Роберт Ибатуллин - Роза и червь

– Невозможно, – к моему величайшему удивлению ответил Бюрократ. – Очередь можно изменить только по решению Совета – статья 29, пункт 2 Устава Колонии.

– Какая нелепость! – в сердцах воскликнула я. – Ведь это мятежники, как можно оставлять их в списке!

– Я машина. Я не правомочен квалифицировать действия людей как мятеж. – Тон тьюринга показался мне каким-то злорадным, но это, конечно, была иллюзия. – Пока Совет не признал Кадваллона Арауна мятежником, он остаётся полномочным праймом домена и 14-м в очереди после вас.

– Совет… – Меня охватил мгновенный ужас. – Весь Совет без сознания, кроме людей Арауна! Конечно, они проголосуют как им надо!

– У них нет кворума, – успокоил меня Бюрократ. – Они не смогут провести никакого решения.

– И на том спасибо. Но кто додумался до такого правила?! Совет… Именно сейчас мне нужна вся полнота власти, а я ничего не могу сделать без Совета!

– Вы можете объявить военное положение, – подсказал Бюрократ, и я обозлилась на себя – нельзя быть такой невеждой в собственной конституции!

– Если я объявлю военное положение, я смогу изменить очередь наследования?

– Да, но только на полсуток. Если через 12 часов Совет не утвердит военное положение, оно будет автоматически отменено.

Кто-то из древних сказал: лишь в моменты кризиса выясняется, кто по-настоящему держит власть. Слишком долго я была убеждена, что Совет – бесполезное сборище ничтожеств. Только сейчас мне стало ясно его подлинное значение – только тогда, когда Совет фактически перестал существовать! Но некогда было предаваться размышлениям.

– Так и сделаем, – решила я. – Бюрократ! Я объявляю военное положение и приказываю поменять очередь наследования сигиллы. После меня Эстевес, за ней Прасад.

– Сделано, – послушался на этот раз тьюринг. – Военное положение введено, очередь изменена. Но напоминаю, что ваш приказ должен быть подтверждён Советом до 10 часов 15 минут завтрашнего дня.

– Совет лежит без сознания и в плену. Это не основание для того, чтобы увеличить срок?

– Устав Колонии не делает исключений.

«10–15. Постараемся управиться раньше», – сказала я себе. И снова вызвала Либертину Эстевес.

Решительная и бодрая, она доложила обо всём, что успела сделать. Компьютерщики интрагарда частично восстановили сеть. Информации стало больше – «туман войны» рассеивался. Было видно, что все силы оппозиции стянулись к Ллису. Я сохраняла в своих руках управление жизнеобеспечением Колонии. Я легко могла бы отключить мятежникам воду, свет, электричество и связь. Но это имело бы смысл только при полной блокаде, а эту блокаду ещё нужно было установить – поставить патрули на все входы и выходы из мятежной зоны.

– Мы можем организовать эти патрули?

– Более-менее, – вздохнула Эстевес.

Большинство людей и ботов в Рианнон не подчинялись мятежникам, но, увы, не подчинялись и нам. Все лояльные домены были обезглавлены – их праймы лежали бесчувственными телами в медбоксах Арауна. Нужно было назначать временных праймов, прописывать им сигиллы в системе учёта Бюрократа, оповещать растерянных колониалов – короче, заново формировать все цепочки командования. Я поручила это дело Эстевес, а сама переключилась на Прасада. Полковник вызывал меня уже давно и упорно.

– Пришла передача с «Нефера», – доложил Прасад. – Результаты нашей инспекции.

Я с трудом подавила в себе раздражение. «Нефер»! Как будто в такое время не было вещей важнее госпитального циклера в месяце полёта от нас!

– Ваш вывод, полковник? В двух словах.

– Они действительно везут инвалидов, – неохотно признал Прасад. – Мы не нашли там никакого оружия. И всё-таки я не сомневаюсь, что «Нефер» как-то связан с мятежом. Я за то, чтобы его уничтожить.

– Это на каком ещё основании?

Он раздражённо скривил рот.

– Вы политики – вам и придумывать основания. А мне хватает того, что идёт война!

– Война?! – я не удержалась и повысила голос. – Полковник, мы воюем с Луной. Пока – только с Луной. А если атакуем «Нефер», начнём и с Марсом. Да ещё и выставим себя убийцами инвалидов. Вам это надо? Зачем? Не наигрались в войну на симуляторах?

– А если не атакуем, они нас просто захватят, – огрызнулся Прасад. – При поддержке мятежников, без боя.

Я вздохнула, ощущая бесконечную усталость от всего происходящего.

– Подумайте головой, Прасад! Марс ещё не вступил в войну. Марс не атакует. Почему? Потому что выжидает, на чью сторону склонится удача. Через месяц «Нефер» максимально сблизится с нами, и в то же самое время «Хольцман» сблизится с Венерой. Если там, на Венере, наши возьмут верх – никто нас и пальцем не тронет. «Нефер» сдаст своих инвалидов на лечение и сделает вид, что ничего другого и не хотел. А вот если Венера проиграет… Вот тогда посмотрим. Но не будем начинать раньше времени, вам понятно?

– Понятно. – Тон полковника выражал плохо сдержанное неодобрение.

– Вот и хорошо. Запрещаю атаковать «Нефер», – подвела я итог. – Пусть летит. Времени много. Переключитесь на внутренние дела, сейчас это главное. Задание вам – разработать операцию по освобождению заложников. – На одну Либертину я всё-таки не могла положиться. – Представьте план через шесть часов.

– Есть.

– Приступайте. А мне надо отдохнуть.

Но отдохнуть снова не удалось. На этот раз требовал связи Тангейзер Варгас, капитан «Азатота». С тяжёлым вздохом я предоставила ему канал.

– Что происходит? – Варгас сразу взял обвиняющий тон. – Как вы допустили мятеж? Почему не обеспечили безопасность делегата Эрикса? Вы хоть представляете, что на это скажет овер-коммандер?

Я, конечно, не собиралась перед ним оправдываться.

– Вам есть что сказать по существу, капитан?

– О да, – злобно осклабился он. – У меня приказ: в случае гибели Зары Янг – уничтожить вашу колонию. Если в течение 12 часов мне не докажут, что она жива – я это сделаю, не сомневайтесь.

От этих слов я оцепенела. Максвелл Янг мог отдать такой приказ, и Варгас мог его выполнить. Это был не блеф. Этих людей, в отличие от Арауна, ничего не связывало с Рианнон – и ничто не удерживало от массового убийства. «Боже, зачем я связалась с этими головорезами!» – кажется, впервые я пожалела о своём политическом выборе.

– Капитан, у вас есть какие-то позитивные предложения? – спросила я так холодно и сдержанно, как только могла.