Гарри Гаррисон - Пришельцы, дары приносящие (сборник)
Викинги вышли из лагеря в лесу, едва рассвело, и собрались на поле у опушки. Их берсеркеры – самые свирепые бойцы – выкрикивали проклятия врагам, разжигая в себе боевое безумие. Но английские воины стояли твердо, хотя дождь промочил насквозь их кольчуги и капал с кромок шлемов. Они шевельнулись и изготовили оружие, когда в сыром воздухе разнесся звук рогов.
– Они атакуют, – сказал Вульфзиг, стоявший по правую руку от короля.
– Стоять твердо! – выкрикнул Альфред, перекрыв топот бегущих ног и первый лязг металла о металл, когда ряды сошлись.
Англичане дрались славно, разрубая липовые щиты своих врагов и прикрываясь своими. Раненые, падая на колени, продолжали бой, нанося удары снизу под доспехи пиратов. А позади боевых рядов почти безоружные смерды поднимали тяжеленные булыжники и швыряли их через головы соратников в атакующих. Крики боли и ярости раздавались, когда камень разбивал шлем, ломал ключицу и падал наземь, дробя ступни. Альфред сделал выпад мечом и почувствовал, как тот вошел в плоть. И сразу же заметил, что его ряды по центру подаются назад.
– Пора! – крикнул он Вульфзигу. – Давай сигнал!
Передний ряд врагов содрогнулся и едва ли не попятился, когда множество рук с готовностью воздели вверх захваченное в плен знамя Ворона – рядом с золотой колесницей Уэссекса. Блестящие черные крылья не хлопали, воодушевляя викингов. Ворон понурил голову, бессильно свесил крылья, а из его глаз катились кровавые слезы.
Но ряд удержался, продолжал отбиваться и снова перешел в наступление. А за передовыми шли берсеркеры – с пеной на губах, в ярости грызущие края своих щитов. Перед их совместной атакой никто не мог устоять.
В этот миг Альфред увидел то, чего еще не заметил противник, и громко крикнул. За спинами врагов из-за деревьев высыпала пестрая орда в звериных шкурах, размахивавшая дубинами, поленьями, палаточными шестами, железными кочергами и вилами. Они накатились на викингов сзади огромной сокрушительной волной, сбивая с ног и уничтожая. Первый и единственный раз в жизни Альфред увидел, как ярость на лицах язычников-берсеркеров сменилась изумлением и явным, откровенным страхом.
Сражение закончилось за минуту. Викинги, теснимые спереди и сзади, сломали ряды, обратились в бегство и были разбиты. Альфреду пришлось торить дорогу в гуще своих людей и пляшущих союзников-полулюдей, чтобы, прикрыв упавшего Гутрума своим щитом, спасти ему жизнь.
Та ночь стала ночью торжества. Альфред великодушно посадил короля побежденных викингов Гутрума рядом с собой. Тот большей частью молчал и пил много меда и эля.
– Мы вас побили, знаешь ли, – наконец проворчал Гутрум.
Пир подошел к той минуте, когда все высказано и люди могут говорить свободно. Окружавшие короля соратники – Этельнот, епископ Сеолред, альдермен Одда и ярл викингов – уже не слушали вождей, занятые своими разговорами.
Альфред склонился над столом и отодвинул от викинга чашу с вином:
– Если ты хочешь сменить пир на бой, я готов. Дай вспомнить: из твоего войска осталось в живых три или четыре двудесятка людей. А как только другие узнают, что сдача им ничем не грозит, они все сложат оружие. Когда ты хочешь начать сражение?
– Ладно-ладно. – Гутрум снова придвинул чашу к себе и кисло усмехнулся. Он провел в Англии тринадцать лет и давно обходился без переводчиков. – Ты победил, признаю. Я говорю только, что в сражении – в настоящем сражении – мы бы вас разбили. Твой центр подавался, и я видел, как ты стоял посреди и пытался собрать воинов. Прорвав твои ряды, я собирался послать в брешь сотню берсеркеров. Они до тебя добрались бы – мы слишком часто позволяли тебе уйти.
– Быть может. – Одержав победу, Альфред мог позволить себе великодушие.
И все же, вопреки опыту проигранных битв, он полагал, что Гутрум не прав. Да, ядро ветеранов-викингов подмяло его ряды в центре, но английские таны хорошо держались, понятия не имея о том, что не будет поддержки с тыла. Ряды прогнулись, но не сломались. Да и так ли важно, кто мог бы победить? Он до сих пор упивался минутой, когда оборванное и плохо вооруженное войско ударило в тыл викингам.
– Как ты их собрал? – тихо, доверительно спросил Гутрум.
– Простая мысль, подсказанная простолюдином. Твои воины ленивы, и каждый держит хотя бы одного раба-англичанина, чтобы тот стряпал и чистил одежду, а то и двоих, чтобы кормить коня и разбирать добычу. Тебе легко было заполучить слуг, потому что им было от чего бежать. Я всего лишь передал им весть через человека, в котором они признали своего и которому доверились. Это он догадался собрать их. А я подсказал, как это сделать.
– Я знаю, кто это сделал: тот, что появился несколько дней назад. Меня позвали взглянуть на его спину – очень искусная работа, даже меня поразила. Но какое известие могло объединить этих тварей?
– Мое обещание. Я дал слово, что каждый беглец из твоего лагеря получит прощение, свободу и два бычьих хода земли за голову каждого викинга.
– Бычий ход? Это то, что мы зовем акром, если не больше. Надо думать, что так можно прожить. Я понимаю мудрость твоего обещания. Но где ты возьмешь землю? – Он вновь понизил голос и искоса огляделся. – Или ты просто солгал? Насколько мне известно, у тебя нет ни земель, ни сокровищ. Тебе нечего дать. Уж точно не хватит на всех, кто сегодня сражался. Сколько тебе понадобится? Четыре тысячи акров? Если ты думаешь обещать им мои земли, клянусь, им придется драться за каждый дюйм!
Альфред мрачно усмехнулся:
– Я возьму земли Церкви. У меня нет другого выхода. Я не могу непрестанно сражаться и с викингами, и с Церковью. Так что я побил первых и взываю к милости второй. И твердо верю, что земли, уступленные моими предками, были даны лишь во временное владение, а я вправе потребовать их назад. Возможно, мне придется повысить подати, чтобы снабдить их пропитанием, но, по крайней мере, я могу рассчитывать на их верность в будущем.
– На верность рабов – возможно. Но что скажут епископы и священники? Что скажет папа? Он подвергнет отлучению всю твою страну.
Для язычника и пирата Гутрум был недурно осведомлен. Возможно, настало время сделать предложение.
– Об этом я и хотел с тобой потолковать. Думаю, мне легче будет уладить дело с папой, если я смогу объяснить ему, что, отобрав немного земли у нескольких священников, я привел к Христу целый народ. А нам, как ты знаешь, невозможно жить впредь на одном острове, не исповедуя одной веры. В этот раз я клялся на святых мощах, а ты – на кольце Тора. Но почему бы нам в будущем не приносить общую клятву? Вот что я предлагаю: прими крещение со своими людьми. Я стану твоим восприемником и крестным отцом. А крестный отец клянется поддерживать своих духовных чад в любых будущих столкновениях.
При последних словах Альфред послал Гутруму твердый взгляд. Он знал, как трудно будет викингу вновь утвердиться после сокрушительного поражения. Ему понадобятся союзники.
Викинг рассмеялся. Он потянулся через стол и вдруг похлопал по ременному браслету на правом запястье Альфреда, задев амулет викинга, который тот всегда носил при себе:
– Почему ты его носишь, король? Я знаю, где ты его взял. Как только Рани пропал, я понял, что это твоих рук дело. Никто другой не управился бы с ним. Позволь, я отвечу тебе предложением на предложение. Ты уже приобрел в лице Церкви злобного врага: чернорясые никогда не простят тебя, что бы ты ни делал. Они высокомерны и воображают, будто им одним дана мудрость и лишь они знают, куда отправится человек после смерти. Но мы не так глупы! Ни человеку, ни Богу не дано знать всей правды. Я говорю: пусть боги состязаются между собой, и посмотрим, кто лучше помогает своим почитателям. Дай людям свободный выбор – между богами, вознаграждающими отважных и дерзких, и Богом слабых и робких. Дай им выбор между жрецами, которые ничего не требуют, и священниками, которые навечно посылают в ад невинных младенцев, если их отцы не могут заплатить за крещение. Между богами, наказывающими грешников, и Богом, который говорит, что все грешны и потому нет награды добродетельному.
Он вдруг понизил голос в воцарившемся внимательном молчании:
– Между богами, требующими десятины с нерожденного теленка, и нашим свободным обычаем. Я делаю тебе встречное предложение, Альфред, король Англии. Оставь в покое свою Церковь. Но дай и нашим жрецам свободу говорить и беспрепятственно ходить по земле. А мы дадим ту же свободу твоим священникам. И тогда пусть всякий мужчина и всякая женщина выбирают себе веру и платят кому захотят. Если христианский Бог всемогущ, как они говорят, Он победит в состязании. А если нет… – Гутрум пожал плечами.
Альфред оглянулся на своих ближних советников: все они задумчиво рассматривали Гутрума.
– Будь здесь епископ Даниэль, он бы проклял всех нас за то, что мы слушаем Гутрума, – заметил Этельнот, осушая свою чашу.
– Но Даниэль отправился в Кентербери скулить и жаловаться архиепископу, – напомнил Одда.
