Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

- А я у вас есть? - спросил Грыць, надеясь на то, что и его тоже призовут - мамке на зло.

- А как же вас звать-величать? - осведомился лейтенант Комаров, как показалось Грыцю, насмешливо, будто видел его насквозь, и знал, сколько ему по-настоящему лет.

- Коваленко Григорий, - ответил Грыць, а баба Параска дёргала его за рукав и за жилетку, причитая, чтобы он домой топал, и на рожон не лез.

- Так, Коваленко Григорий... - забормотал лейтенант Комаров, выискивая в своём списке фамилию и имя Грыця. - Нет! - сообщил он, не найдя. - Лет вам сколько?

- Шестнадцать... - пробормотал Грыць, догадываясь, что его не включили список потому что ему лет маловато, не дорос...

- Зелен ты ещё, сынок! - заключил лейтенант Комаров и подмигнул бабе Параске.

- А я... а я в партизаны пойду! - обиделся Грыць, топнув ногой. - До батьки Василя в отряд!

- Додому пошли! - баба Параска ухватила Грыця под локоток и насильно поволокла по тропинке, к своему двору, чтобы посадить его в хате на лавку и пирогами пичкать. У них есть рыжий кот Васька, и Катерина видела его, как он сидит на крыше их хаты, помахивая толстым полосатым хвостом. Баба Параска уволокла Грыця и захлопнула за ним ворота, а лейтенант Комаров протянул Федору какую-то свою бумагу и чернильницу-непроливайку.

- Распишитесь! - потребовал он от Федора, а Катерина слышала его слова как через тёмную холодную воду - приглушённо, жутко... Как она скажет дочке о том, что папку на войну забрали, и он... Нет, Катерина гнала от себя плохие мысли... эта война ненадолго, и Федор через недельку вернётся.

- Я неграмотный... - признался Федор лейтенанту Комарову, глядя на носки своих грязных сапог.

- Хоть корючку какую нарисуй... - буркнул Комаров, протягивая Федору ручку с пером.

Федор взял ручку неуклюже своими толстыми замаранными пальцами, попытался что-то нарисовать в маленькой клеточке и тут же спустил с пера кляксу...

И это был последний раз, когда Катерина видела его... как в тумане, призрачно так, как не по-настоящему. Федор обнял её на прощание, а Катерине казалось, что это происходит не с ней, или это сон такой, она откроет глаза, и всё будет по-прежнему. Она даже и не вспомнила, что не закрыла кур, и не видела, как куры её выскакивают мимо её ног и разбегаются по сторонам - Катерина всё смотрела вслед лейтенанту Комарову и Петру, как они уводят Федора, и скрываются за поворотом. И журавли в небе кричали так протяжно, так жалобно...

Место действия: городской посёлок Еленовские Карьеры, Сталинская область, Украина. Дата: Начало октября 1941 года. Время: Конец ночи.

...На исходе ночи утихли ночные птицы, наполнив лес почти мистическим молчаньем. Луна зашла, покинув сереющее небо, и прекратился ветер, сделав сырой воздух неподвижным, словно стеклянным. Ходила туманными тропами мрачная тишина, пожухшие листья, медленно кружась, опадали с мокрых ветвей, ложились на холодную землю рыжим ковром. Над острыми вершинами высоких елей блекли недобрые звёзды, туман покидал бескрайнюю степь, отползал обратно, в болотистую лесную глушь. Среди жухлых ковылей занимался холодный рассвет.

За наполненным непролазными болотами лесом, за степью и полем стоял городской посёлок Еленовские Карьеры, тихий в своё последнее мирное утро. В сизой дымке дремали дома и магазины, новый театр, который только что построили, пустые торговые ряды и высокое здание райкома. Но напуганные люди не спали. Все жители этого городского посёлка, несмотря на холод и дождь, собрались у западной границы, у самого страшного леса, из которого вот-вот придёт беда. Им раздали лопаты и мешки и приказали строить баррикады - насыпать в мешки тяжёлую, мокрую землю и укладывать их друг на друга, отгораживая город от тёмного поля, за которым поднимались к ночным небесам острые верхушки лесных деревьев. Мирные песни сверчков, крики ночных птиц и шорох листвы тонули в гомоне голосов и топоте многочисленных ног. Здесь было много людей: жители Еленовских Карьеров, которым всё не разрешали эвакуацию и солдаты Красной Армии. Одни из них, потея, рыли окопы, строили укрытия из брёвен и земли, одни - пихали тяжёлые страшные пушки, из которых бьют по танкам.

- Насыпаем, насыпаем! - во всё гороло орал лейтенант Комаров, а люди поспешно наполняли землёю крепкие мешки. Их передавали из рук в руки и поспешно укладывали друг на друга, строили баррикады.

В небе над городом висели тяжёлые тучи, иногда срывался мелкий моросящий дождик. Сырой ветерок шевелил волосы людей, иногда прохватывал до косточек, но люди продолжали работать: мужчины таскали мешки, а женщины лопатами рыли противотанковый ров. Они были здесь все, кроме немощных стариков, лежачих больных и маленьких детей - жители Еленовских Карьеров вышли на защиту своего города от страшного врага и готовились принять сметрельный бой, любой ценой отстоять свою родину. Войска Красной армии собирались недалеко от города - работая на баррикадах, люди видели не только солдат, как те строят блиндажи, копают окопы, занимают боевые позиции, но и страшные броневые машины, которые собирались прямо в поле, разворотив зелёные всходы своими тяжёлыми гусеницами. Значит, беда близко, и это - страшная беда, раз они так мечутся в своих зелёных гимнастёрках, устанавливают пушки, заряжают ружья... Только вчера в Еленовских Карьерах прошёл призыв - приехали суровые армейские офицеры и силой увели тех, кого посчитали годным воевать. Их просто поставили в строй и повели по мощёным улицам неизвестно куда... в никуда. Матери бежали вслед за молодыми своими сыновьями, проливая слёзы, жёны не пускали мужей... но их просто отогнали и пригрозили расстрелом. За измену Родине.

На баррикадах здоровых мужчин не было - трудились лишь старики, женщины, мальчишки да калеки, которые не могли бежать в атаку.

- Говорят, эта война ненадолго, до нас не дойдёт... - проскрежетал соседу худой лысый мужик с редкой бородёнкой непонятного цвета, который не очень-то стремился рыть тяжёлую и вязкую от воды глинистую землю - отлынивал потихоньку, думая, что этого никто не замечает.

- Та на нас танки прут, дурачина! - свирепо одёрнул его лейтенант Комаров, залепив тумака. - Работай давай, не стой!

- Та ну тебя! - буркнул лысый мужик, который едва отрывал полный мокрой глины тяжёлый мешок от грязной, раскисшей земли.

- Ты чего не в армии? - заметил его сосед - однорукий калека, потерявший руку свою ещё в Германскую войну . - Руки-ноги то целы!

- Дык больной я... - прокряхтел лысый, дымя цигаркой вместо того, чтобы строить баррикады.

- Трусливый! - плюнул однорукий, который набрал мешков больше, нежели лысый своими двумя руками...

- Глядите-ка! - лысый вдруг перестал спорить с одноруким и уставился куда-то вдаль, в поле, тыкая своим пальцем, будто желая что-то показать.