Евгений Прошкин - Магистраль

— Н-да?… — обронил Шорохов. — Вы меня с кем-то перепутали.

Он собрался уйти, но девушка схватила его за локоть.

— Вас нельзя ни с кем спутать, Шорох. Я вас по глазам узнала. У вас взгляд… несчастный. Такого ни у кого нет.

— Н-да?… — повторил Олег, уже без сарказма.

Он посмотрелся в темную стеклянную панель рядом с дверью — взгляд был вроде нормальный. Как всегда.

— Я знаю, вы заняты, у вас же задание… — сказала незнакомка. — Я потому сюда и прибыла, что вас здесь можно поймать. Позже вы станете недоступны, а пока…

— Пока еще я доступен, — согласился Олег.

— Ой, нет!… Я не то имела в виду! Я вовсе не считаю вас легкомысленным или распущенным…

— Спасибо… — Олег подумал, что, имей он такую возможность, распустился бы непременно.

Девица, продолжая теребить его за рукав, заговорила вдруг быстро и сбивчиво:

— Вы мой герой, Шорох! Я с самого детства… У меня над кроватью ваша фотография с первого класса висела. Знаете, чего мне это стоило? Это перемещение… Вы же выкроите для меня минутку? Полчасика хотя бы… Я понимаю, важное задание… Но они у вас все важные! А минуток — их же много, и можно будет вернуться сюда опять. Ау меня… Только раз в жизни!

Она все не выпускала его руки, и Олегу такое внимание было… не то чтобы приятно… он просто растекался от блаженства. Однако чем дольше он слушал, тем меньше ему нравились эта беседа и эта поклонница.

— Если вам автограф, давайте я подпишу что-нибудь, — неловко предложил Шорохов.

— Ну, автограф — это не совсем то, что я собиралась… — Девушка погладила его локоть. Можно было подумать, что она стесняется, но Олег понял, что поклонница элементарно боится его обидеть. Она приподнялась на цыпочки и, приблизив губы к его уху, прошептала: — Я хочу вас, Шорох!

Он глупо засмеялся.

— Ты откуда такая скорая? Из какого века?

— Вы не пожалеете, Шорох! — заявила фанатка во весь голос. — Один разик!… От вас же не убудет, правильно? А мне это такое…

— Совсем очумели в своем будущем… — пробормотал он. — Иди домой, овца! Еще раз тут объявишься — сдам как нарушителя.

Томящиеся у входа мужики сути разговора не уловили, но на Олега посмотрели с неодобрением.

Он отнял руку и, оттолкнув девицу, рванул дверь.

До вторжения оставалось минуты две, и он вряд ли успел бы поучаствовать даже в качестве зрителя. Шорохов бежал по длинному коридору и заранее прикидывал, где удобней перенестись назад.

Детская палата находилась на втором этаже — лифтом было бы хлопотно, и Олег повернул к лестнице. На площадке, как выяснилось, его тоже ждали — правда, уже не девушка. Молодой сержант, с усами и в бронежилете. Автомата при нем не было — только дубинка.

Увидев Шорохова, милиционер оживился и выставил палку вперед.

— Документики… — меланхолично произнес он. — С какой целью?… Рожаем?…

Олег вручил ему свой паспорт и терпеливо вздохнул. Все равно уже опоздал.

Сержант, едва взглянув на фотографию, опустил паспорт в карман броника и приглашающе взмахнул дубинкой.

— Пройдемте…

— Что-то не так?

— Обычная формальность, не расстраивайтесь.

— А чего мне расстраиваться-то? — зло улыбнулся Шорохов. — У меня тут жена… а вы меня неизвестно на сколько!…

— Проверим, и все.

Сержант взял его за локоть — как фанатка, только потверже, — и направил обратно. Бодаться с милицией инструкция строго запрещала, да Олегу не сильно-то и хотелось. Ему было даже интересно, что сделают в отделении, когда наткнутся на фээсбэшный гриф. Лопатин сулил кучу извинений и доставку в любой конец города.

“Козел” у роддома стоял не зря — это Шорохов почуял сразу, как только вышел на улицу. Задняя дверь в машине распахнулась, и оттуда вылетел окурок. Сержант подтолкнул Олега к “уазику”.

Шальная поклонница уже куда-то исчезла; папаши по-прежнему стояли на крыльце и с любопытством наблюдали за Олегом. Тот, сам немало заинтригованный, забрался в машину.

Внутри сидел мужчина — в возрасте, но не старый, сухощавый, но не худой. С доброжелательным лицом и холеными ногтями. На нем был китель с погонами подполковника, и погоны смотрелись нормально, однако фуражка ему шла, как почетному члену гей-клуба. То есть в принципе шла, но не так, как надо.

Водитель, тоже сержант, вылез покурить.

— Здравствуйте, Шорох, — сказал подполковник. — Моя фамилия Федяченко, и я представляю интересы одного человека… Очень серьезного человека… Подальше! — крикнул он подчиненным и вновь обернулся к Олегу. — От подписи моего доверителя зависит половина всей вашей Службы и уж точно те, кого вы знаете, Шорох. Включая вас самих.

— Подпись… — Олег зевнул. — У меня действительно в будущем фанатки заведутся?

— Если только после смерти. Раньше вас не рассекречивают.

— Значит, не доживу, — констатировал он. — А девка-то ваша была… Ну, от пряника я отказался. Теперь что?… Кнут?

— Другой пряник, — скромно ответил Федяченко.

— Деньги?

— Я вижу, наш диалог конструктивен. Серьезные деньги, — уточнил подполковник.

Олегу захотелось воспользоваться станнером немедленно, но логика требовала вытащить из собеседника хоть какую-то информацию. К тому же это могла быть и обычная служебная проверка.

— Цена, акция, фамилия вашего серьезного человека, — проговорил Шорохов. Кажется, приоритеты он выстроил верно; самое важное задвинул в конец.

— Миллион, ликвидация, мистер Икс, — так же чеканно произнес Федяченко.

— “Миллион” — это чего? Рублей?… копеек?… тугриков?

— Тугриков!… — крякнул подполковник. — Миллион евро, который вы получите в своем настоящем.

— Богато живете… И скоро в России так сорить деньгами научатся?

Вопрос был вроде бы абстрактным, и Шорохов надеялся, что как-нибудь проскочит.

— Смотря кто, — сдержанно ответил Федяченко. Не проскочило.

— И смотря за что, — сказал Олег, закуривая. — Ликвидация… Звучит слишком неопределенно.

— От вас требуется организовать убийство одного типа.

— Спасибо, не двух…

— Убивать никого не надо, только подготовить. Мой доверитель все сделает сам.

— Он что, охотник? Скальпы собирает?

— У него была давняя мечта, и сейчас он принял решение ее осуществить.

— Мститель? Самое противное — это мстители.

— Миллион двести, и мы продолжаем, — сказал Федяченко. — Да!… Вы, наверное, торопитесь? Не стоит. Сегодня здесь ничего не случится, никаких вторжений. Просто нам нужно было где-то встретиться.

— Вам известно, где я служу…

— Где и когда, — подтвердил подполковник. — И многое другое. О, не волнуйтесь, я вас не шантажирую, это бессмысленно. Только добровольное сотрудничество, откажетесь — никаких претензий. Мнемокорректор для вас у меня найдется. И... чуть не забыл! — обрадовался Федяченко. — Разоружать вас я не буду, это невежливо, но обязан предупредить: во-он там… — он показал на здание, выходящее из-за больницы углом. — Мой снайпер. Не обессудьте. Всего лишь меры предосторожности.