Айзек Азимов - Сны роботов

— Полагаю, пройдет около часа, доктор Толан, прежде чем процесс станет необратимым. Говорите, и получите свой цилиндр назад.

— А потом...

— Потом будет лучше. Даже если я вас пристрелю, вы умрете достойно, а не задохнетесь от нехватки цианида.

Похоже, с гаукинянином что-то начало происходить. Голос его сделался утробным, а слова слились в сплошную кашу, словно ему уже не хватало энергии на английское произношение.

— Что вы хотите узнать? - промычал он, не сводя глаз с цилиндра.

Дрейк поднял цилиндр и потряс им перед лицом гаукинянина.

— Расскажите о своей теории Ингибиционной Смерти. Зачем вы на самом деле прилетели на Землю? Почему заинтересовались Бюро пропавших без вести?

Роуз замерла в тревожном ожидании. Ей тоже хотелось задать эти вопросы. Разумеется, в другой обстановке, но в работе Дрейка необходимость считалась более важным понятием, чем доброта и человечность.

Она несколько раз повторила эту мысль, стараясь унять поднимающуюся в душе ненависть к мужу за то, как он обращается с доктором Толаном.

— Серьезный ответ займет более отведенного мне часа. Вы смертельно унизили меня, заставив говорить под принуждением. На моей планете такое невозможно ни при каких обстоятельствах. Только в вашем омерзительном мире меня могли лишить цианида.

— Вы впустую тратите свой час, доктор Толан.

— Рано или поздно я все сказал бы сам, мистер Смоллет. Мне нужна ваша помощь. За этим я и прилетел.

— Вы по-прежнему не отвечаете на мои вопросы.

— Отвечу. Несколько лет помимо своей обычной научной деятельности я занимался изучением клеток больных, страдающих Ингибиционной Смертью. Методы, которыми я пользуюсь, вызывают осуждение у большинства моих сограждан, поэтому мне приходилось работать без помощников в обстановке строгой секретности. Думаю, что в вашем обществе так же неприязненно относятся к вивисекции людей. По этой причине я хотел подтвердить полученные результаты здесь, на Земле, прежде чем предоставить их на суд моих коллег.

— В чем заключается ваша теория? - спросил Дрейк. Глаза его вновь загорелись яростным огнем.

— Чем больше я работал, тем яснее мне становилось, что исследования Ингибиционной Смерти идут в неверном направлении. В физическом плане проблема решения не имеет. Ингибиционная Смерть является исключительно болезнью сознания.

— Конечно, это не психосоматическая болезнь, доктор Толан, вмешалась Роуз.

Тонкая серая пленка затянула глаза гаукинянина. Он больше не смотрел в их сторону. Слабеющим голосом пришелец пробормотал:

— Да, миссис Смоллет, это не психосоматическое заболевание. Это настоящая болезнь разума, умственная инфекция. У моих больных было двойное сознание. Под обычным, нормальным сознанием находился чужой разум. Я работал с пациентами разных рас, страдающими Ингибиционной Смертью, и повсеместно наблюдал ту же самую картину. Другими словами, мыслящих рас в галактике не пять, а шесть. И шестая является паразитом.

— Но это дико... и невозможно! - воскликнула Роуз. - Вы ошибаетесь, доктор Толан!

— Нет. До прилета на Землю я еще допускал возможность ошибки. Но, побывав в институте и проведя исследование в Бюро пропавших без вести, я убедился в своей правоте. Почему концепция паразитического разума представляется вам невозможной? Если его единственная функция заключается в добывании пищи за счет умственной деятельности других созданий, такой паразит не оставит после себя ни останков, ни прочих продуктов жизнедеятельности.

Несложно представить, что паразитический разум за миллионы лет эволюции мог утратить все физические атрибуты, сохранив за собой единственную необходимую функцию. В качестве примера можно привести обитающего на Земле ленточного червя, не способного ни к чему, кроме размножения. Существование паразитического разума неизбежно предполагает исчезновение со временем его физических атрибутов. В результате не останется ничего, кроме чистого сознания, существующего за счет пока не ясной для нас функции чужого интеллекта. В частности, интеллекта землян.

— Почему именно землян? - спросила Роуз.

Дрейк отступил еще на один шаг, замер и вопросов больше не задавал. Он был доволен, что гаукинянин наконец заговорил.

— Неужели вам не приходило в голову, что шестой разум зародился на Земле? Человечество с самого начала жило с ним, адаптировалось к нему и перестало его замечать. В этом и заключается причина того, что высшие животные Земли, в том числе и человек, перестают расти с достижением зрелости, а потом умирают от так называемой естественной смерти. Это результат всеобщей паразитической инфекции. Отсюда и ваш сон со сновидениями. Сон как раз и есть тот период, когда кормится разум-паразит; может быть, в эти минуты вы хотя бы относительно осознаете его присутствие. Этим же объясняется, что земное сознание единственное нестабильное сознание из всех известных. Где еще во всей галактике вы найдете раздвоение личности и прочие подобные проявления? Да что там говорить, посмотрите вокруг, и вы заметите немало людей, чье сознание поражено разумом-паразитом!

Каким-то образом разуму-паразиту удалось пересечь пространство. В физическом плане он ничем не ограничен. Он способен впадать в спячку и в этом состоянии пересекать огромные расстояния. Почему это сделал первый из них, я не знаю; вероятно, этот вопрос так и останется тайной. Но едва стало ясно, что в галактике существуют другие мыслящие миры, обозначился слабый, но устойчивый поток паразитического сознания через космос. Очевидно, мы, представители других мыслящих рас, оказались для паразита неслыханным лакомством, ибо ему надо прилагать чудовищные усилия, чтобы до нас добраться. Полагаю, далеко не всем удается преодолеть немыслимый путь, но те, кто достиг цели, считают, что игра стоила свеч.

Однако мы, как и жители других миров, не жили с паразитом в течение миллионов лет, в отличие от человека и его предков. Мы не успели адаптироваться. Наши слабые особи не вымирали на протяжении сотен поколений, пока не остались лишь самые выносливые, Другими словами, если земляне способны переносить инфекцию десятилетиями, прочие мыслящие существа погибают в течение года.

— Поэтому вы связываете рост заболеваний с началом межзвездных контактов между Землей и другими мирами?

— Да. - На некоторое время наступило молчание, затем гаукинянин встрепенулся и неожиданно энергично произнес: - А теперь верните мой цилиндр. Я ответил на ваш вопрос.

— Как насчет Бюро пропавших без вести? - холодно поинтересовался Дрейк. Он снова потряс цилиндром, но на этот раз гаукинянин на него даже не взглянул. Серая пленка на его глазах загустела. Роуз не могла понять, что это - обычная усталость, или первые признаки недостатка цианида.