Светлана Ягупова - Феникс

Поблескивая розовыми отполированными ногтями, рука дружески потрепала его по щеке. Он брезгливо отшатнулся, зашагал дальше, и она мгновенно растворилась в облаке, которое приняло облик ртутного шара, сделало несколько кругов возле Радова и испарилось.

Он ступил на движущийся тротуар. Под ногами оказалась зеркальная поверхность. По всей обозримой длине стояли вверх ногами двойники Радова. Поднял руку, желая убедиться в том, что это и впрямь его отражения, по двойники не шелохнулись. Он спрыгнул с тротуара и так неловко, что очутился под брюхом автогусеницы, везущем в школу детей-репликаптов. Гусеница резко затормозила, обдав его горячим воздухом. Под веселые возгласы и свист детей он встал и, досадуя на себя, двинулся дальше.

— Дядя! — кивнул ему, широко улыбаясь, белобрысый мальчишка. — У вас единственный способ умереть — сесть в ракету и взорвать ее в космосе.

Да, он знал, что если бы гусеница раздавила его, то к следующему дню ему восстановили бы все органы, и он вновь был бы цел и невредим. Но при этом сердито напомнили бы, что каждая подобная «смерть» производит мутацию в его жизненной энергии, а это нежелательно, так как определенное число мутаций может превратить его в человека, который постепенно забудет все, что было с ним в первой жизни. Однако магучи шутят нечестно — ему вовсе не хочется терять память о прошлом.

О магучах он слышал давно, но пока еще не был знаком ни с одним. Кое-кто относил к магучам Лера, но того это всегда раздражало, он считал, что слишком серьезно относится к жизни, а магучи — это шуты и иллюзионисты. Лер был не прав, однако его раздражение можно понять: магучи не принимали участия в репликации, хотя и не отрицали ее важность. У них были свои, подчас тайные, граничащие с чудом, методы оживления попавших в катастрофу эсперейцев, по в основном они заботились о том, как придать жизни веселый оттенок аттракциона, а это не всем нравилось. Вот и сейчас, не спросив Радова, до шуток ли ему, они забавлялись, подстраивая фокус за фокусом.

Теплица Илима была уже совсем близко, когда Радов увидел, что навстречу ему, медленно постукивая колесами на стыках, движется неизвестно откуда взявшийся поезд. Настоящий, какие ходили в двадцатом веке, зеленый, с белой полосой по центру вагонов, на которой светилась надпись: "Земля — Эсперейя". Поезд весело промчался мимо Радова. Из окон приветственно махали люди, и каждое лицо было до боли знакомым. Мама с отцом, жена и дети. Ирма, Айка, друзья.

Призрачный поезд неспешно прошел сквозь идущих по городу людей, и, когда скрылся, Радов догадался, что пассажиров поезда вычитали из его подсознания магучи. Но с какой целью?

Не успев до конца осмыслить случившееся, он неожиданно очутился перед зданием сфероидной формы. Его втянуло вовнутрь эскалатором и через несколько метров выбросило в помещение с невысоким купольным сводом, плавно переходящим в стены, отливающие узорами красновато поблескивающей мозаики.

— Садитесь, — скрестив руки, перед ним стоял человек с широкими соломенными бровями и густым снопом таких же волос. На нем была длинная, стального цвета хламида, на шее висел зеркальный кулон, смахивающий на сосульку. — Извините наши проказы, но все это из лучших побуждений, — пропел он густым баритоном, вибрирующим контрабасной струной. — Степ. — Он протянул руку.

По Радов был так рассержен, что своей не подал.

— Это что? — Он обвел глазами комнату. — Очередная ваша забава?

Степ улыбнулся:

— Нет, это реальность.

— Но кто дал вам право так бесцеремонно вмешиваться в мою жизнь? Я шел в гости к спиролетчику, а вы зачем-то приволокли меня сюда.

— Ваш новый знакомый тоже будет здесь.

Радов поморщился, как от зубной боли. Вездесущность магуча (а в том, что Степ был магучем, сомнений не было) отталкивала и пугала.

— Илим позвал вас по поводу нашего дела, — добавил Степ. — Не удивляйтесь, если увидите еще одного вашего знакомого.

В руках у Степа не было волшебной палочки, но Радову почудилось, что тот сделал какое-то телодвижение, и посреди комнаты мгновенно вырос Илим с золотистой головой подсолнуха, а в кресле напротив появился Лер.

— Дружище, я не фантом, — расхохотался Лер, увидев изумленную физиономию Радова. — Степ — единственный магуч, которого я не просто уважаю, но и люблю. Не сомневаюсь, что он успел уже позабавляться с вами.

Радов не понимал, что происходит. Встал, подошел к Илиму, потрогал его лепестки, засиявшие золотой аурой, пожал руку Леру, подошел к Степу. Ладонь магуча была жесткой и прохладной.

— Вот и хорошо, — сказал Степ. — Даю слово, что больше не буду над вами шутить. Однако заметьте — я не играл с вами, я вас изучал, и вы мне понравились.

— Стас, как вам моя связистка Тироль? — спросил Илим, не разжимая ниточки рта.

— Прелестное существо. — Радов уселся в кресло, все еще не до конца веря в то, что его не разыгрывают.

Поглядывая на Радова, Степ крупными шагами мерял комнату. Остановился у кресла Лера, положил руку на его плечо.

— Ну что, начнем?

Лер кивнул, обвел взглядом присутствующих. — Я ведь, Стас, не зря послал вас сюда, в Минос.

— Знаю. Тах Олин доложил. — Надумали нас развлечь. Лер улыбнулся:

— Не только. Лично вы, Стас Радов, нужны для более серьезного дела. — Лер слегка замешкался, провел ладонью по бритой голове.

— Вам знакомо такое имя — Таир Дегарт?

— Да. Сейчас он на Земле. Но мы никогда не виделись.

— Таир — ваш соотечественник. Более того, вы жили в одно время и в одном городе. У меня даже есть подозрение, что вы были знакомы.

— Какое его первое имя?

— Разрешите пока оставить это в секрете. Так вот, сегодня ночью Таир совершил преступление.

— А именно?

— Взял почву в двух произвольно выбранных им районах.

— Его накажут?

— Лет на пять — шесть отлучат от полетов и, возможно, отправят на Айгору. Для него это тяжелое испытание, тем более, что над привезенной им почвой мы все же будем работать. Комиссия, однако, намерена возвратить эту почву на Землю.

Радов вскочил.

— Если он взял ее в предместьях моего города…

— Мы не должны идти на поводу эмоций и личных Желаний, — холодновато произнес Степ. — Но уж коль такое случилось с Таиром, значит, им владело нечто большее, чем просто любопытство. В единичных случаях нарушение инструкций несет в себе заряд нравственности. Илим связался с Таиром и выяснил, что им двигало одно из величайших чувств — любовь. Это, разумеется, не оправдание, и все же мы должны ему помочь. Самое главное, Стас, ради чего вас пригласили сюда, — это намерение предложить сотрудничество с нами. Мы хотим помешать возврату почвы с Эсперейи и намерены реплицировать тех, кого Таир так пылко желает увидеть. Ему удалось уловить и несколько энергоматриц. Если они совпадут с реплигенами, состоится первая целенаправленная встреча репликантов.