Владимир Колотенко - Стена плача
- Я не рвусь в вожди, - тихо произнес Вит.
- А я не собираюсь умирать, - сказал Жора, - от смерти уйти, как ты знаешь, нетрудно, гораздо труднее...
- Знаю-знаю...
И Вит сдался.
- А, - разочарованно махнув рукой, произнес он, - ты всегда был чайником, чайником и останешься.
- Вит, - добродушно сказала Тамара, - не огорчайся, ты прав. Ведь мы недавно обнаружили-таки у Жоры этот самый ген чайника. Его уже не перекуешь!
Вит только согласно кивнул, мол, я и не спорю.
- И вот еще что, - добродушно улыбнувшись, произнес Жора, - ешь побольше лимонов, целиком, с коркой, они делают человека щедрее. На себе проверил. А мяса - ни-ни...
Наконец и Вит улыбнулся:
- Зачем же так жадничать, - сказал он, - корку мог бы и выплевывать.
Жора, улыбаясь только кивал, и когда Вит кончил, добавил:
- И обязательно пей картофельный сок - лучшее средство от геморроя и зависти. Ты не поверишь, но я сам на себе проверил: зависть - как корова языком слизала...
- А геморрой? - спросил Вит.
- А этим я никогда не страдал, - по-прежнему улыбаясь, сказал Жора.
Мы уже не конфузились наших чувств, и у нас не было страха показаться слабыми в глазах друг друга. Таков был естественный ход вещей. Мы искренне верили: нам удастся изменить ход истории! Ведь мы были так молоды, так сильны!
- Хорошо бы, - задумчиво произнес потом Жора, - было бы иметь в своем распоряжении Копье Судьбы и Чашу Грааля.
Эти слова выдавали его неуверенность, хотя я не помню случая, чтобы Жора когда-либо отступался от принятого решения.
- И Жорину финтифлюшку? - спрашивает Лена.
- Какую ещё финтифлюшку? - спрашиваю я.
- Ну, ту, что... с Тиной...
- Ну да! Да-да, а как же! И ту керамическую... ну... часть горшка, где вскоре обнаружится...
- Таки обнаружится? - спрашивает Лена.
- А как же! Тина тогда прямо указала... И тот шарик, помнишь?
- Земной?
- Нибирушный. Я рассказывал.
- Когда болел и тебе привиделось?
- Ничего не привиделось. Можешь заглянуть в сейф...
- Ладно... Потом.
Потом Жора еще не раз вспомнит об Этих Святых Реликвиях, дающих, по мнению посвященных, всенепременную власть над миром.
- Разве он жаждал этой власти? - спрашивает Лена.
- Ха! А как же! Вау! А то!.. Мы напились...
- Ты уже говорил это.
- У меня, и правда, белеют глаза, когда я злюсь, - спрашиваю я. - И сейчас белые?
- Нет-нет, - говорит Лена, - сейчас зеленые. Как у Иисуса.
Мы улыбаемся.
- Ну а мясо вы все-таки слопали? - спрашивает Лена.
- Я не ел!..
- Врёшь, - говорит Лена.
- Вру, - сознаюсь я.
С мясом мы, конечно, ещё долго возились: есть - не есть... Пришлось клонировать нашего Шри или как там его... Ведь он вот что сказал: «Тот, кто осознает, что он не тело, всегда счастлив».
Я - тело или не тело?
Я до сих пор ищу ответ.
И вскоре от мяса, как и от денег, мы отказались! Да, напрочь! Как от врагов наших... Мы просто их победили!..
- А кто такая Джая? - спрашивает Лена.
- Кто, кто?.. Конь в пальто! Это же наша Юшенька! Юшка!
- Что, - спрашивает Юля у Лёши Карнаухова, - что-то не так?
- Ещё не знаю...
Глава 4
Я знал, что Юля когда-нибудь спросит об этом.
- Ты знаешь, как называется та страна, где...
- Нет.
Та страна, где мне пришлось пережить весь этот ужас, называлась Берегом Слоновой Кости. Красивое название. Но не эта страна интересует Юлю.
- Перу?..
- Кажется...
- Фигурки, найденные при раскопках могилы инков, изображают не насекомых, а самолет.
- Надо же!..
- Два немца - Альд гунд Иенум и Питер Белтин на Всемирной конференции в Орландо подтвердили свою гипотезу о самолете с реактивной тягой, летавшем несколько тысяч лет назад над перуанской пустыней.
- И что же? - спрашиваю я.
- И что же!..
Ни Берег Слоновой Кости, ни первые подводные поселения, которые Япония создаст по принципам Пирамиды к 2020 году, Юлю пока не интересуют. Кстати, в Японии, она же рассказывала, уже есть проект надводного города. Города, как ковчег Ноя, плавающего на волнах. И теперь никакие цунами, никакие Всемирные потопы им не страшны.
- И что же! - восклицает она ещё раз.
Я убеждал её, что, видимо, наше путешествие в Перу, как, впрочем, и любое другое, не пройдёт бесследно для её неокрепших коленок и голеностопов. Тренировки в теннисном зале, конечно, заметно укрепили её смелые ноги, но всё же не до такой степени, чтобы после той неудачной попытки приземления (она всё-таки отважилась прыгнуть с парашютом!) уже через неделю отправляться в Перу.
Да и какая в этом нужда?
Будто бы я сам не в состоянии справиться...
- Нет-нет, - заявляет она, - никаких «потом»! Вот слушай!..
Она читает: «...таинственные руины Мачу Пикчу невероятно привлекательны для любителей всего загадочного: практически каждый камешек руин хранит на себе печать тайны. Даже настоящее имя города неизвестно никому до сих пор...».
- А как бы ты назвал этот город? - спрашивает Юля.
- Ясное дело, - говорю я, - Пирамида инков! Пирамидинка!
Юля отрывает глаза от экрана, смотрит на меня.
- Нет, я серьёзно!
Мы вылетели из Домодедово...
- Нет, я серьёзно...
- И я, - говорю я, - а что! Вот, смотри, что я нашёл!
Моя сумка уже наполовину набита этими камешками! Всё, что, по нашему мнению, может служить источником информационного поля об этом святом уголке земли, мы, оглянувшись по сторонам, подбираем и грузим в сумку. Потом мы, конечно, все эти свидетельства той славной эпохи переберём и львиную долю этих камней, конечно, выбросим. Наш проводник делает вид, что ничего не замечает. Пользуясь его нарочитой рассеянностью, мы жадничаем. Поэтому в сумке не только камешки...
- Хорошо бы, - говорит Юля, - и эту «Интиуатану» увезти с собой. Но как её затолкать в нашу сумку?
Да уж - никак! Это «Камень солнца». Этот огромный каменный кулак с поднятым вверх большим пальцем, словно убеждает нас в том, что здесь полный порядок. Ведь к этому пальцу, говорят, привязано солнце! Бог солнца - инти - был просто счастлив. К тому же камень - это и солнечные часы, тайна которых до сих пор не раскрыта.
- Вот бы, - рассуждаю я, - эту «Интиуатану» втиснуть в фундамент нашей Пирамиды.
Пакачутек только улыбается.
- Да, пожалуйста, - говорит он, - забирайте... Если сможете.
Этот щедрый властелин инков с трудом изъясняется по-русски. Он слышал, что где-то есть Русь и бесконечно рад приветствовать нас, русских... О нашей Пирамиде он понятия не имеет, но пирамиды Египта ему нравятся.
Мы называем его Пака!
- Многие пытались, - говорит, Пака, - но так и не смогли его даже с места сдвинуть.
Мы спрашиваем его о религии.
- Мы чтим богов и так же, как и вы стараемся соблюдать заповеди: «Ама суа, ама льюлья, ама челья...».
- И что это значит? - спрашивает Юля.
- То же, что и везде: «Не воруй, не лги, не ленись...».
Мы уже неделю бродим здесь по святым местам инков. Иногда нам удаётся остаться наедине, и мы с Юлей не можем уверовать в то, что нас никто не преследует. Доходит до поцелуев, которые запечатлевает наш «Nikon». Будет что вспомнить: «А вот мы целуемся в Храме Солнца! А здесь - на фоне горы Уайна-Пикчу... Инкская чакана, эти умопомрачительные террасы, белесые ленты дороги... Как зубья огромной пилы...».
- Нет-нет, - говорит Юля, - всё это неправда, так не бывает, всё это мне снится... Истинный рай!..
Она не может поверить в то, что у неё перед глазами.
- Рест, зачем тебе твоя Пирамида? Посмотри: рай здесь!..
Но ведь не для этого нам пришлось преодолеть тринадцать тысяч километров, Европу (пересадка в Мадриде), затем всю Атлантику (от берега до берега), затем... Мы могли пролетать даже над Тиной! Если бы пересадка была в Луизиане!..
Рай-то он, конечно, рай...
- Смотри - вот он, вот он! - восклицает Юля, - скальный петушок!
С горного плато, на котором расположен город, открываются прекрасные виды на дивные заснеженные вершины и своенравную горную речку Урубаму.
А какая в речке вода! Такой чистоты у нас днём с огнём не сыщешь!
- Да, - говорит Пака, - есть и медведи. Андский или ещё его называют «Очковый». Он у нас очень застенчив, так что сфотографировать его непросто.
К вечеру у неё разболелась голова и поднялся жар. Пришлось напарить ей ноги, отпаивать чаем.
Испанские
конкистадоры
так и не добрались до Мачу-Пикчу. Этот город не был разрушен. Нам неизвестны ни цель его строительства, ни число жителей, ни даже его настоящее название.
Зато нам с Юлей удалось то, о чём никто другой не мог даже мечтать: мы увезли с собой биополе вождя! Это значило, что в скором времени мы не только создадим геном Пакачутека, но и воссоздадим в нашей Пирамиде надёжные принципы управления и совершенного социального сосуществования! Инки были твёрдо уверены в бессмертии души, и это было как раз, то, что нам было надо!
