Альберт Валентинов - Синяя жидкость

Только сейчас Дик разглядел своих спутников. Впереди шел пожилой филиппинец, лицо которого еще в машине показалось знакомым. Теперь Дик узнал его: человек, маскировавшийся под служащего гостиницы в Багио. Замыкал группу совсем молодой, очень смуглый парень, толстые губы которого то и дело раздвигались в жизнерадостной улыбке. Как большинство филиппинцев, он был невысок и худощав до хрупкости. Но именно о его стальные плечи Дик стукался в машине. И мужчины и Джейн были в одинаковых легких комбинезонах, белых рубашках с закатанными рукавами, на ногах - мягкие ботинки без каблуков. Дик чертыхнулся про себя: в своем городском костюме он выглядел здесь так же нелепо, как средневековый рыцарь в латах на современном дипломатическом рауте. Обливаясь потом, он сначала ослабил узел галстука, потом перекинул пиджак через руку и в конце концов стад серьезно додумывать, не переложить ли деньги и документы в задний карман брюк, а пиджак повесить на ближайший куст - пусть дожидается. "Интересно, окажись Кертис в моем положении, расстегнул бы он хоть одну пуговицу", - подумал Дик, встряхивая пиджак за воротник и отыскивая глазами подходящую ветку. В этот момент веселый парнишка, поравнявшись с ним, молча потянул злополучный пиджак к себе. Дик поблагодарил его вымученной улыбкой.

Они шли без дороги, которой просто не было. Карабкались по крутому склону, продирались сквозь кустарник, хватаясь за жесткие, как рашпиль, ветки, когда ноги скользили по густой траве. "Пятьдесят лет, - думал Дик, - вот когда они сказываются. В твоем сознании годы останавливаются где-то на двадцати, и ты не замечаешь, как поддается времени, разрушается плоть. А значит, так же незаметно деформируется дух - приглушаются эмоции, сменяясь знанием жизни и точным расчетом, уходит главное качество, без которого нет журналиста: умение удивляться". Он упрямо мотнул головой. Невозможно при Джейн рухнуть на землю, признавая свое бессилие преодолеть барьер между своей моложавостью и ее молодостью. Несколько раз он ловил ее взгляд - все понимающий, наполненный какой-то необыкновенной теплотой... И он переламывал себя, почти уже ничего не видя, сгибаясь чуть ли не пополам, и рухнул только тогда, когда идущий впереди пожилой - гораздо старше его филиппинец, а за ним девушка устало опустились в траву. Пластмассовый стаканчик с крепким кофе, заботливо поднесенный Джейн, помог ему восстановить дыхание.

Дик взглянул на нее, и ему сразу стало легче: она тоже выбилась из сил. Тяжело дышал и старый филиппинец. Лишь самый молодой участник группы, казалось, свершенно не ощущал тяжести подъема. Он легко расхаживал среди кустов, трогал ветки, срывал какие-то мелкие желтые цветы и нюхал их, растерев в ладонях. Дик лег на траву, снизу посмотрел вдоль круто упирающегося в солнце склона, и его передернуло.

- Неужели здесь нет ни одной тропинки? - Он не сумел скрыть раздражения в голосе и пожалел об этом.

Джейн молча пожала плечами и отвернулась, оскорбленная его тоном. Парень заулыбался еще шире, а старик поднял голову, и в глазах его засветились печаль и легкий укор. После долгого молчания он сказал:

- Да, эта сторона крутая, но только здесь могут пройти те, кто жаждет приобщиться. Тропа есть на другом, пологом склоне. Только ведет она к разочарованию и смерти. И по ней сейчас поднимается ваш вчерашний приятель...

14

Филиппинец ошибся. Юджин Бедворт в этот момент не поднимался - тоже отдыхал. Подложив под голову рюкзак и скинув тяжелые башмаки, он растянулся на траве, покуривая сигарету и с наслаждением подставляя ветерку разгоряченные щеки. Затылком он ощущал твердый бок фарфорового контейнера с притертой пробкой и с огорчением думал, что так и не сумел как следует уложить рюкзак после Манилы: термос с кофе постоянно стукался о контейнер. Ничего, фарфор выдержит. Когда он наполнится синей жидкостью, нелегко будет тащить такой груз. Но ведь своя ноша не тянет, а миллион и должен весить...

Юджин усмехнулся, представив, как этот простофиля Браун ерзает сейчас в номере, нетерпеливо посматривая на часы. Впрочем, наверное, уже не посматривает - догадался. Уж эти мне старики - асы репортажа! Все их легендарные подвиги, по сути, - скольжение на гребне научно-технического прогресса. Кто первым узнает новость, кто первым передаст ее в редакцию... В конце восемнадцатого века репортер вскакивал в шарабан и бешено нахлестывал лошадь, рискуя опрокинуться на ухабистой дороге. Во второй половине девятнадцатого он бежал по крышам вагонов к паровозу, спрыгивал в тендер и помогал кочегару швырять уголь в топку - тогда еще прогресс на транспорте обходился без строгого расписания. В конце того же девятнадцатого он уже нанимал экстренный поезд, следовавший вообще вне расписания. В двадцатом - реактивный самолет, чтобы за сутки покрыть половину земного шара и успеть к месту события. Техника, только техника! Никто так наглядно не доказывал преимущества научнотехнического прогресса, как газетчики. Забросить в окно невинный с виду шарик и спокойно покуривать в сквере, записывая разговор. Купить время спутника связи за счет редакции, разумеется, чтобы передать сообщение в экстренный номер... Что они без техники, суммирующей гениальные откровения человечества за всю историю цивилизации! Вот и Браун наверняка мечется сейчас по городу в поисках вертолета. И одно его успокаивает: никто не нанимал сегодня машины на гражданском аэродроме, а значит, соперник еще в городе. Хилер, излечивающий рак... Бедворт хохотал про себя, слушая эту басню. Браун, как и он, пришел за синей жидкостью, только идиот может сомневаться в этом. Интересно, кто его нанял? Или действует на свой страх и риск? Но ему и в голову не приходит, что соперник может вот так, просто пешком, с рюкзаком за плечами опередить всех. А раз не приходит в голову ему, то не придет и тем фанатикам, которые охраняют свое сокровище. Правда, этот способ имеет и свои недостатки: невозможно одолеть такую гору с сорокакилограммовым рюкзаком, который навязал ему страшный толстяк. И Юджин без сожаления расстался в Маниле и с антирадиационным скафандром, и с маской, и с баллонами. Но ничего, один совет он обязательно выполнит - подойдет к луже с наветренной стороны. И это надо сделать сегодня, до захода солнца, чтобы успеть убраться на безопасное расстояние.

Бедворт резко сел, натянул ботинки и рывком забросил рюкзак за спину. Ему предстоит шагать еще часов десять и все в гору. А сумерки здесь ранние...

15

Второй переход дался легче: ступни после короткого отдыха приноровились выворачиваться в непривычное для горожанина положение. Джейн не посчитала нужным представить своих спутников, и Дик называл их про себя Старик и Юнец, хотя к пожилому вряд ли пристала такая кличка. Он оказался на удивление выносливым и по-прежнему шел впереди, поднимая руки над головой, словно ныряльщик, когда кустарник становился особенно густым. Полоса его тянулась еще примерно на полмили вверх, а дальше по склону вился узкий дубовый пояс. "Так и дышать будет легче", - подумал Дик. Он только теперь обратил внимание, что они идут без всякого багажа. Лишь у Юнца болталась на длинном ремешке синяя адидасовская сумка, раздувшаяся, как бочонок, - та самая, что бросил бармен в "лендровер". Из полурасстегнутой "молнии" высовывались горлышки двух термосов.