Ирина Камушкина - Искатель. 2009. Выпуск №12

— А вы, — повысил голос Мэнтаг, — вместо этого куда-то на час исчезаете, задаете работникам больницы странные вопросы. Вы — совершенно очевидно — знаете об этом деле что-то важное, но на вопросы отвечать не хотите.

— Чтобы получить правильный ответ, — тихо сказал Виталий, — нужно правильно задать вопрос. Вы не задаете правильных вопросов, какие же правильные ответы хотите иметь?

— Все относительно? — Мэнтаг покосился на бутылку, но больше наливать не стал, сунул в рот ломтик лимона. — Этот ваш Эйнштейн… С моей точки зрения, вопрос задан верно, а с вашей — нет. Я вам вот что скажу. В каждом уголовном деле есть три главных компонента.

— Вы читаете лекцию по сочинению детективов? — не удержался от вопроса Виталий.

— Это, — продолжал Мэнтаг, — наличие мотива и возможности, и конкретные улики, указывающие на человека, у которого были мотив и возможность. В экспертном заключении сказано…

— Я могу его увидеть?

— …что разрушение распределительного аппарата не могло произойти самопроизвольно. Было приложено значительное ударное усилие.

— …И ваши эксперты считают, что это могла сделать женщина?

— Могла это сделать женщина или нет — такой вопрос перед экспертами не ставился. Они выясняли, какое конкретно физическое усилие было необходимо.

— Какое же? Могла это сделать женщина?

— Ну что вы заладили? — поморщился Мэнтаг. — Давайте лучше о мотиве. Об этом мы уже с вами говорили, верно? Не буду повторяться.

— У вас есть доказательства? Свидетели?

— Свидетели чего? Никто, понятно, к вам в окна не заглядывал и не видел, извините, как вы с мисс Гилмор совершали определенные действия в постели.

— Послушайте!

— Ну, вы сами хотите… Никто, повторяю, этого не видел. Но десятки людей показали, что вот уже несколько месяцев вы приезжали в больницу исключительно во время дежурств мисс Гилмор. Вы вместе уезжали. Видели, как вы входили к вам в дом, видели, как вы выходили по утрам. Известен случай, когда вы с мисс Гилмор провели уик-энд в пригородном мотеле. Записались вы под именами мистер и миссис Бакли, управляющий узнал вас по фотографиям, а я — по записям камер наблюдения, которые были любезно предоставлены в наше распоряжение. Ну, право… Какие еще доказательства? Итак, с мотивом мы разобрались, верно?

Виталий молчал. Пожалуй, они с Айшей действительно вели себя слишком открыто, но им и в голову не приходило, что придется так вот…

— Дальше, — продолжал Мэнтаг. — О физической возможности мы будем точно знать завтра. У экспертов есть сомнения, но мне почему-то кажется, что результат эксперимента окажется положительным. Я имею в виду — положительным для обвинения. Теперь — улики против конкретного лица, имевшего мотив и возможность. Вам прекрасно известно, что мисс Гилмор находилась одна в палате, когда был разбит аппарат.

— Господи, — простонал Виталий, — сколько можно одно и то же…

— Пока вы не согласитесь, что никто иной сделать этого не мог в принципе. Вы согласны?

— Нет! Айша этого не делала!

— Боюсь, у присяжных будет иное мнение. Даже ваше отсутствие они — предупреждаю вас — истолкуют, как попытку создать вам алиби.

— На аппарате есть отпечатки пальцев Айши?

— Вот! Очень важный пункт. Аппарат основательно разбит.

— Значит, отпечатков нет.

— Да что вы заладили — отпечатки, отпечатки! Преступники давно работают в перчатках, нет таких идиотов, которые… Ну, вы понимаете. Но следы потных пальцев, мельчайшие кусочки кожи…

— Если, как вы говорите, он был в перчатках, то какие…

— Откуда следы пота? Видите ли, Дымов, в данном случае преступник перчатки не надевал. Так сказано в заключении и перечислены признаки…

— Могу я посмотреть?.. — начал опять Виталий, и Мэнтаг вторично проигнорировал его вопрос.

— На обломках, — продолжал он, — обнаружены следы пота и кусочки кожи, да. Четырех человек. Три медицинские сестры работали с этим аппаратом, в том числе мисс Гилмор, естественно. Но! Там есть и ваши отпечатки, мистер Дымов. Что скажете?

— Мои? — ошеломленно переспросил Виталий. Держал ли он когда-нибудь этот аппарат в руках? Он не помнил, но, в принципе, зачем ему это делать? Он прикасался к множеству предметов в Дининой палате. К дверям и окнам, к кровати, тумбочке и пульту управления аппаратурой, к выключателям и мало ли еще к чему.

— Откуда вы… — выдавил он, пытаясь справиться с подступившей необъяснимой паникой. — Почему вы решили… Чтобы знать, нужно сравнить…

— Конечно, — отозвался детектив с видимым добродушием. Должно быть, решил, что «взял преступника за горло», — вы имеете в виду, что официально не сдавали ни отпечатков пальцев, ни образцов кожи и пота для того, чтобы можно было провести сравнение. Образцы были взяты в вашей лаборатории в университете, на вашем столе, использованы книги, которые там лежали, и мышка компьютера, которой вы пользовались. Кстати, ничьих других следов там не оказалось, так что эти могли быть только ваши.

— Вы незаконно проникли…

— Все законно, мистер Дымов. С ордером от прокурора. Мы не хотели тревожить вас раньше времени. В конце концов, могло и не совпасть, верно? Но теперь для того, чтобы результаты экспертизы были признаны судом, необходимо официально получить образцы вашей кожи и пота. Простая формальность. Собственно, потому я и пришел. Если вы сейчас поедете со мной…

— У вас есть предписание?..

— Конечно.

Мэнтаг извлек из кейса блокнот, из блокнота вытащил сложенный вчетверо лист, развернул и протянул Виталию. Да, ордер, или как это у них называется. Из офиса городского прокурора. Настоящим предписывается… кому… детективу-суперинтенданту Майклу Д. Мэн-тагу… если ему предписывается, пусть он сам… глупость какая.

— Почему же вы, — тихо произнес Виталий, и детективу пришлось наклониться, чтобы услышать сказанное, — сразу не… почему вы… столько времени…

— Я надеялся, — сказал Мэнтаг, и неподдельная грусть отразилась на его лице, заставив Виталия подумать о том, как хорошо этот человек умеет притворяться и производить нужное ему впечатление. — Мне казалось, мы с вами все-таки найдем общий язык. Я несколько раз давал понять — вы знаете об этом деле гораздо больше, чем говорите. Но не желаете сотрудничать. Почему — не знаю.

— Подозреваемый не обязан…

— Вы не подозреваемый… пока.

— Но… эти следы… вы сказали…

— Не нужно приписывать мне то, чего я не говорил, хорошо? Следы, да. Но вы заходили в палату к жене последний раз вечером во вторник, то есть за двенадцать часов до… э-э… происшествия. Не знаю, касались ли вы аппарата, но точно известно, что по крайней мере две медсестры касались, обе это признали. Правда, мисс Гилмор… хорошо, не будем об этом. В любом случае их следы должны быть поверх ваших. А получается наоборот. И я хочу знать, как это могло произойти. Вам может показаться странным, но собственной интуиции я доверяю иногда больше, чем физике-химии-биологии. И чутье подсказывает мне, что причина в этой самой физике-химии-биологии, а не в том, что вы каким-то образом, находясь за тысячу миль…