Евгений Гуляковский - Красное смещение

— Ты что, заговоренный?

— В общем-то, да… Варлам постарался.

— Мне он тоже предлагал, но я не поверил.

— Ну и дурак, будешь теперь мучиться. Без веры заклятье не действует. На дне аптечки есть бальзам, вотри его в раны. Он поможет, хотя и не так быстро, как мертвая вода.

— А ты и ее пробовал?

— Я бы тебе ее и сейчас предложил, да нельзя. Лишь один раз может человек воспользоваться ее волшебной силой без риска превратиться в живого мертвеца, да и то если найдется еще и живая. Некоторые выдерживают до трех раз, но судьбу лучше не испытывать.

Они говорили о незначительных вещах, позволив себе перевести дыхание после неравного боя, а заря между тем разгоралась.

Все трое прекрасно понимали, что выхода нет, что они увязли окончательно и уже никогда не смогут спуститься живыми с этого каменного уступа. Слишком далеко проникли они в расположение противника, и все возможные пути отхода давно отрезаны.

Они были молоды и в глубине души не могли поверить в неизбежность гибели, не хотели смириться с этим. Но время неумолимо приближалось к тому моменту, когда солнце проникнет в ущелье.

Весь противоположный склон был усыпан вражескими арбалетчиками. Враги не спешили, предпочитая расходовать стрелы, когда рассеется предрассветный полумрак.

До противоположного склона было не более сорока метров, и нетрудно представить, что здесь начнется, когда взойдет солнце.

Им не дадут приподнять головы, и снизу, под прикрытием стального града стрел, поднимется штурмовой отряд…

Сколько времени могут три человека противостоять хорошо вооруженной и обученной армии? Час, два? Сутки? Все равно это не меняло дела.

К тому же они прекрасно знали, что силы Манфрейма не измеряются одной этой допотопной армией, в его распоряжении лучшие легионеры базы. Чего стоил один Румет, которому подчинялись штурмовые отряды Кремера. Было у Манфрейма и многое другое. Инопланетные монстры — наиболее смертоносные боевые существа, завезенные с далеких планет специально для его армии. Было еще и колдовство, в которое Глеб предпочитал не верить, — и без него хватало неприятных сюрпризов. Обо всем этом они знали и все же оказались здесь…

— Ну ладно, пора приниматься за дело… Где-то здесь должен находиться порох, — сказал Глеб деловым тоном, стараясь, чтобы ни одна из промелькнувших мыслей не отразилась на его лице.

Площадка заканчивалась отвесной скалой. Там виднелась небольшая, врубленная в камень дубовая дверь. Каптерка с запасами или караульное помещение — все, очевидно, находилось за этой дверью вместе с засадой…

Но опасение Глеба не подтвердилось. Караульное помещение оказалось пустым. Солдаты Манфрейма не отличались особой сообразительностью. При первых звуках схватки все, кто был на батарее, бросились в бой и остались лежать на площадке. Тот, кто ими руководил и организовал оборону бруствера, вероятно, погиб уже в первой стычке.

Караулка представляла собой небольшую комнату, вырубленную прямо в скале: четыре на два метра. Каждый из них про себя отметил этот последний рубеж в предстоящей утренней схватке.

Узкое оконце сойдет за бойницу, двери тоже не слишком широки, есть несколько кувшинов с вином, мех с водой, полмешка сухарей. Нападающим дорого придется заплатить за их жизни… Продержаться здесь, если немного повезет, можно до самого вечера, и тогда попробовать прорваться! Вновь появился проблеск надежды, и это сразу же подняло им настроение.

Они нашли здесь и другие полезные вещи: аккуратно сложенное у стены оружие, кольчуги, шлемы. Вот только не было пороха.

— Но где-то должны быть заряды для мортир…

— Тем не менее их нет. Значит, мы не там ищем.

— Если здесь есть подвал, то ход в него должен вести из этой комнаты.

Пока они спорили, Васлав, смахнув со стола все лишнее, достал из своего рюкзака копченый олений окорок и, понюхав содержимое одного из кувшинов, одобрительно кивнул.

— По-моему, отроки, мы достаточно повоевали, пора подкрепиться.

Глеба замутило от одной только мысли о еде, и он лишь крякнул, увидев, как мгновенно опустел один из кувшинов.

— Ты не очень-то налегай на вино, возможно, нам здесь долго придется сидеть, — проворчал Крушинский.

— Насчет этого можно не волноваться. Как только манфреймовские воеводы узнают, что мы захватили их огненных демонов, они покончат с нами очень быстро. — Однако это соображение нисколько не уменьшило ни аппетита князя, ни его добродушия.

Вдвоем с Крушинским они еще раз, сантиметр за сантиметром, осмотрели пол и лишь тогда обнаружили тщательно замаскированный люк.

Подвал, вырубленный в песчанике, оказался сухим и просторным. Они насчитали на полках двадцать бочонков с порохом и около сорока корзин с картечью. И, не теряя ни минуты, зарядили оба орудия.

Глеб понимал, что каждое из них сможет сделать не более одного выстрела. Перезарядить пушки под огнем неприятеля не удастся. Но и эти два выстрела должны были нанести нападавшим немалый урон.

Позже, если положение станет совершенно безвыходным, они взорвут подвал с порохом. От такого взрыва обвалится весь карниз, на котором стоит батарея, похоронив под собой и нападающих, и обороняющихся…

Закончив проверять прицелы, Глеб неожиданно остановился и повторил сначала про себя, а затем и вслух странную фразу: «В этом узком ущелье… В этом узком ущелье…» Его лицо напоминало застывшую маску.

— Что с тобой? — спросил Крушинский. Они вдвоем работали на площадке. Князь не пожелал участвовать в непонятном колдовстве, а скорее всего, просто не хотел прерывать своей трапезы.

— Ты не заметил ничего странного в позиции батареи?

— Нет. А в чем дело?

— Обрати внимание на сектор обстрела.

— Дно ущелья. Простреливаются все подступы, ну и что в этом необычного?

— Какого ущелья? Это же ответвление, боковая расселина, батарея обороняет саму себя. Отсюда невозможно вести огонь по главной дороге к замку, видишь, ее закрывает выступ. Снизу мы не могли этого видеть.

— Подожди, кому понадобилось устанавливать единственную батарею в ущелье, которое никуда не ведет, это же полнейший идиотизм?!

— Есть лишь одно объяснение для подобной позиции. Батарея прикрывает нечто еще более важное, чем дорога к замку.

Но развить свою догадку он не успел. Над их головами просвистела первая стрела, напоминая о том, что лимит времени исчерпан.

И, словно протестуя против неизбежного, в ответ на этот одинокий выстрел, еще более усугубляя обрушившуюся на них безнадежность, Глеб сунул в запальное отверстие свою зажигалку.