Александр Усовский - Книги лжепророков

Мост этот, кстати, его немало поразил; он был двухэтажный, по его первому уровню была проложена железная дорога, а уже над ней — автотрасса. Правда, когда колёса его "жигулички" коснулись этого шедевра советского мостостроения, Одиссей убедился, что состояние дорожного полотна было, увы, аховым — мост, по ходу пьесы, не ремонтировался со времен строительства. К тому же автомобильная трасса была узкой до неприличия — две машины еле-еле расходились; плюс к этому, перед идущей впереди Одиссея пожилой "маздой" крутили педали двое велосипедистов с огромными рюкзаками — по всем признакам, велотуристы — которые изрядно задерживали движение. Понятно, проехать им по пешеходной полосе на великах с их багажом было бы крайне проблематично — посему они ехали по автомобильному пути, тормозя понемногу все идущие за ними автомобили. Ладно, туризм — дело полезное и нужное; посему ругаться и негодовать по поводу задержки движения мы не будем — во всяком случае, вслух.

На середине моста Одиссей огляделся по сторонам. Да-а-а, Днепр, конечно могучая река, от берега до берега в этом месте было никак не меньше километра; силища! И тут вдруг мост под его машиной начал мелко дрожать, словно больной лихорадкой — это этажом ниже проследовал грузовой поезд. Ни фига себе здесь резонанс! — подумал Одиссей и мысленно перекрестился; быстрей бы оказаться на той стороне, от греха подальше…

Первый же остановленный им "язык" охотно сообщил, что лучшая гостиница этой родины большегрузных самосвалов — "Кремень", расположенный в самом центре города; что ж, "Кремень" так "Кремень"! Одиссей довольно легко добрался до центральной площади и, оформившись в рецепции этого отеля (который, надо сказать, изрядно уступал львовскому "Гранд Отелю" по уровню комфорта, зато сто очков вперед давал тому по стоимости проживания), задал вопрос портье насчёт позднего ужина.

Барышня, сидящая на рецепции, только пожала плечами.

— Хиба ж я видаю? Ходьтэ до казино, можэ, там що й е поисты?

— В казино? — Удивился Одиссей.

— Так! Там и ресторан, и бар…

Ну что ж, казино так казино. Одиссей обошёл гостинцу вокруг (как ему посоветовал швейцар на входе) — и, действительно, обнаружил под горящей надписью "азино" (буква К, увы, отсутствовала в принципе — очевидно, кому-то она понадобилась в хозяйственных целях) входную дверь, ведущую, по-видимому, в обещанную барышней на рецепции смесь игрового заведения, бара и ресторана.

Действительно, казино. Только уж что-то слишком провинциальное — хотя, надо отметить, не без некоторого шика и пафоса. Крупье — в красных жилетках и бабочках, два столика для рулетки, пару — для "Блэк Джека", десяток автоматов у стены…. Такое, в общем, супер-мини Монте-Карло.

К Одиссею неторопливо подошёл мужчина в тёмном костюме.

— Будэтэ граты?

Одиссей отрицательно помахал головой.

— Девушка на рецепции сказала, что здесь можно поесть… Можно?

Мужчина дружелюбно кивнул.

— Направо — там ресторан. Тилько …

— Что, может не быть еды?

Секьюрити — а это был, безусловно, охранник, на лице у него застыло столь характерное для этой профессии выражение — кивнул.

— Можэ й нэ буты. Хиба шо зробьять на кухни?

Одиссей махнул рукой.

— Какую-нибудь ветчину нарежут?

Охранник молча кивнул.

— Ну вот и славно. Мне этого хватит.

Войдя в ресторанный зал, Одиссей, ожидая увидеть пустые столики, был немало изумлён его многолюдством — но, всмотревшись в зал, обреченно вздохнул. Еды на столах практически не было — что, впрочем, компенсировалось изрядным количеством алкоголя; на каждом столике стояло минимум три, а максимум — штук десять бутылок с содержимым разной степени крепости, от пива до львовского шестидесятиградусного "первача".

К стоящему в растерянности у входа в ресторанный зал Одиссею подошла потёртая жизнью дама лет сорока.

— Шо будэтэ заказваты?

Одиссей почесал затылок.

— А поужинать у вас можно? В смысле — не выпить, а просто поесть?

Ответ посетителя явно загнал даму в мыслительный ступор. Минуты три она что-то соображала — а затем неуверенно ответила:

— Хиба пельменей зробыты?

Одиссей облегченно вздохнул.

— Отлично! Пельменей, какого-нибудь салата, мясной нарезки, и пива. "Оболонь" у вас есть?

— Е. Проходьте ось за тий столик, зарэ всэ зробымо.

Подошедшая через несколько минут официантка спросила у обстоятельно усевшегося за указанным столиком Одиссея:

— Вам пельмени якые?

— А якие е?

— З курячьим мьясом мы сами робымо — воны дорожшы, двонадцать грывэнь; е заморожены, фабрычны — по дэвьять.

— А якие кращи?

Девица улыбнулась.

— Кращи наши. Мы их и сами емо!

— Тогда — две порции ваших, саморобленных. Салатики какие-нибудь у вас есть?

— Можэмо наризаты капусты з гуркамы.

— Добре. И какой-нибудь ветчины с колбасой — нарежете? И пива — две бутылочки "Оболони", только, если можно, очччень холодного?

Девица всё записала, молча кивнула — и растворилась в ресторанном мраке. Хм, странные у них тут, однако, традиции гостеприимства…

Тут разговор, ведущийся за соседним столиком, вдруг очень и очень заинтересовал Одиссея. Да так, что он как-то неожиданно перестал думать о еде, а весь обратился в слух. И, пока на кухне обстоятельно варили для него пельмени, резали салат и ветчину — он успел понять, что парочка, сидящая по правую руку в шаге от него — работники кременчугской кондитерской фабрики. Мужчина, по ходу разговора, был технологом или кем-то вроде этого, дама же трудилась на ниве сбыта произведенной подчинёнными её визави карамели. Разговор шёл о каких-то сугубо местечковых интригах и проблемах (которые, надо сказать, были Одиссею глубоко до фонаря), и время от времени прерывался жизнерадостным "Ну що, выпьемо?"

Вы-то мне, голубчики, как раз таки и нужны, вот именно с вами мне и хотелось бы пообщаться! Но как умудриться задать несколько вопросов парочке, которая со всей очевидностью жаждет дойти до необходимой кондиции в области алкогольного опьянения (дабы затем, насколько понимал в этом деле Одиссей, предаться разнузданному сексу), и вряд ли будет рада постороннему вмешательству в свои интимные разговоры? Продемонстрировав своё безусловное уважение. Как оное демонстрируется на просторах некогда нерушимого Союза? Проставлением выпивки!

Одиссей поймал чуть не за фалду пробегавшего официанта, поманил его пальцем — и спросил почти интимно:

— Какой у вас есть хороший коньяк? До двухсот гривен?

Халдей подумал секунду, затем уверенно ответил:

— "Борисфен". Сто восемьдесят восемь гривен за бутылку ноль семь.

Одиссей кивнул.