Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников)

– Я имею в виду того, который прибыл сюда на ракете «Люфтганзы» на прошлой неделе.

– А… – протянул Рейсс.

Прижав трубку к уху плечом, он вынул из кармана портсигар.

– Он сюда не заходил.

– Чем он занимается?

– Боже, откуда мне знать? Спросите у Канариса.

– Мне хочется, чтобы вы позвонили в Министерство иностранных дел и попросили их, чтобы они связались с Рейхсканцлером и его канцелярией, сказав бы любому, кто попадется, чтобы он прижал адмиралтейство, требуя от Абвера либо отозвать своих людей отсюда, либо дать им вразумительные пояснения о причинах пребывания их здесь.

– А вы сами не можете этого сделать?

– В нашем ведомстве сплошная неразбериха.

«Они совершенно потеряли из виду этого агента Абвера, – решил Рейсс. – Им, местной организации СД, было кем-то из персонала Гейдриха поручено следить за ним, а они его упустили, и теперь хотят, чтобы я таскал для них из огня каштаны».

– Если он сюда заявится, – сказал консул, – я велю кому-нибудь задержать его. Вы можете на меня положиться.

Конечно, шансов на то, что этот тип посетит консульство, было мало. И оба это знали.

– Он, несомненно, скрывается под чужой фамилией, – упрямо продолжал Крауз фон Меер. – Мы, естественно, не знаем ее. У него внешность аристократа. Около сорока лет. Капитан. Настоящая фамилия Рудольф Вегенер. Происходит из старого дворянского рода Восточной Пруссии. Вероятно, является сторонником фон Папена.

Рейсс поудобнее расположился в кресле, продолжая в вполуха слушать монотонный голос фон Меера.

– Единственным средством, по-моему, с помощью которого можно придержать этих монархистов с кортиками – так урезать бюджет флота, чтобы они были не в состоянии позволить себе…

Наконец Рейссу удалось отвязаться от телефона. Когда он вернулся к завтраку, яичница уже совсем остыла. Кофе, однако, был еще горячим. Он выпил его и принялся за чтение газеты.

«Этому нет конца, – подумал он. – Люди из СД продолжают свою вахту и днем, и ночью, им ничего не стоит позвонить и в три часа ночи».

Секретарь Рейсса Пфердхуф просунул голову в дверь кабинета и, увидев, что телефон свободен, сказал:

– Только что был очень тревожный звонок из Сакраменто. Они объявили о том, что на улицах Сан-Франциско свободно разгуливает какой-то еврей.

Они оба, Рейсс и Пфердхуф, рассмеялись.

– Хорошо, – сказал Рейсс. – Скажите им, чтобы они успокоились и прислали нам соответствующие документы. Что-нибудь еще?

– Прочтите соболезнования.

– Много?

– Несколько. Я их оставлю на своем столике, если они вам понадобятся. Я уже разослал ответы.

– Мне нужно приветствие для сегодняшней встречи, – сказал Рейсс. – В час дня. С теми бизнесменами.

– Я вам напомню, – сказал Пфердхуф.

Рейсс откинулся в кресле.

– Хотите пари?

– Только не по поводу медлительности партии. Если вы имеете в виду это…

– Это будет Палач.

Немного помешкав, Пфердхуф сказал:

– Гейдрих уже достиг своего потолка. Таких людей не допустят к непосредственному контролю над партией, потому что все их боятся. Даже от одной этой мысли у партийных бонз будет обморок. Коалиция будет создана за те двадцать пять минут, которые понадобятся первому же автомобилю СС, чтобы проехать по Принц Альберт штрассе. В нее войдут все эти воротилы вроде Круппа и Тиссена…

Он умолк, так как к нему подошел с конвертом в руке один из шифровальщиков.

Рейсс протянул руку, и секретарь передал ему конверт.

Это была срочная радиошифровка из Берлина, теперь уже расшифрованная и отпечатанная.

Едва закончив читать ее, он скомкал радиограмму, положил ее в большую керамическую пепельницу и поджег зажигалкой. Пфердхуф застыл в ожидании.

– Здесь говорится, что к нам прибывает инкогнито какой-то японский генерал, некто Тедеки. Пожалуйста, отправляйтесь в публичную библиотеку и возьмите один из официальных японских военных журналов, где есть его фотография. Постарайтесь, конечно, сделать это скрытно. Я думаю, что у нас есть какие-нибудь сведения о нем тут, в консульстве.

Он подошел к запертому сейфу, но затем, видимо, передумал.

– Добудьте любую информацию, какую только сумеете. Статистические данные. Они должны быть в библиотеке. Этот генерал Тедеки был начальником штаба несколько лет назад. Вы что-нибудь о нем помните?

– Весьма смутно, – сказал Пфердхуф. – В молодости – дуэлянт. Сейчас ему должно было бы быть около восьмидесяти. Мне кажется, он был сторонником какой-то отвергнутой программы по выводу Японии в космос.

– Здесь он потерпел неудачу, – вставил Рейсс.

– Не удивлюсь, если он едет сюда лечиться, – сказал Пфердхуф. – Здесь всегда полно старых японских вояк, пользующихся услугами госпиталя университета, где процветает германская хирургия, совершенно недоступная в Японии. Естественно, что это делается втихую. По причинам патриотизма. Так что, если Берлину нужно, чтобы мы не спускали с него глаз, нам понадобится кто-нибудь в госпитале Калифорнийского Университета.

Рейсс кивнул. А может быть старый генерал замешан в торговых спекуляциях, основная часть которых прокручивается в Сан-Франциско. Связи, оставшиеся у него тех теперь, когда он вышел в тираж. А вышел ли? Ведь в послании его называют «генерал», а не «генерал в отставке».

– Как только достанете фотографию, – сказал Рейсс, – раздайте копии вашим людям в аэропорту и в гавани. Он, возможно уже прибыл. Вы же знаете, сколько проходит времени, пока до нас что-нибудь дойдет.

Конечно же, если генерал уже здесь, Берлин будет недоволен консульством в ТША.

консул должен был сам догадаться взять его – до того, как послан приказ из Берлина.

– Я проштампую дату на шифровке из Берлина, – угадал Пфердхуф, – так что если даже возникнет какой-нибудь вопрос, мы сможем точно указать, когда мы ее приняли, вплоть до минут.

– Спасибо, – ответил Рейсс.

Начальники в Берлине были непревзойденными мастерами перекладывать ответственность, а ему уже надоело быть козлом отпущения, слишком часто это случалось.

– Только для того, чтобы подстраховаться, – сказал он. – Думаю, что вам следовало бы ответить на это послание. Ну, скажем, так: «Ваши инструкции чрезвычайно запоздали. Это лицо уже объявилось на территории ТША. Возможность успешного перехвата на данной стадии маловероятна». Велите кому-нибудь подредактировать это послание и направьте в Берлин. Побольше там всякого тумана и благих намерений. Ну, не мне вас учить.

Пфердхуф кивнул.

– Я сейчас же отошлю это донесение и зарегистрирую точную дату и время отправления.

Он закрыл за собой дверь.

«Да, тут гляди в оба, – размышлял Рейсс, – а не то сразу же очутишься консулом в компании ниггеров на острове у берегов Южной Африки, а потом у тебя будет черная нянька в качестве любовницы и десять или одиннадцать крохотных негритят будут называть тебя папулей».