Чёрный лёд (СИ) - "Skybreaker"

— Ждем! — выкрикнул Роно. Он знал, как важно выбрать подходящий момент для атаки.

— С ними ребенок! — закричал фронтовой разведчик.

— Выстрел! — скомандовал Роно, и сотни ядовитых шипов со свистом взмыли вверх и стали вонзаться в планирующих кхроков. Их раскрытые тела были отличной мишенью.

— Заряжай! — отдал еще одну команду Роно и только теперь своими глазами увидел, что в лапах одного из Кхроков был его сын.

— «Эти твари сначала похитили моего сына, а теперь они будут использовать его как щит. У вас ничего не выйдет» — внутренний голос полный ярости разжигал Роно изнутри.

— Целься по флангам. В центр не стрелять! Выстрел!

Поток шипов разделился на две части, минуя центр, где находились Моа и Ксаф.

Еще одна дробь шипов угодила прямо в кхроков. Тела их вздрагивали и пульсировали от пронзительной боли. Они с трудом поддерживали себя в горизонтальном положении, но продолжали спускаться. Костяных игл не было видно.

— Не расслабляйтесь и продолжайте стрелять. Мы не знаем, что они задумали! — обратился к солдатам Роно.

Гурры видели, что кхроки не оказывают никакого сопротивления и колебались. Однако длилось это недолго. Очередной приказ развеял все сомнения, и духовые иглы засвистели снова. Последняя очередь вывела из строя нескольких кхроков. Не дотянув самую малость до льда, они попадали на лед, не в силах больше терпеть боль и сопротивляться восходящим потокам воздуха. Те, что остались висеть в воздухе, делали это неуверенно, раскачиваясь из стороны в сторону, готовые перевернуться на ребро в любой момент и рухнуть вниз.

Сииэ опустила Моа на лед, и они вместе с Ксафом рванули в направлении своих.

— Стреляйте в центрального! — раздался приказ Роно.

Бурный поток из шипов обрушился на Сииэ. Обмякшее тело ее повисло на двух тонких лапах. Кхроки были парализованы и не представляли больше угрозы. Однако все были напряжены. Они ожидали вторую волну нападения в любой момент.

— Не трогайте их! — кричал изо всех сил Моа. Его жалобный голос пролетел над целым войском, — Не надо! Они ничего вам не сделают! — он кричал умоляющие, пока солдаты окружали павших кхроков с флангов.

— Моа, я рад тебя видеть. Я думал, что ты умер… что кхроки тебя убили, — Роно подался вперед, чтобы поприветствовать сына, но импульс его разбился о холодное равнодушие.

— Не подходи ко мне! Ты чудовище!

— Что ты говоришь такое? Я чудовище? — не веря своим ушам Роно пошатнулся, — Я спас тебя из лап нашего врага. Почему ты зовешь меня чудовищем?

— Ты что сделал? Какого врага? Они ничего плохого мне не сделали. В отличие от тебя! — Он показал на шипы, торчащие у него в задних лапах.

Солдаты наблюдали за разразившейся семейной драмой, и Роно знал об этом. Он чувствовал всю тысячу острых взглядов на своей спине.

— Тише! — он крикнул на Моа с такой силой, что уши того вжались в череп, — Ты сам не понимаешь, что ты говоришь. Они что-то с тобой сделали. Мы это еще выясним. А пока что успокойся. Ты в безопасности. Все остальные, будьте начеку. Возможно, это засада!

— Нет! Нет никакой засады. Кхроки что сюда прилетели это все кхроки что есть. Их больше нет. Мы довели их до этого. Их почти не осталось. Они на грани вымирания, понимаешь? А груки это те же самые кхроки, но только они не умеют летать и ползают по льду. Кхроки и груки это один и тот же вид! — Моа трещал, тщетно пытаясь втолковать своему отцу, что кхроки не представляют опасности.

— Я вижу, что ты помешался, сын мой, — взгляд Роно сделался жестким и каким-то чужим, — Это ты его надоумил? — он бросил этот вопрос с силой в адрес Ксафа.

— Он говорит правду, Роно. Кхроки и гурры единое целое, они разумны и не хотят причинять никому вреда. Они хотят мира. Тебе стоит послушать своего сына и забыть о своей гордости.

— Да что ты говоришь. О, великий защитник кхроков, прошу прощения. Ксаф, значит. ПРОШУ ВСЕОБЩЕГО ВНИМАНИЯ! СЛУШАЙТЕ ВСЕ! — Роно заорал так сильно, что все существо его сотрясалось. Мне наконец все стало понятно. Долго я думал, почему предок внезапно спустился с черного льда. Вся эта история с создателями и Оро, которое у нас они могут забрать. Глупцу ясно, что все это лишь фальшивая игра. Все гурры знают уже тысячи лет, что предки — вот наши единственные настоящие создатели. Никаких других создателей быть не может. И вот появляется он, Ксаф, что считает себя умнее других и говорит так, как будто знает все на свете, говорит, что нас создал кто-то другой, говорит что есть другие носители Оро. ГОВОРИТ ОТКРОВЕННУЮ ЧУШЬ! ЗАДУМАЙТЕСЬ! Почему он оказался здесь? Не потому ли что другие предки выгнали его из черных льдов за его вздорные мысли? ЗАДУМАЙТЕСЬ! Он не посланник черных льдов. Он изгнанник! ВОТ ОН КТО! Его выгнали из черных льдов, лишили вечной жизни, а теперь он пытается убедить нас в том, что нас тоже ждет такая участь. На мой взгляд, внимать словам этого безумца и лицемера все равно что предать собственный род. ЧТО ВЫ СКАЖЕТЕ?

Тысячи гурров молотили хвостами лед, давая понять, что они согласны со своим правителем. Все до единого.

— Ты слышал их, Ксаф? Тебе не удастся нас обмануть, больше не удастся. И ты не будешь больше дурачить голову своими выдумками моему сыну. Моа, иди сюда!

— Не пойду! Отец, ты не слышишь сам себя. Твой ум затуманен. Ты не видишь ничего кроме своей ненависти. Кхроки разумны, как и мы, и они не заслуживают смерти. Пожалуйста, не совершай ошибку и не убивай их. Скажи всем, чтобы они оставили их и ушли. Они не собираются воевать.

Солдаты окружили кхроков со всех сторон и в любой момент были готовы прикончить их.

— Разумны? Откуда ты вообще знаешь это? Потому что он тебе сказал? — Роно презрительно посмотрел на Ксафа, — Ты веришь этому предателю?

— Я знаю, потому что я жил там с ними, потому что я общался с ними, я выучил их язык и могу говорить с ними. Мы не можем слышать их речь. Но мы можем смотреть, как они открывают рты, и по тому как складываются их створки понимать, о чем они говорят. Я могу показать тебе это. Мы с Сииэ можем поговорить, чтобы все это видели… Мы можем…

— Достаточно! С меня хватит этой чуши! Я услышал, все что было нужно, и теперь я знаю, что он промыл тебе мозги. Но ничего. Мы разберемся с ними а потом поможем тебе. Скажи мне только, где все остальные? Они ждут, пока мы придем к их скалам, чтобы стать для них легкой добычей, как и тысячи лет назад?

— Ты не слышишь меня, отец. Здесь все, кто у них есть. И груки скоро должны прибыть. Больше никто.

— Ясно, ты не хочешь говорить мне правду. Тогда нам больше не о чем разговаривать. Схватить их и связать!

Солдаты подбежали к Моа и набросили на него сеть. К предку они не решались подойти. Предостережение Марака о той боли, что причиняет прикосновение предка, было все еще сильно в их памяти. Они просто набросили на него сеть и встали на нее лапами. Теперь они не могли никуда деться.

— Отлично! А теперь убить всех кхроков!

Моа кричал изо всех сил, мечась в сети из стороны в сторону, он набрасывался на переплетенные веревки, пока силы не оставили его. Обессиленный и отчаявшийся, заброшенный на дно самой глубокой впадины, он лежал на льду, осознавая, что крика не было, его спертое говорло не пропустило ни звука. Все это время он кричал лишь в своем воображении.

Барахтающиеся на льду кхроки были легкой добычей. Солдаты запрыгивали им на спины и топтали их лапами, прыгали по ним, выдавливая их внутренности наружу. Они не скупились не жестокости, рвали плоть своих врагов когтями, ртамы отрывали от них целые куски и хвостами своими выбивали из кхроков последние капли жизни. Последнего оставшегося в живых кхрока перевернули на спину, тело его тряслось, огромный рот его открывался и закрывался снова и снова. От этого зрелища стало мутить, у многих гурров, стоявших поблизости, начала болеть голова. Наконец, кто-то воткнул в него духовую иглу и тот успокоился. Когда каждого кхрока без исключения растащили по частям, Роно объявил:

— Гурры, мы победили в битве, но война только начинается. Впереди нас ждет еще много сражений! Запомните ярость, что есть в вас сейчас, сохраните ее и покажите мне снова, когда мы доберемся до Черного когтя. Ни один кхрок сегодня не должен остаться в живых. И ни один грук!