Ян Вайсс - Дом в тысячу этажей. Сборник фантастических произведений

Покинув эту жуткую комнату, Брок замер в изумлении — он стоял на пороге… детской!

Какой невероятный контраст! Тихий, волшебный приют ребячьих грез! Детская кроватка… На пестром ковре — широкий круг железной дороги, у жестяного перрона стоит длинный поезд. Есть тут и тоннель, и мост, и стрелки. Чуть дальше разбросаны строительные кубики, из которых кто-то начал возводить храм и бросил — вечером закончит… Рядом — красный волшебный фонарь с диапозитивами. Детская типография, на клочке бумаги оттиснуто сначала четко, а потом все бледнее — Огисфер Муллер… Огисфер Муллер… Огисфер Муллер…

Неужели у этого проклятого тирана и инквизитора есть сын по имени Огисфер? Или в силу какой-то невероятной сентиментальности он увековечил здесь воспоминания своего детства? Может, он сам заводит игрушечный поезд и смотрит диапозитивы?

А что же находится рядом с детской? Гостиная со швейной машинкой и семейными портретами, спальня или кухня с плитой и полкой, уставленной белой посудой?

Комната была красная и совершенно пустая. Лишь посредине на круглом столике — хрустальная чаша с прозрачной жидкостью. В ней плавает человеческое сердце…

Следующая комната — синяя. И опять хрустальный сосуд с водой, в которую погружены два голубых человеческих глаза.

Но Брок уже ничему не удивлялся. Он быстро шагал из одной комнаты в другую, пока не очутился в душном помещении, где металась, жалобно мяукая и завывая, чуть не сотня черных кошек. Из этого кошачьего царства он попал в роскошный зал, полный несметных сокровищ.

Купленные, украденные и полученные в заклад короны царей и императоров, золотые скипетры и державы, церковные дароносицы, облачения из Ватикана, из буддийских храмов, из пещерного святилища далай-ламы.

Оправленные в золото бриллианты величиной с гусиное яйцо украшают рамы полотен старых мастеров, свезенных сюда из прославленных музеев разоренной Европы.

Слитки золота, платины, солиума и радия.

Кучи перстней, цепочек, ожерелий осыпаются, перемешиваясь друг с другом.

Бочонок, полный золотых часов!

Ящик серег!

Шпалера сундуков с золотыми монетами всех стран мира…

Посреди зала темнела круглая дыра, обнесенная перилами. Чтобы прикинуть ее глубину, Брок швырнул туда золотой слиток. Потом долго считал и прислушивался — тщетно!

Осмотревшись, он заметил у края колодца электрический выключатель повернул его, и ствол колодца осветился до самого дна. Брок понял, это вход в гигантскую шахту глубиной сто этажей, служащую фундаментом Муллер-дома. А комната, где он стоит, — сокровищница, в которой Муллер хранит найденное в разных концах света…

Из золотой кладовой Брок прошел в гардеробную.

Многоэтажные вешалки, забитые разнообразнейшей одеждой. Новенькие генеральские мундиры, безукоризненные костюмы биржевиков, рясы монахов и епископские ризы, матросская тельняшка, широкополые ковбойские шляпы, цилиндры, кепки апашей, залатанное тряпье нищих и белые балахоны призраков. Но вот что странно: все это сшито на человека малорослого, узкоплечего, коротконогого. У некоторых костюмов были широченные накладные плечи, у других — накладной ватный живот. Брок углядел даже пиджак с фальшивым горбом.

Угол ощетинился деревянными, инкрустированными серебром палками, кнутами, плетками, арапниками, тростями с потайными кинжалами, епископскими посохами и клюками юродивых. В ларях сложены трубки, очки, вставные челюсти, искусственные уши, носы, парики, резиновые конечности с пружинными механизмами.

Но самое жуткое — шеренга голов-болванок, на которые натянуты человеческие лица: специально обработанная кожа снята вместе с усами и бровями. Упругие, словно резиновые маски: стоит их натянуть, и создается полная иллюзия нового лица…

О, сколько возможностей для виртуозных метаморфоз! Давно умершее лицо можно надеть, как шляпу! Понятно теперь, господин Муллер, почему в тебе сам черт не разберется! Бродишь по своим этажам то генералом, то безногим калекой, то грузным биржевиком с золотой цепью на животе, то горбатым шутом — но кто же ты все-таки есть?

На пороге следующей комнаты Брок замер.

В открытой ржавой клетке раскинуло узловатые руки-ветви сухое дерево. На одном суку раскачивалось уродливое страшилище — орангутанг!

Брок отступил назад, решив, что обезьяна заметила его: когда он появился в дверях, животное ощерило зубы. Но после нескольких попыток он вновь осмелел и на цыпочках прокрался под самым оскалом клыков.

Наконец пальцы его коснулись ручки следующей двери

Очень осторожно, потихоньку, медленно-медленно приоткрыл дверь, скользнул в образовавшуюся щель и так же бесшумно затворил дверь за собой.

XLV.

Брок осмотрелся.

Огромная, немыслимо сложная машина высилась полукругом напротив двери, занимая всю стену зала. При виде ее Брока бросило в дрожь. Беспорядочное на первый взгляд переплетение спиралей, проволочек, звоночков, кнопок, трубочек и фосфоресцирующих указателей соединялось в какое-то жуткое сооружение, напоминающее живой организм — нутро ожившего универсального робота…

Неоглядный ряд клавиш, словно бесконечное пианино. Клавиши неодинакового размера, с закругленными концами — ни дать, ни взять — хрупкие девичьи пальцы с ухоженными ноготками.

Как похоже на стеклянный орган, подумал Брок, глядя на несчетные прозрачные трубки, в начале ряда маленькие и тонкие, в конце — большие и толстые. Повсюду, повсюду причудливые детали в безумном тысячекратном повторе. Тысяча клавиш, тысяча звоночков, тысяча лампочек, тысяча выпуклых глазков, изредка подмигивающих холодными зелеными огоньками — будто кошачьи зрачки шлют в ночи загадочные сигналы.

В сердце этой чудовищной машины, подобной исполинскому алтарю злобного языческого божества поблескивает белый диск — как огромная облатка в дарохранительнице. Под диском расположена чаша громкоговорителя из какого-то отполированного материала.

Перед алтарем в глубоком кресле кто-то сидит спиной к Броку. Виден лишь рыжий чуб, языком пламени торчащий над спинкой кресла.

Брок затаил дыхание.

Это и есть Муллер?

Низенький, тщедушный, он совсем утонул в кожаном кресле. И похож скорее на рыженькую девчонку — из-за спинки даже головы не видно…

Брок, бесшумно ступая, обошел кресло.

И увидел маленького, сухонького уродца в ярко-зеленом халате. Дряблые щеки его обвисли безобразными складками. Вывернутая нижняя губа — черная и сухая до самых десен. А от нее росла рыжая борода, которая разветвлялась внизу на две жидкие прядки, доходящие до самых колен.