объединял в себе тогдашние новейшие достижения в области звука и трехмерной графики. В результате, когда Второй мир стал реальностью, «Бриллиантовые парки», наряду с «Альфа-миром» и «Второй жизнью», стали первыми киберпоселениями.

Было и второе киберкафе, «Гусар», но его посещали не так часто, как «Техноклуб». «Гусар» находился на краю «Бриллиантового парка», рядом с мостом Маргит.