"Млечный Путь, XXI век", 1 (42), 2023 - Владимир Анатольевич Моисеев
- Но почему я?
- Поспрашивал ребят из вашей группы. Все они указали на вас, как на самого отвязного студента, для которого авторитетно не мнение хорошо знающих предмет преподавателей, а некая абстрактная "научная истина". Староста группы рассказал, что вы готовы по любому поводу выдавать собственную оригинальную гипотезу. Вас даже просить об этом не нужно, потому что вам это нравится.
- Это Кирсанов про меня такое сказал?
- Он.
Я пожал плечами. В конце концов, я не запрещал Кирсанову рассказывать обо мне любым людям, которым это интересно. Сказал и сказал. Значит, так думал. И все-таки было обидно, что он считает меня болтуном. Я не все ему рассказал, лишь о малой части своих идей. О многом умолчал до поры до времени. И, как оказалось, правильно сделал.
- Но я и сам догадался, что господин Павлов выберет именно вас. Других подходящих кандидатов для работы в Центре мы пока не подготовили.
Центр особо важных исследований
Разумнее было бы решительно отказаться. Однако проклятая неспособность противостоять приступам любопытства заставила меня в очередной раз забыть об осторожности. Конечно, я понимал, что, если завтра в 11 часов окажусь в Центре ОВИ, моя жизнь изменится. Как? Непонятно. В хорошую сторону, если получу интересную работу. И совсем в отвратительную, если меня не возьмут. Моя репутация будет подорвана. "Его не взяли серьезные люди" - так будет написано в моем личном деле. Но еще хуже будет, если возьмут, а мне через полгода захочется поменять работу. Кто возьмет к себе бывшего сотрудника Центра? Слухи очень часто оказываются более важным фактором, чем реальные факты. У бывших сотрудников Центра в научных кругах плохая репутация.
Но любопытство победило. Мне захотелось составить личное мнение о таинственном Центре ОВИ.
В 11 часов я был на месте. Меня встретил молодой парень, не очень приятный на вид, может быть, все дело было только в том, что он постоянно улыбался. Излишне ехидно и беспричинно. Почему, кстати, люди постоянно посмеиваются, когда глядят на меня. Иногда это бесит. Давно хотел спросить, почему, но забывал.
Парень поздоровался и рукой показал следовать за собой. Больше он не произнес ни одного слова. И мне не хотелось нарушать его молчание. Значит, так надо. Мы долго шли по каким-то длинным запутанным коридорам переходили с этажа на этаж, иногда вверх, иногда вниз, можно было подумать, что парень путает следы. Во всяком случае, если бы мне пришлось самостоятельно выбираться из здания, обратную дорогу почти наверняка отыскать не удалось. Наследственный топографический кретинизм.
Перемещение по Центру казалось бесконечным. Мы проходили мимо сотен закрытых дверей, которые отличались только табличками с номерами.
- Какой номер нам нужен? - спросил я, когда понял, что у меня начинает кружиться голова.
Парень не ответил. Посчитал, наверное, что вопрос слишком глуп, чтобы обращать на него внимание. Он сохранял спокойствие. Только его улыбка стала чуть шире и еще противнее. Не сомневаюсь, что сам он давно привык к подобным перемещениям и не находил в них ничего странного.
И вот мы, наконец, остановились у кабинета под номером 273. Мне показалось, что это короткий привал, передышка перед новым этапом нашего бесконечного путешествия.
Но парень заговорил.
- Тебе сюда. Алмазов тебя обязательно примет.
- Алмазов? - удивился я. - Меня пригласил на переговоры Петр Петрович Петров. Не знаю никакого Алмазова.
Но парень уже испарился. Я пожал плечами, наверное, здесь так принято обращаться с новичками. В чужой монастырь со своими порядками не лезут. Правильнее всего было развернуться и попытаться покинуть здание Центра. Но я уже давно понял, что обратного пути отыскать не смогу. Постоял немного, собрался с духом и принял единственно правильное в подобной ситуации решение - постучал в дверь, она и открылась.
- Проходите, Панов. Хорошо, что вы умеете быть пунктуальным и обязательным. Это хорошее качество, оно поможет вам в научной работе.
За большим начальственным столом сидел элегантный человек, назвавшийся Павлом Павловичем, он, как и во время первой встречи, загадочно улыбался. Просто какое-то наваждение.
Я растерялся и неожиданно для самого себя спросил:
- Почему вы назвались Павловым?
- Шут его знает, - ответил Алмазов. - Согласитесь, что Павлов Павел Павлович звучит прикольно и надолго запоминается собеседником. - Такое настроение у меня в тот день было. Обычно я откликаюсь на Семенова Семена Семеновича. Или Карпова Карпа Карповича. Или Нила Ниловича Нилова. Но редко.
- Понятно.
- Вы порадовали меня - задали правильный вопрос, на который могут решиться совсем немногие. Ваша зарплата выросла на десять процентов. Хорошее начало, не правда ли?
После длительного передвижения по запутанному лабиринту здания (кстати, непонятно, как мне удастся выбраться на свободу после того, как Алмазов меня отпустит) можно было ожидать жесткого разговора, предупреждения о неразглашении ведомственных и государственных тайн и подписания документа о согласии на самые серьезные и неотвратимые наказания в случае малейшего нарушения режима секретности. А вместо этого я оказался действующим персонажем какого-то водевиля с переодеванием.
- Мне нужно поклясться, что я никому не расскажу о том, что увижу в вашей организации?
- Конечно. Вот бумажка лежит перед вами. Оставьте автограф - так принято. Но это не означает, что о вашей научной работе будут знать только семеро специально подготовленных людей. Наоборот, вы имеете право открыто обсуждать любые аспекты исследований с сотрудниками Центра и нашими иностранными коллегами, которых в обычные дни у нас полным-полно, или даже с корреспондентами или блогерами, но эти информационные монстры вряд ли захотят разговаривать с вами, зажрались, у них нет нужды в дополнительных контактах. И, конечно, ваши статьи будут печатать в самых престижных мировых научных журналах. В остальных случаях секретность нужно будет соблюдать. Это делается для вашего спокойствия.
Поиски инопланетян
- Чем же вы здесь занимаетесь? - спросил я.
- Это не секрет. Мы ищем и изучаем предметы, созданные инопланетным разумом. Точнее, не сами предметы, которых нам пока обнаружить не удалось, а сведения о них в самых разных средствах массовой информации. И когда находим, пытаемся понять, как они устроены и для чего использовались инопланетянами. Сделать это очень трудно, практически невозможно из-за ограниченности человеческого разума, поэтому мы просто ищем разумные способы их применения с пользой для человечества.
- Вы это серьезно? - удивился я.
- Разве вы ничего не слышали о таинственной Зоне, появившейся на Земле после Посещения пришельцев?
- В Америке? О чем-то таком писали
