Сергей Щепетов - Люди Быка

Семен, конечно, заинтересовался «горькушкой», и ему указали на большой глиняный котел, в котором что-то булькало. Исследование дало неожиданный результат – это… полынь!

«А что, собственно, такого? – почесал затылок Семен. – Сохранился же исторический документ, в котором римский военачальник просит руководство наладить поставки в его гарнизон нормального вина, а то солдаты вываривают в котлах полынь („абсинтум"), пьют вонючее зелье и балдеют».

Артист оглядел унылые рожи трудящихся, проникся их муками и возопил:

– Мужики, не пейте эту гадость! У меня же пиво есть – целый жбан!

– Не-ет, – сказали гончары, – знаем мы, что у тебя есть. Такое только гургулы пить могут, а мы – приличные люди.

– Но ведь надо же голову поправить?! – удивился Семен.

– Надо, – признали мужики, – но ЭТИМ нам нельзя. В него «тырпырхун помочился».

Последнее словосочетание, несомненно, являлось идиомой, и Семен не стал вдаваться в подробности. Вместо этого он сказал:

– Мужайтесь, ребята! Будет и на вашей улице праздник. Я вас погубил, я и спасу – верьте мне!

– Да? – заинтересовались туземцы. – Каким образом?

– Увидите! Превращу дерьмо в мед, стон – в песню! Только выдайте мне несколько посудин – я их не разобью и копоть потом ототру. Здесь внизу у воды устроюсь и поколдую малость.

– А ты не обманешь? – с надеждой спросили мужики. – Голова ведь раскалывается!

«Вспомним молодость! – мысленно усмехался Семен, перетаскивая вниз по тропе посуду. – Когда-то приходилось начинать с нуля, а тут почти все уже готово!»

Примитивный самогонный аппарат Семен собрал на песчаном берегу под обрывом, на котором располагалась мастерская. От любопытных глаз его скрывали кусты и заросли крапивы, колосящиеся наверху. Впрочем, он особенно и не маскировался.

Часа через два-три Семен разбавил водой добытый первач и понес гончарам на пробу. Еще через час работы в мастерской были остановлены – весь личный состав сидел вокруг костерка, тлеющего под котлом, и по очереди «снимал пробу», даже не удосужившись охладить напиток.

Первая заправка истощилась, Семен вытряхнул остатки в воду и залил в котел свежую порцию своего вчерашнего гонорара. К тому времени, когда первача накопилось грамм двести, на берег спустился знакомый дед с клюкой. Мужики заплетающимися языками стали объяснять ему ситуацию, а Семен предложил выпить. Старейшина выпил почти все, прежде чем начал плеваться и кашлять. После этого он, вместо благодарности, взялся за клюку. Мужикам было уже все «до фени», и они не испугались. В итоге дед, злобно ругаясь, отправился за подмогой. По пути его, вероятно, развезло так, что подмога – еще два старика – пришла без него. Мужики приветствовали старейшин радостными криками и предложили им выпить. Те не отказались, но пришлось ждать, когда накопится новая порция…

Следующие три дня были наполнены бурными событиями. В том смысле, что бурлило здесь и там. Как выяснилось, процесс приготовления пива, даже по упрощенной местной технологии, долог и труден. Сам же напиток долго храниться не может – его нужно пить. В процессе приготовления и после распития остается масса спиртосодержащих отходов, употреблять которые желающих находится мало – даже с большого бодуна. А вот если их перегнать… При этом туземцы почти сразу ввели кулинарное новшество – стали добавлять в самогон свою полынную «горькушку». На вопрос «зачем?» однозначного ответа Семен не получил: одни говорили, что так «дурнее забирает», другие глумливо утверждали, что полынь хорошо помогает от разных немочей – особенно от глистов. В конце концов старейшины как-то умудрились протрезветь и призвали Семена к ответу.

Нет, его, конечно, никуда не позвали, дабы «грязный гургул» не опоганил своим присутствием чье-то жилище. Иерархи явились под навес сами. Семен радушно приветствовал гостей, предложил им не стесняться и чувствовать себя как дома. Старейшины, в свою очередь, пожелали ему счастья и успехов в половой жизни. Семен констатировал: «Если какому-нибудь чудику придет в голову описывать мои здешние приключения, все диалоги будут состоять из многоточий. Либо придется делать двойной перевод – с местного на «русский устный», а потом уже с него на русский письменный».

После обмена любезностями гости завели разговор о чем-то серьезном, и Семен с удивлением обнаружил, что почти ничего не понимает – похоже, в дело пошел «нормальный» язык. Старики явно чего-то хотели, а он не понимал! Тогда Семен перестал кривляться, сделался строгим и властным: велел гостям сесть (на что придется) и выпить (что найдется). Такой резкий переход привел стариков в некоторое замешательство, и требование наглеца они выполнили. Дальше в общении лидировал Семен – подчинять неподготовленных собеседников своей воле он умел. Он задавал вопросы и добивался таких ответов, которые можно понять.

Суть дела заключалась вроде бы в следующем. Старейшины желают, чтобы бродячие артисты как можно скорее покинули деревню и не мутили воду. Но не просто покинули, а покинули «подобру-поздорову». Почему? А потому, что гургулы существа темные, двусмысленные и, безусловно, знаются с лесной нечистью. Ежели гургула убить или грубо прогнать, он может причинить массу неприятностей. Точнее, как понял Семен, все возникающие проблемы народ будет связывать с обиженным гургулом. В обычном случае такому пришельцу просто перестали бы подавать, и он ушел бы сам. Но сейчас власти старейшин не хватает, чтобы запретить общинникам кормить и поить «артистов». Поэтому местные руководители просят гургула исчезнуть добровольно и не обострять ситуацию.

– Ладно, – сказал Семен. – Можем и уйти, раз мы вам не любы. А что дадите за это? Лепешек у нас полно, пиво у вас кончилось, а самогон мы не пьем. Одежду тоже не предлагайте – новую пожалеете, а ношеная у вас очень вшивая. Думайте, чем откупитесь, а то ведь останемся тут до зимы!

Деды закряхтели-засопели. Похоже, что-то было у них припасено – на крайний случай. Только очень не хотелось верить, что этот случай – крайний. Однако поверить пришлось, и главный из них полез в мешочек, привязанный к поясу. Он извлек оттуда крохотную коробочку из бересты, подклеенную смолой, оглянулся по сторонам (не видит ли кто?), вздохнул и передал коробочку Семену.

«Брильянт?! Изумруд?! – задохнулся от счастья гургул. – Ботинки себе новые куплю! А на сдачу – квартиру в Москве и „Мерседес"!! И никогда – вы слышите?! – никогда не буду больше работать!!!»

Ногтем мизинца Семен подковырнул крышечку, заглянул внутрь и разочарованно крякнул: «Алмазы у них мелкие, неограненные и, главное, мутной воды! Впрочем, на ботинки, наверное, хватит – в крайнем случае, доплачу…»