Виктор Колупаев - Ошибка создателя (сборник)

Арман по сравнению с ним — гений. После разговора с Сови у вас развивалась мания величия: вам начинало казаться, что весь мир, кроме вас, непроходимо туп и не может взять в толк даже самую простую вашу мыслишку…

Обедал я — что было естественным продолжением этого дня с секретаршей Высокого Начальства.

Она позвонила мне и воскликнула:

— Ах, вы еще у себя! Я совсем не была уверена, что застану вас. Я думала, вы уже ушли обедать…

Что мне оставалось? Я пригласил ее. Клер я ни разу не пригласил пообедать со мной! Ну, и ладно. Я улетел на несколько дней к Юркову — а она тут же поехала неизвестно куда с Берто и Арманом…

За обедом я разговорился. Слишком хотелось поделиться с кемто свалившимися с резных сторон неприятностями — и я вдруг стал распространяться о них малознакомой женщине. И вот тут мне впервые за этот день повезло. Да как! Женщина всегда женщина, и если даже вас не волнуют ее глаза или ее волосы, вы можете быть уверены в том, что душа-то у нее не менее прекрасна, нежели у первой телезвезды сезона. Я встретил доброту и отзывчивость и ухватился за них, как утопающий за соломинку.

Я успокоился.

Она уверила меня — не логикой, а глазами, интонацией, прикосновением пальцев к моей руке, — что лаборатория еще выправится и все будет хорошо.

Я поверил ей.

Даже относительно Сови она меня успокоила. Утверждала, будто ситуация не совсем безнадежная. Я стал допытываться что она хочет этим сказать? Или ей известны способы, которыми можно избавиться от приглашенного сотрудника?

— Пожалуй, — только и ответила она.

Я продолжал настаивать.

— Нет, — сказала она тогда, — это я так. Я ничего не знаю.

И замкнулась.

А когда заговорила снова — ее тон удивил меня:

— Я видела вас вчера не одного… Кажется, это была Клер?

Мгновенно я покраснел, будто мальчишка!

— Мне кажется, — продолжала она, — вы сделали не слишком удачный выбор…

Я был вынужден попросить ее переменить тему. Она сверкнула глазами и выскочила из-за стола.

Как я только что упоминал, женщина — всегда женщина…

Неожиданно она вернулась, встала передо мной и, глядя на меня сверху вниз, резко произнесла:

— Вы интересовались, как убрать сотрудника… Вот и спросите у своей Клер, пусть-ка она вам порасскажет, куда они ездили…

И — исчезла.

"Куда они ездили"!

Да, почему столько таинственности вокруг этой поездки?

А может быть…

Действительно, куда? И зачем?

Еще не допив чая, я твердо решил, что завтра же отправлюсь на ферму. В самом деле, отчего в этом Тальменусе такой интерес ко мне? Почему именно я им нужен? Да откуда там, в конце концов, слышали обо мне?

Едва ли это можно объяснить одним только растущим интересом к науке, про который заладили в последнее время все газетчики.

Прежде я считал, будто Тальменус путает мои планы.

Теперь я понял, что мне совершенно необходимо туда поехать.

Какое им там дело до Фревиля? Странно.

Да и не в этом суть, в конце концов. Я должен ехать на любую ферму, я должен объехать все фермы на этом шарике, но найти следы моих сотрудников. Куда же они все-таки ездили? На какой стороне искать то сельское строение, у которого они сфотографировались?

Из лаборатории я позвонил Высокому Начальству (секретарша соединила меня с ним, не сказав ни слова) и объявил, что завтра еду в Тальменус.

— Фревиль, я очень доволен вами! — ответило пораженное Начальство. — А мне уж начинало казаться, будто вы не хотите ехать. Рад, что ошибся.

Я промолчал.

— А знаете, Фревиль, — расчувствовалось вдруг Высокое Начальство, — возьмите-ка с собой Клер! Нужно ценить интерес к нашей работе. Да, поезжайте вдвоем! Так будет основательнее. Вы прочтете общую лекцию, а она — по своей тематике.

Мыслимо ли прогнозировать идеи, которые могут прийти в голову Начальству?

Я был и обрадован, и смущен.

6. Рассказывает Юрков

— А, дьявол!

Но что теперь можно было поделать?

— Черти бы тебя взяли!

Пустые слова.

— Да как тебя угораздило?

Никто не мог ответить…

Дымок легкой струйкой еще поднимался из его груди. Он возникал под крышкой приборной секции и слабо вытекал наружу, издавая приторный запах сгоревших бесценных деталей. Растерянный, я стоял над роботом и кричал, словно он мог еще услышать меня.

Я пришел глянуть, как он тут провел ночь, — и нашел только металлическую оболочку со сгоревшим дотла нутром. Что теперь было толку в его сверкающей хромом и эмалью франтовской отделке?

Прибежала Надежда.

— Ты чего это тут раскричался?

И увидела 77-48А.

— Кто это сделал, Юрков? Кто это сделал?

— Не знаю. Может, никто.

— Как это — никто?

— Ну, может, он сам.

Она опустилась перед ним на колени.

— Что ты наделал, Юрков!

В глазах у нее были слезы.

— Не понимаю, — сказал я.

— Зачем это было тебе нужно? Ну, скажи, зачем?

Она расплакалась. Я хотел успокоить ее, но она меня оттолкнула.

— Дорегулировался! — выкрикнула она. И снова заплакала.

Дымок все еще потихоньку выходил из груди 7748А, — словно душа робота покидала его стальное тело.

— Кто мог предполагать, что этим кончится. Я не знал. Ты знала?

— Я говорила тебе — не трогай! Не трогай! Разве ты послушаешь…

— Ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Ты знала, что так получится?

— Я говорила тебе — не трогай! Я чувствовала, что добра от этого не будет.

— Ты знала или ты чувствовала?

Я был зол, как не знаю кто. Мало того, что сгорел 77-48А.

— Я чувствовала, чувствовала, не надо его трогать! Не надо было его регулировать, я тебе это твердила!

— Знаешь, уж коли на то пошло, — я говорил зло и жестко, — я должен тебе сказать, что ты ведешь себя крайне непоследовательно. Ты все время боялась его. Отчего же ты теперь плачешь?

Она залилась слезами.

— Надежда, я считал тебя умной женщиной!

— Юрков, это все из-за тебя, это ты сделал! Зачем ты его вчера раскрутил?..

Словом, некрасивая была сцена. Расстроенные, мы разругались…

Но надо было работать. Мы вызвали наших старичков, и они оттащили то, что осталось от 77-48А, в темный подвал, где были свалены разные ненужные ящики, балки, обломки и прочая всякая всячина. Затем мы распечатали второй контейнер.

— Смотри, Надюша, — сказал я примирительно, — этого зовут 53-67А.

Но она не разговаривала со мной. Я вскипел, бросил ей через стол документацию на робота и ушел к себе.