Конни Уиллис - Книга Страшного суда

— Тогда ей к моим звонарям. Они хотят засудить меня за срыв контракта.

Мэри пригладила взъерошенные волосы.

— Мы получили идентификацию вируса от Международного центра по гриппу. — Она встала, будто почувствовав неожиданный прилив сил. — Пожалуй, надо выпить чаю. Пойдем.

Дануорти, с трудом заставляя себя подняться, перехватил пристальный взгляд дежурной.

— Я буду в приемной хирургии, — предупредила ее Мэри.

— Да, доктор, — кивнула девушка, а потом добавила нерешительно: — Извините, я случайно услышала ваш разговор…

Мэри напряглась.

— Вы сказали, что отпускаете миссис Гаддсон, а еще вы упомянули Уильяма, и я подумала — это, случайно, не та миссис Гаддсон, которая мать Уильяма Гаддсона?

— Да, она, — озадаченно подтвердила Мэри.

— Вы дружите с Уильямом? — догадался Дануорти. Интересно, она тоже покраснеет, как та практикантка-блондинка?

Покраснела.

— Мы с ним довольно близко познакомились на каникулах. Он остался тут читать Петрарку.

— Помимо всего прочего.

Оставив девушку краснеть, Дануорти увел Мэри по коридору за дверь с табличкой «Инфекционное отделение. Вход воспрещен».

— Что тут еще за дела? — удивилась Мэри.

— К Уильяму, оказывается, не только простуда липнет, — ответил Дануорти, проходя в комнату ожидания.

Мэри щелкнула выключателем и направилась к тележке с чаем. Поболтав чайником, она ушла в уборную налить воды.

Дануорти сел в кресло. Поднос с инструментами для анализа крови кто-то убрал и передвинул тумбочку обратно, но пакет Мэри с подарками по-прежнему стоял посреди комнаты. Дануорти нагнулся и перетащил его поближе к креслам.

Мэри вынесла полный чайник и включила его в розетку.

— Удалось вычислить контакты Бадри?

— Если это можно назвать контактами. Прошлым вечером он ездил на рождественские танцы в Хедингтон. Туда и обратно на метро. Насколько это катастрофично?

Мэри разложила чайные пакетики по чашкам.

— Молоко только порошковое, извини. Не знаешь, он ни с кем из Штатов в последнее время не контактировал?

— Нет. А что?

— Сахар класть?

— Насколько плохи дела?

Мэри насыпала в чашки порошковое молоко.

— Самое плохое, что Бадри болен серьезно. Сезонные прививки он делал через университет, а здешняя вакцина обладает большей степенью защиты, чем по требованиям Госздрава. Он должен был быть полностью защищен от пятиточечного дрейфа и частично — от десятиточечного. Тем не менее все симптомы гриппа налицо, значит, мы имеем дело с основательно мутировавшим вирусом.

Чайник свистел как паровоз.

— То есть это эпидемия?

— Да.

— Пандемия?

— Возможно. Если в Международном центре по гриппу не смогут быстро секвенировать вирус или произойдет утечка. Или карантин прорвется.

Мэри выключила чайник из розетки и налила кипяток в чашки.

— Есть и обнадеживающие новости. В Международном центре по гриппу считают, что вирус пришел из Южной Каролины. — Она протянула Дануорти чашку. — Тогда он уже секвенирован, имеются аналог и вакцина, он поддается воздействию антимикробных препаратов и симптоматическому лечению. И он не смертелен.

— Сколько длится инкубационный период?

— От двенадцати до сорока восьми часов. — Мэри, встав рядом с тележкой, сделала глоток чая. — Центр по гриппу пересылает пробы крови в Атланту, в Центр по контролю заболеваемости, чтобы там выдали рекомендованный курс лечения.

— Когда Киврин поступила в понедельник в лечебницу на антивирусный курс?

— В три. Пробыла до девяти утра вторника. Я оставила ее на ночь, чтобы она хорошенько выспалась.

— Бадри говорит, что вчера он ее не видел, — рассуждал Дануорти. — Но он мог пересечься с ней в понедельник, до того, как она пришла в лечебницу.

— Чтобы заразиться, ей надо было подвергнуться воздействию до вакцинации, тогда вирус еще успел бы размножиться. Так что, даже если она виделась с Бадри в понедельник или во вторник, у нее гораздо меньше шансов заболеть, чем у тебя, Джеймс. — Мэри пристально посмотрела на него поверх чашки. — Тебе привязка покоя не дает?

Он неопределенно мотнул головой.

— Бадри говорит, что перепроверил координаты стажера, там все правильно, и сдвиг, как он уже сообщал Гилкристу, минимальный.

Если бы только Бадри четко ответил ему самому на вопрос о сдвиге…

— Что еще могло случиться плохого? — спросила Мэри.

— Не знаю. Ничего. Если забыть, что она одна в Средневековье.

Мэри поставила чашку на столик.

— Она там в большей безопасности, чем здесь. Заболевших будет много. Грипп распространяется со скоростью лесного пожара, а карантин только все усугубит. Медиков всегда косит в первую очередь. Если они свалятся или запас антибиотиков подойдет к концу, наше столетие тоже потянет на десятку.

Она устало пригладила растрепанные волосы.

— Прости, это я от переутомления. В конце концов, сейчас не Средние века. И даже не двадцатый. У нас есть метаболизаторы и адъюванты, а если вирус действительно южнокаролинский, то имеются и аналог с вакциной. Но я все-таки рада, что Колин и Киврин сейчас далеко отсюда.

— В безопасном Средневековье, — буркнул Дануорти.

— Среди разбойников и душегубов, — подхватила с улыбкой Мэри.

Дверь со стуком распахнулась. На пороге стоял высокий светловолосый мальчишка со спортивной сумкой для регби. С его куртки капало на пол.

— Колин! — воскликнула Мэри.

— Вот ты где! А я тебя ищу повсюду! — сказал Колин.

Мистер Дануорти, ad adjuvandum me festina [14].

Книга вторая

«Той зимой морозной Ветер выл сурово,

Мир застыл, как камень, Сталью вод окован.

Снег ложился, падал снова,

Падал снова — Той зимою древней И суровой».

Глава десятая

Огонь погас. Дымом тянуло по-прежнему, но Киврин понимала, что это из очага в комнате. Неудивительно. Дымовые трубы в Англии появились лишь в конце XIV века, а сейчас только 1320 год. Эта мысль потянула за собой другие: «Я в 1320 году, и я заболела. У меня начался жар».

Больше ни о чем пока не думалось. Было спокойнее просто лежать и отдыхать. Сил не осталось совсем, будто она прошла через тяжкое испытание, которое выжало из нее все соки. «Я думала, меня жгут на костре». Она вспомнила, как отбивалась и как плясали вокруг языки пламени, лизавшие руки и волосы.