Александр Абердин - Дети Сиспилы

Глава шестая. Лулу, наконец, хоть раз осталась довольна сексом

Так уж получилось, что в студию Резины Стос и Эллис выбрались только на третий день. Все здымовцы за последние две недели ушатались так, что добрых два дня отсыпались и только к пятнице малость оклемались. Их они поджидали с нетерпением, особенно Ольхон и когда они вошли в большое, полуподвальное помещение, то эта девчонка завизжала так, что у Стоса возникло ощущение, будто трамвай тормозит на полном ходу. Бедного Изю этим визгом, словно током шандарахнуло, и он даже присел, зажав уши руками.

Эллис была одета в самое шикарное платье, которое, по заказу её любовника, только смог достать Бочулис. На шее у девушки ярко горело рубинами и бриллиантами драгоценное колье. У Стоса был один знакомый ювелир, который не гнушался торговать драгоценностями в обход кассы и он, таким образом, полностью довершил разгром первого лимона, украденного Лулу. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что она уперла только два с половиной, а не все двадцать лимонов.

Тогда бы он осыпал драгоценностями обеих этих девушек с головы до пят. Но они и так были счастливы, особенно Ольхон, которая вовсе не собиралась расставаться с Резиной и потому очень жалела Эллис, счастье которой грозилось быть таким недолгим. Странно, но Вилли был из-за этого не в претензиях к Стосу и когда он повторил ему, как-то по телефону, всё то, что сказал его сестре на счёт совместной жизни из чувства долга, то не примчался немедленно набить морду, а лишь поблагодарил за благородство и мужество.

То, что его сестра стала любовницей мужчины вдвое старше её, этого парня, собиравшегося вновь вернуться на службу, но теперь уже в ФСБ, нисколько не угнетало. Им обоим пришлось пережить очень многое за те восемь месяцев, в течение которых они собирали деньги на операцию, которая не давала никаких гарантий. Теперь, когда всё было позади, и стыд, и унижение, и боль, оба этих человека совсем по другому смотрели на жизнь. То, что Эллис решила пожить какое-то время со своим спасителем, он принял пусть и не с восторгом, но с пониманием того, что это было её решение и он не имел права вмешиваться.

Правда, видя то, какими подарками осыпал Стос его сестрёнку на следующий же день, он всерьез забеспокоился, а не съехала ли у него крыша. Именно поэтому он и позвонил ему по телефону и услышав, какие чувства борются в душе этого человека, окончательно успокоился. Ему стало ясно, что Стоса куда проще пристрелить, чем переубедить. Да, к тому же его радовало, что Эллис собиралась вернуться в институт и продолжить учебу, а там, глядишь и она встретит прынца на сивой кобыле, хотя этот лысый водолаз ему, всё-таки, нравился в качестве зятя намного больше, так как обладал очень ценными качествами души.

Пока Вилли и Эллис перелистывали скоросшиватели с её рукописями, Стос по быстрому осмотрел студию Резины, а она занимала чуть ли не половину всего цокольного этажа жилого дома сталинской постройки. В соседней комнате, тоже довольно большой, он обнаружил не только несколько тренажеров и тонны три различного железа, но и Костяна с Коляном, которые ворочали его с весёлым остервенением. Резина отнесся к его идее относительно двух бугаев рядом с Ольхон очень заинтересованно. Это было куда круче, чем какие-нибудь жалкие пидоры на подтанцовках или сиплый бэк-вокал. Так что на этих ребят легла двойная нагрузка, ну, а поскольку зарплата у них также выросла вдвое, то они и не жаловались.

Когда здымовцы после выступления в "Гараже" узнали о том, что Эллис пишет крутейшие тексты на английском и то, что она знала этот язык в совершенстве, и даже напела им, подражая Ольхон, несколько своих произведений возле "люминьки", да ещё на мотив их самых классных композиций, то они даже качнули её несколько раз. Ольхон сначала загрустила потому, что в английском она была ни в зуб ногой, но Изя быстро объяснил ей, какой это пустяк, поставить песню на английском, что тут даже и волноваться не о чем. Ольхон тотчас оживилась и была готова начать заучивать тексты немедленно, но её придержали за пояс и посоветовали сначала отоспаться, как следует.

Усевшись в сторонке, Стос с улыбкой принялся наблюдать за тем, как англоговорящий пипл "Здыма" в лице Митяя, Миграна и Эдуардо выхватывает из рук друг у друга листы со стихотворениями, написанными и отобранными Эллис, наперебой зачитывает их вслух. Матёрая бестолочь по прозвищу Резина, метался от одного толмача к другому и, заискивающе глядя грамотным людям в глаза, упрашивал прочитать их тексты нараспев, чтобы он мог уловить мелодику стиха.

Всё кончилось тем, что Эллис, заранее получившая несколько компакт-дисков с минусовками, надела себе на голову наушники и, взяв в руки микрофон, принялась распевать свои тексты под музыку "Здыма", опять таки старательно подражая манере пения Ольхон. Хотя её певучий голосок был, конечно, слабоват по сравнению с этой пароходной сиреной, которая могла выдавать звуки такой мощности, что ими можно было взламывать асфальт, звучало это всё очень мило.

Резина тут же писал всё на компьютер, чтобы поработать в дальнейшем с гармониями. Однако, остроумнее всех поступил Эдуардо. Он, выхватив из рук Эллис уже пропетый ею текст и тотчас принялся строчить маркером английские слова русскими буквами на обратной стороне испорченного при печати постера с портретом Ольхон. Увидев, как тот коверкает слова, Вильям, знавший английский ничуть не хуже сестры, а то и лучше, забрал у чернокожего грамотея, говорившего по-русски довольно хреново, маркер и сам взялся за работу, чтобы порадовать Ольхон.

Скрипач Серега надыбал где-то несколько листов ватмана и минут за десять для бурятской певицы с золотым горлышком была сделана первая супершпора, которую та смогла бы прочитать метров с десяти, а то и больше. После этого Вильяму, наконец, выпало счастье поучить своего кумира английскому, и он стал терпеливо втолковывать девушке, как ей нужно правильно, без акцента, пропевать слова. Эдуардо держал перед ней транспаранты, а Мишка менял их.

Ещё через полчаса к ним присоединилась Эллис. Она уже напела штук десять своих текстов и работа пошла куда веселей, так как дуэтом у Ольхон получалось петь лучше. К тому же у неё было куда больше педагогических талантов, чем у брата. А ещё примерно через два часа певица была готова спеть под минусовку свой первый блюзовый, бурятско-английский вокализ, но жутко волновалась. Резина надел на голову Ольхон и Эллис наушники, вручил им в руки по микрофону и запустил минусовку. Обе девушки пели одновременно, но только Эллис суфлировала и потому её голос был слышен одной Ольхон, зато солистка "Здыма" лупила свои рулады через мощные колонки и её бой-френд писал все на компьютер.