Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 4. Больше чем огонь. Мир одного дня

Фигура медленно приблизилась к нему.

— Положи лучемет, Кикаха.

Он бросил оружие на пол. Сердце стучало, точно стадо жеребцов, бьющих копытами в ворота стойла. Женщина опустилась на колени, а затем легла рядом с Кикахой. Жар ее тела обжигал, как волна душного воздуха из открытой печи.

— Вот уже восемьдесят лет я не рожала детей, — прошептала она. — Восемьдесят лет я не встречала мужчины, чье дитя мне хотелось бы носить под сердцем, хотя я делила ложе со многими превосходными любовниками. Но ты, Кикаха, человек безмерной хитрости, человек, не знающий поражений, герой сотен приключений, ты дашь мне ребенка, которого я буду любить и лелеять. И я знаю, что вызвала в тебе сильную страсть. Больше того — ты один из немногих мужчин, не убоявшихся меня.

Кикаха не был в этом так уверен. Но всю свою жизнь он учился преодолевать разные страхи, а потому не сомневался, что преодолеет и этот, кстати, не такой уж страшный.

Он подумал об Анане, хотя отлив крови от мозга к другим, не связанным с мыслительными процессами, органам сделал ее образ несколько туманным. Если она умерла, Анана не будет препятствием на пути у других женщин. Но он не знал, умерла ли она, а они с Ананой дали клятву верности друг другу и обещали сдержать ее, если только жизнь не разлучит их надолго или же обстоятельства не принудят ее нарушить. Как поступать в таких случаях — дело ее или его совести.

Женщина нашла губами его губы, и правая грудь Матери Земли, своего рода планеты в одном человеке, легла ему на живот.

«Я в ее власти, — думал Кикаха. — От нее зависит, поможет ли она мне в сражении с Рыжим Орком. На чашах весов судьбы многих вселенных. Если я скажу ей „нет“, равновесие может сдвинуться в пользу Рыжего Орка. Хотя вряд ли — но все-таки тогда она не будет помогать мне с таким энтузиазмом. К тому же гостю не пристало обижать хозяйку. Так себя воспитанные люди не ведут.

А самое главное, — подумал он, — я хочу ее».

— Мне очень жаль, Великая Праматерь, — проговорил он со вздохом, — но мы с Ананой поклялись в верности друг другу. Как бы сильно я тебя ни желал — а сильнее я желал только Анану, — я вынужден отказаться.

Женщина вся напряглась и тут же встала.

— Я уважаю твой обет, Кикаха, — сказала она, глядя на него сверху вниз. — Хотя даже при таком сумрачном свете я вижу, что отнюдь не безразлична тебе.

— Тело не всегда послушно велениям разума.

Она засмеялась:

— Ты хорошо изучил тоанские поговорки. Я восхищаюсь тобой, Кикаха. Верность — редкая черта, особенно когда в роли соблазнительницы выступает сама Манату Ворсион.

— Так, значит, это действительно ты. Пожалуйста, оставь меня, пока воля моя не совсем ослабела.

Три дня спустя Кикаха с Манату Ворсион стояли возле серебряного экрана глиндглассы. Кикаха был обмундирован и вооружен до зубов. Рюкзак его был забит запасами еды, воды и лекарств, а голова — советами мудрой Праматери.

Властительница склонилась к самой глиндглассе и прошептала кодовое слово. Поверхность зеркала тут же замерцала и чуть раздвинулась, а потом чуть сжалась. Кикаха вглядывался в нее, но ничего не видел.

Манату Ворсион повернулась, обняла Кикаху, прижала к своей груди и поцеловала в лоб.

— Я буду скучать по тебе, Кикаха, — тихо сказала она. — Пусть тебе сопутствует удача. Я постараюсь наблюдать за тобой, сколько смогу, хотя это мало что даст.

— Встреча с тобой была не только волнующей, — ответил Кикаха, — она была поучительной. И ты оказала мне великую честь.

Она выпустила его из объятий. Кикаха шагнул к вратам. Манату Ворсион легонько коснулась его шеи и пробежала кончиками пальцев вдоль позвоночника. Кикаху бросило в дрожь. Ощущение было такое, точно богиня благословила его.

— Если кому-то под силу справиться с Рыжим Орком, так только тебе, — сказала она.

Кикаха мельком подумал: она это серьезно? И тут же решил, что ответ не имеет значения. Он всей душой был с ней согласен. Хотя даже его сил могло не хватить.

Кикаха шагнул сквозь мерцающую мириадами искорок завесу.

Глава 11

Хоть великанша и обещала Кикахе, что во время первого перехода ему не грозят никакие опасности, он приготовился к встрече с неожиданным. Сжал в руке лучемет, пригнулся — и его окружила тьма. Следуя наставлениям Манату Ворсион, он сделал три шага вперед. Яркий солнечный свет ударил в глаза. Перед ним простиралась открытая равнина — все было так, как рассказывала Великая Праматерь. Кикаха выпрямился, огляделся и сунул оружие в кобуру.

На небе полыхало северное сияние, переливающееся фиолетовыми, зелеными, синими, желтыми и серыми красками. Равнину покрывала высокая желтая трава, кое-где кучками росли деревья. Далеко впереди паслось большое стадо громадных черных животных. За спиной возвышался валун величиною с дом в форме пирамиды из какого-то гладкого, маслянистого зеленоватого камня.

У Кикахи было пятьдесят секунд на то, чтобы обогнуть валун. Великая Праматерь организовала такой окольный путь, чтобы ввести в заблуждение любого врага, которому случится пройти через врата. Кикаха обежал пирамиду и увидел мерцание с обратной стороны. Но ему пришлось остановиться. Даже Великая Праматерь не могла всего предусмотреть. Возле врат стояли два зверя размером с тигра, с длинными мордами и хищными клыками. Они зарычали, но не двинулись с места.

Кикаха с воплем бросился к ним, снова выхватив лучемет. Один зверь отскочил назад; другой припал к земле и изготовился к прыжку. Луч пронзил его голову. Хищник свалился и замер. Кикаха перемахнул через труп, от которого разило жареной плотью, и прыгнул сквозь врата. В ушах раздался громкий рев. Очевидно, второй зверь вернулся и погнался за противником. Кикаха успел мельком увидеть, как померкли врата и как животное ударилось с разбегу о внезапно отвердевшую поверхность валуна. Сам Кикаха по инерции пролетел вперед и шмякнулся о стену. Удар оглушил его.

Сколько он пролежал без сознания, Кикаха не знал, но когда очнулся, то почувствовал, что судорожно сжатый кулак полон липкой жидкости. В ноздри ударил запах хищного животного. А еще запах крови. Кикаха нащупал кнопку на запястье и нажал. Вспыхнувший свет ослепил его на мгновение. Потом он увидел, что лежит в тесной каморке из камня, похожего на зеленоватый камень пирамиды. Но вряд ли это был тот самый валун, если это вообще был валун. Кикаха встал и, переступив через гигантского горностая, отметил про себя, что хищнику удалось просунуть сквозь врата лишь половину туловища.

Кикаха подошел к стене, сквозь которую недавно проник сюда. Две другие стены тоже мерцали знакомым сиянием. Но Великая Праматерь предупредила его, что в них встроены ложные врата с приспособлениями, которые спрыснут любого, кто попробует войти в них, ядом. Кикаха прыгнул через безопасные врата, надеясь, что стычка с животными не задержала его слишком долго. Оказавшись с другой стороны врат и выкрикнув кодовое слово, Кикаха приземлился в металлический ящик шести футов шириной и шести дюймов глубиной. Ящик парил в воздухе на высоте тысячи футов над голой каменистой пустыней. Небо было синее, а ветер, свистевший в ушах, обдавал холодом. Внизу виднелись бесконечные ряды бробдингнежских бюстов, высеченных из камня. Они простирались до самого горизонта. Манату Ворсион говорила Кикахе, что он попадет в мир Аратмема Чванливого. Этот властитель, давным-давно убитый Рыжим Орком, создал планету, четвертая часть которой была покрыта его собственными бюстами из камня или драгоценных каменьев.