Хол Клемент - Ледяной ад (сборник)

Кен удивленно воззрился на техника и сидел так почти минуту, пока его представления обо всем происходящем не изменились окончательно — и на этот раз, кажется, бесповоротно.

— Нет, — ответил он. — Я совершенно не догадывался. Хотя должен был — мне ведь казались странными некоторые затруднения, возникавшие при исследовании планеты. Ты хочешь сказать, что это ты подстраивал все поломки в телевизионных трубках и все остальные неприятности?

— Что до трубок — то да. Это было просто — достаточно обеспечить небольшую деформацию в стекле перед запуском зонда.

— Но тебя же здесь не было в то время, когда пропадали самые первые зонды?

— Значит, это происходило без моего участия. И сигналы Радара, которые мы приняли, тоже вполне реальны. Я не знаю, действительно ли на голубых равнинах Третьей планеты живет враждебно настроенная раса, но кое-какие подтверждения этому есть. Пару раз у меня было искушение чуть-чуть нарушить антирадарное покрытие одного из зондов, чтобы они узнали о нашей деятельности, — но затем я забеспокоился, что из-за этого поставки тафака прекратятся полностью. Через несколько дней, я думаю, ты поймешь меня.

Кен понимающе кивнул, но затем неожиданно поднял голову, охваченный новой идеей:

— То есть поломка в посланном нами скафандре тоже случилась не сама собой?

— Боюсь, что нет. — Фет слабо улыбнулся. — Я прямо у тебя на глазах перетянул крепления на коленных, бедренных и локтевых соединениях. Они оказались сдавлены достаточно, чтобы начать выпускать воздух. Это, правда, только мои предположения — сам я ведь еще не видел скафандра после его возвращения. Я не хотел, чтобы ты получил возможность ходить по этой планете — тогда бы ты очень быстро мог дать этой банде массу ценной информации.

— Послушай, но ведь теперь это не так важно? Мы ведь можем найти какой-нибудь повод, чтобы повторить этот эксперимент?

— Зачем? Не собираешься же ты им помогать?

— Не собираюсь, но есть огромная разница между первым шансом поглядеть на планету и возможностью вывезти с нее живой тафак. Как ты думаешь, если произвести подобную высадку на Сарр, то с какой вероятностью исследователь обнаружит поблизости куст гри? И если обнаружит — то как остальные смогут узнать об этом без его желания?

— Ну, первое не столь надежно — вполне может оказаться, что этот тафак там распространен так же широко, как мекко, и очень трудно будет не заметить его. Правда, второе соображение мне нравится больше. — Тут Фет улыбнулся — наверное, впервые с тех пор, как Кен с ним познакомился. — Все-таки ты действительно ученый. Любой правительственный агент, занимающийся наркотиками, о планете бы и думать не стал. Я полагаю, что эксперимент действительно можно повторить с несколько большим успехом, хотя сам я бы не полез туда ни за что…

— Полез бы — ради одной вещи, — ответил Кен, и улыбка Фета исчезла.

— Да, ради этого — да, — горько согласился он. — Но шансов я не вижу. Даже компетентному медику нужны годы на решение такой задачи. И это если он будет работать на Сарре и располагать всем необходимым. Так на что нам надеяться?

— Не знаю, но мы же еще не старики! — возразил Кен. — Должно пройти немало лет, прежде чем я потеряю надежду. А пока давай посмотрим на тот скафандр, который ты так обработал, и на тот, в котором я ходил по Четвертой. Возможно, они подскажут нам, что еще следует учесть.

Оказалось, что про вылазку на Марс Фет слышал впервые — о чем он и сообщил своему собеседнику. Кен подробно рассказал о своей прогулке, и техник внимательно его выслушал.

— Другими словами, — подытожил он, когда рассказ окончился, — проблем не возникало, пока ты не коснулся того вещества, которое считаешь оксидом водорода. Это означает, что оно имеет либо высокую теплопроводность, либо огромную удельную теплоемкость. Или же высокую температуру парообразования. А может быть, сочетает в себе два или даже все три этих качества. Верно?

Кен с некоторым удивлением подтвердил это. Сам для себя он не подводил таких четких итогов. А Фет продолжал:

— На данный момент нам неизвестно, много ли подобного вещества на Третьей, но есть шансы, что в некоторых количествах оно там присутствует. Следовательно, одной из существенных опасностей пребывания на этой планете будет возможность столкнуться с крупными скоплениями этого химиката. Я, со своей стороны, уверен, что смогу сделать для скафандра такую изоляцию, что никакие атмосферные газы не создадут излишней потери тепла — чего бы там в воздухе ни оказалось.

Кен подумал, что когда-то Фет явно был не просто техником — но не стал высказывать вслух свои подозрения, а предпочел остаться в русле прежнего разговора.

— Отлично. Я это вещество видел и уверен, что опознать его будет несложно. Так что избегнуть его особых проблем не составит.

— Ты видел его в твердом состоянии, а в вакууме оно испарялось. Но при том атмосферном давлении, которое существует на Третьей, это соединение может присутствовать в виде жидкости. Если увидишь где-нибудь скопления такой жидкости, лучше тебе держаться от них подальше.

— Верно. Но если эта планета хоть в чем-то похожа на Сарр, то нет даже одного шанса из тысячи, что нас угораздит высадиться возле такого скопления.

— Похоже, большая часть наших бед происходит оттого, что эта планета не похожа на Сарр, — сухо заметил Фет.

Кен был вынужден признать его правоту и добавил к своим представлениям о приятеле кое-что новое. Сейчас большая часть сдержанности Фета исчезла, и это совершенно его переменило.

Затем они принесли скафандры в мастерскую и очень внимательно их осмотрели. Тот, что побывал на Четвертой, явно не пострадал, поэтому большая часть времени ушла на второй. На сей раз осмотр велся гораздо более тщательно, чем мог позволить себе Кен на борту «Кареллы», и это привело к паре новых открытий. Кроме голубоватых пятен на металле (которые, как он теперь убедился, состояли из оксидов) на различных выступающих частях скафандра имелось еще несколько легких наростов, давших в спектрографе самый настоящий калиевый спектр. Последний Кену было опознать очень просто, при нагревании же от них исходил характерный запах бисульфида углерода. Вот последнее для химика было абсолютно необъяснимо. Он имел представления о газообразных соединениях обоих элементов и совершенно не мог представить, что из них могло осесть на металле и оставаться твердым при нормальной температуре.

Правда, он не был знаком с особенностями планет земного типа и не видел пожара, следы которого так озадачили Роджера Винга. Даже самое богатое воображение имеет свои пределы — если сталкивается с острым недостатком информации.