Владимир Венгловский - Половинки космоса

Ключи он начал доставать заранее — старая привычка, дабы не копаться в портфеле у подъезда, где на лавочке обычно дежурили местные бабки — жутко говорливые, любопытные и приставучие. Сегодня их не было. Неужто новый сериал начали показывать? Или помер кто из них ненароком, а остальные в квартире устроились охать, ахать и шушукаться? Ну, нет и нет, и славно.

Странный булькающий кашель, идущий из кустов у подъезда, отвлек Василия от неспешных размышлений. Первым желанием было поскорее закрыть за собой дверь, но тут же стало стыдно — а вдруг кому-то плохо?

Но в зарослях оказалась вовсе не бабка. Мужик, судя по всему, невысокий и худощавый, стоял на коленях и держался обеими руками за толстую ветку. Похоже, только это не давало ему упасть. Некогда приличный спортивный костюм весь чем-то заляпан — в осенних сумерках невозможно понять, кровь это или грязь, но лицо разбито, факт. Уж не его ли искали те двое?

— Помоги, — прохрипел мужик, завидев Василия.

— Сейчас, — засуетился тот, елозя пальцем по гарнитуре, — потерпите, я вызову…

— Нет, не звони… Помоги встать…

— Но как же? «Скорую» же надо… полицию…

— Не надо… Встать…

Василий аккуратно пристроил портфель между ветками, опасливо огляделся и подхватил мужика под мышки. Тот и впрямь оказался невысок и жилист.

— Отпускай… Сам… попробую…

Он устоял. Качнулся, но устоял. Василий чуть отодвинулся и оглядел свой костюм — м-да уж, будет чем заняться вечером.

— Может, все-таки «скорую» вызвать? — не стерпел Василий. Мужик помотал головой. — Куда ж ты в таком состоянии пойдешь? — он и сам не заметил, как в ответ перешел на «ты».

— К тебе…

— В смысле?

— К тебе пошли… Отсижусь… и уйду… Не дрейфь…

— Не, — затряс головой Василий, — мы так не договаривались.

— Час… Через час я уйду… сам… А хочешь, денег дам?.. Мне надо… просто полежать немного…

— Вон на лавочке ложись, чем плохо? — прозвучало уже не так уверенно.

— Пять тысяч… Мало?.. Десять…

Мужик охнул и покачнулся.

Десять тысяч… Блин, как откажешься, когда деньги сами в руки идут, да еще такие нужные? Остается надеяться, что судьба не последняя сволочь, подставлять да кидать не станет. И сам мужик едва на ногах держится, а ростом едва до плеча достает — справиться с таким плевое дело.

— Десять. И через час ты уходишь, иначе я вызову полицию, понял?

Тот кивнул:

— Поднимемся, и отдам… деньги… Помоги только…

До второго этажа они добирались долго. Мужик — уже в дверях подъезда он просипел сквозь зубы: «Миша» — передыхал после каждой пары ступеней, уцепившись за перила, но шел сам. Слава богу, что из соседей никто не выглянул и в подъезд никто не заходил. Разговоров, сплетен было бы на месяц, если не больше, а то и участкового бы вызвали.

В квартире Василий успел и портфель отряхнуть, пристроив на полке под вешалкой, и пиджак снять, неодобрительно покачав головой, пока Миша стоял у входа, прислонившись к стене и закрыв глаза.

— Ты, может, пройдешь все-таки? Или помочь?

— Не надо… Сюда дошел… уж до комнаты-то… Ох!

Василий едва успел подхватить его, уже не думая — больно тому или нет, — и потащил в комнату. Там, чертыхаясь, он все же стянул с Миши куртку и штаны, под которыми обнаружилось вполне приличное и явно дорогое термобелье. Не бедствует дядька — может, стоило запросить больше?

Спортивный костюм он бросил в угол, а самого Мишу аккуратно уложил на диван. Только бы не помер тут — доказывай потом, что ты не верблюд! Василий постоял рядом, напряженно вслушиваясь в дыхание, но все же в «скорую» звонить не стал. И в полицию тоже, хотя, наверное, стоило. Но деньги…

Размышляя, в какую историю вляпался, и вляпался ли, он поплелся на кухню.

Есть уже не хотелось, но не пропадать же продукту? Повязав полотенце на манер набедренной повязки, Василий вспорол вакуумную упаковку и по старинке, от спички зажег конфорку. Тут же, учуяв дымок, тихо зашумел кондиционер.

Все как обычно, как всегда. В меру чистая кухня, и пусть Светка ворчит — чистая! Бежевый пластик панелей и кофейная поверхность стола, неубиваемая, хоть гвозди выпрямляй. Умеют наши керамику делать. Или не наши? А, неважно. Главное — нравится. Все по-домашнему уютно, все на своих местах. Ничто так не успокаивает, как знакомый до закрытых глаз комфорт.

Василий капнул на уже подрумянившуюся рыбу лимонного сока и прислушался — не очнулся ли незваный гость. Вроде тихо. Ладно, еду приготовит и проверит, а сейчас некогда, только отвернись, и блюдо испорчено — глаз да глаз нужен. От ароматов уже хотелось сладко зажмуриться и вдыхать, вдыхать и ни о чем при этом не думать. Свежая зелень, которую он захватил в магазине вместе с рыбой, хрустела под ножом, будила воспоминания о бабушке, даче и пирожках с капустой.

В ванной что-то упало. Отложив нож и выключив от греха подальше сковородку — ну еще бы пару минут! эх… — Василий поспешно вышел из кухни.

Миша стоял, тяжело опершись одной рукой о раковину, а другой пытался смыть с лица кровь. На полу валялась маленькая электробритва, которую Светка совсем недавно купила вместо прежней, древней, с тяжеленной батарейкой. Василий поднял бритву и аккуратно водрузил на полочку.

— Ты как? — не нашел он ничего лучшего.

— Норм.

— Есть будешь?

Миша хмыкнул и покачал головой:

— Не, с таким ртом разве что кашку.

— Кто ж тебя так? — не выдержал Василий и тут же прикусил язык. Любопытство сгубило гораздо больше народа, чем в байках да пословицах сказано. Зачем ему лезть в эту историю? Но Миша, слава богу, и не рвался откровенничать:

— Нашлись добрые люди.

Он выглядел уже гораздо лучше. То ли отлежался так быстро, то ли сам по себе живучий оказался. Хотя один глаз заплыл полностью, ссадина перетекала коростой со лба на короткие, тронутые сединой волосы, распухшие губы перекосило — и это только на лице. Вряд ли, конечно, на теле так же красиво, но, как могут болеть отбитые внутренности, Василий знал не понаслышке — в детстве не раз приходилось со шпаной сталкиваться, а уж те умели так, чтоб и не видно было, и мало не показалось.

— Ну, может, хоть чаю?

— Ага. Покрепче и послаще. И, это, штаны какие-нибудь дай. Есть что из старого?

— Так посидишь, — фыркнул Василий. — Я не баба, чтобы меня стесняться.

Чай Миша пил вкусно. Хоть и морщился от боли в разбитых губах, но не скрывал наслаждения. Василий жевал рыбу, хрустел овощами, но ожидаемого удовольствия не испытывал. Ну, рыба. Ну, овощи. Интересно, а деньги у него где — не обманет ли? Орешек-то хоть и битый, но вроде крепкий. Эх… Свалился же на мою голову, а как хорошо вечер начинался!