Владимир Васильев - Тень улитки

- Я знаю, - ободряюще улыбнулась Нава. - Я и маме сказала, что ты не козел. И любой подруге скажу, чтобы не смела так тебя называть!.. А ты не смущайся больше. Твое смущение мешает нам нормально общаться... Не забывай, что я не бесполое существо, которого действительно можно было бы стесняться, а двуполое.

- Но у вас же нет секса.

- Да, в прежнем понимании.

- А что, есть и новое понимание? - заинтересовался Кандид.

- Вырасту - узнаю, - хитро улыбнулась Нава.

- Ты не хочешь мне говорить?

- Я, правда, точно не знаю, но есть предчувствие, что нечто существует... - улыбнулась Нава. - Теперь ты меня смущаешь.

- Ну, никак не мог предположить, что подругу можно смутить.

- Человека всегда можно смутить.

- Ты права, - согласился Кандид, - если у него есть что-то тайное, интимное, что он ни с кем не хочет обсуждать... Что ж, секс всегда был скользкой почвой для разговора... Давай покинем ее.

- Давай, - согласилась Нава. - Но запрета на тему налагать не будем.

- Не будем, - кивнул Кандид. - Пусть хоть у нас с тобой не будет никаких запретов. Просто, видимо, мы оба слишком резво ринулись во взаимопознание наших интимов...

- Ты о чем-то еще хотел мне рассказать, - напомнила Нава.

- Не я хотел рассказать, а ты желала понять, - уточнил Кандид.

- Да, что-то о свободе...

- Что-то о свободе, - задумчиво повторил Кандид. - Хорошо сказано... Не знаю, как у вас в Лесу, а у нас, на Материке, о свободе столько сказано! И, в основном, всякой ерунды... И перечитать-то все это невозможно. Наверное, потому, что каждый человек должен и хочет сам решить для себя эту проблему. И, в общем-то, не слишком прислушивается к мнению других. Но если все сказанное систематизировать, то большого разнообразия мнений не наблюдается. И, честно говоря, мне не хотелось бы забивать тебе голову всеми этими заморочками, тем более, что я не слишком большой специалист в этом вопросе. Так, слегка интересовался. Пока не понял, что должен решить его сам для себя и поставить точку.

- Ну и как, решил? - с интересом посмотрела на него Нава.

- Вряд ли это оригинально... Мне показалась достаточно точной формулировка одного поэта: "свобода - это одиночество..." Любая связь - с другом ли, с врагом, с идеей, с природой, с богом и так далее уменьшает степени свободы человека. И в результате получается, что человек как существо социальное не может быть свободен, ибо для нормального человека одиночество невыносимо. Оно приводит к психическим нарушениям... Вот мы и служим: семье, народу, государству, природе, женщине, делу, мечте... Служим, потому что это придает нашей жизни смысл. Но все время мечтаем о некой свободе, ибо служить утомительно... Вот я и говорил, что никто не даст нам с тобой свободы, а если вдруг даст - вряд ли она будет нам по силам...

- По-моему, - пожала плечами Нава, - свобода - это, когда делаешь то, что хочешь. Почему это не по силам?.. Вот я сейчас хочу быть здесь с тобой, хотя меня ждут подруги для выполнения воли Матери-Природы. И мне это не трудно.

- Наверное, ты права, - улыбнулся Кандид, - я слишком мудрствую и морочу голову себе и тебе той абстрактной свободой, которой в жизни не существует. Существует только та свобода, о которой говоришь ты - свобода выбора между связями... между несвободами... Сегодня ты предпочла быть со мной, завтра выберешь подруг... Чем не свобода?

Он резал дерево и бормотал себе под нос:

- Искусство жить - это способность желать возможного... Но не всегда границы возможного очевидны. И еще таких идиотов, как я, почему-то неудержимо влечет невозможное... И вот результат: я в Лесу, чудом выжил только благодаря тебе, с трудом вспомнил, кто я такой, и теперь иду обратно, что без тебя нереально. Все из области невозможного - и попасть в Лес, и выжить в Лесу, и выбраться из Леса... И знаешь, я ни о чем не жалею. Если б я не оказался здесь, то никогда бы не узнал тебя. А я не хочу той жизни, в которой нет... не было тебя... Невозможное, конечно, опасно для жизни, но оно раздвигает ее горизонты. Без него скучно. Мне, по крайней мере.

Откуда-то из-за озера послышался истошный женский крик. Кандид мгновенно, словно сработал автомат, вскочил на ноги, натянул штаны и повесил скальпель на шею.

Нава тоже прислушалась.

- Молчу-у-ун! - донеслось до них. - Помоги, Молчу-у-ун!..

Кандид, не раздумывая, бросился вдоль берега на крик.

- Стой! - приказала Нава, и Кандид остановился, как вкопанный. Не то сработал тон приказа, не то другая сила, о которой он сейчас не хотел думать. Некогда.

- Но... - возразил он.

- За мертвяком не угонишься, - объяснила она, - подожди.

Она повела руками над лежаками, их окутал лиловый туман. И через несколько минут из него восстали два мертвяка.

Уже не первый раз она это проделывала, но Кандид никак не мог избавиться от непроизвольного холодка между лопатками, когда он наблюдал эту трансформацию. Прежде ему доводилось о таком только читать в фантастических романах или видеть в столь же фантастических фильмах. И даже мысли не допускалось, что такое возможно в реальности. А тут - на тебе!.. Хочешь верь глазам своим, хочешь нет...

- Садись! - рапорядилась Нава, показав на спину мертвяка.

Кандид опасливо покачал головой, помня об обжигающем эффекте мертвяков.

- Садись-садись, - повторила Нава. - Не бойся, я отрегулировала.

И заскочила на второго мертвяка, обхватив ногами, его поясницу, а руками ухватившись за шею. Кандид повторил ее движения, правда, не так ловко. Но, поерзав, устроился.

- Вперед! - Скомандовала Нава, и мертвяки припустились так, что ветер в ушах засвистел.

- Молчу-у-ун... - донеслось уже еле слышно, но этого было достаточно, чтобы мертвяки взяли след.

"Ну, дела! - думал Кандид. - Совсем недавно и предположить не мог, что когда-нибудь оседлаю мертвяка!"

Крик раздавался все реже. Видимо, на исходе были и силы, и надежды очередной жертвы. Но слышен он был все лучше.

- Молчу-ун! - вдруг послышалось совсем рядом.

- Стоять! - раздался властный окрик Навы, и все остановились.

- Ко мне! - приказала Нава, и два мертвяка приблизились к ней. На одном восседал Кандид, второй держал в охапке слабо извивающуюся женщину. Да нет, совсем девчонку... девушку... Кандид узнал ее - это была старшая дочка деревенского старосты. После исчезновения Навы она стала часто попадаться ему на пути, стрелять глазками, улыбаться... Симпатичная девчонка, но... Во-первых, Кандид решил, что хватит с него Навы, которую он не уберег, во-вторых, есть дела поважнее устройства семейного гнезда в чужом лесу... Нужно было выбираться из Леса, чтобы иметь возможность противопоставить силе - силу. Конечно, из такого противопоставления проистекают войны, но, может быть, лучше... нет, не лучше - честнее война, чем деловитое уничтожение ничего не подозревающих людей?..