Александр Мазуркин - Житие Иса. Апокриф

«Значит — пришел? — проносилось в мозгу. — Но он бы меня испепелил! Хотя — за что? Он же не открыл себя? И все-таки — Он. И Мер рядом. Но почему нет громов небесных, почему не трескается земля? А если — нет? Есть же похожие лица… Но ему ведомо то, что неведомо нашим книжникам! Да, но мало ли кто что и как знает».

5

—Послушайте-ка, друг мой, — обратился к Саду академик, он все еще путал «ты» и «вы», — не кажется ли вам, что этот странник странноват? Я имею в виду Греза. Он слишком нелюбопытен для обычного нелюбопытства. Да и под всей его дикобразной растительностью прячутся умные глаза. А как простодушно он принял наше гостеприимство! Пожалуй, он провел Гефа и меня. Не так ли? — Он обратился к стоявшему рядом Гефу.

— Может, и так, да не перемудрить бы, а то окажемся в положении гоголевского городничего, — бывший кузнец прочно приобщился к земной цивилизации. — Пощупать однако, надо — уж больно он хотел разглядеть Сида.

— Утром на крышу поглядывал, — заметил подошедший Нави, — что-то вспоминал.

— Любопытно, — накрутил на палец отросшую прядь волос Сид, — что же он мог вспоминать?

— Боюсь, что есть картинки получше, чем та иконка у пустынника, — выдал академик.

— Значит, узнал?

— Скорее, сомневается, подозревает. Но маху ты все же дал, влезая в разговор со своей осведомленностью о прошлом, — подытожил Зер.

Вся экспедиция собралась в тени на кошме.

— Взять и изолировать, — бухнул Без, — иначе поползут слухи.

— Уважаемый комендант заблуждается, — снисходительно, не глядя на собеседника, промолвил Зер, — мы не вправе этого делать. Да и где содержать?

— Я бы нашел.

— Вопрос этот не следует даже затрагивать, — буркнул Сид.

— Разумеется, — подтвердил Зер, опять-таки не глядя на Беза.

Комендант промолчал, подумав про себя, что некоторым рафинированным интеллигентам неплохо было бы время от времени спускаться на землю. Но он чтил субординацию.

Когда странники возвратились с утреннего поклонения, Зер за себя и своих друзей попросил разрешения идти с ними на вечернюю службу. Грез согласно наклонил голову и поискал глазами отсутствующего Сида, однако ничего не спросил, но ни от Зера, ни от Нави не укрылось его любопытство.

В храме было тесно. Потрескивавшие смоляные факелы не разгоняли тьмы, а только сгущали ее, превращая толпу богомольцев в слитную шевелящуюся массу. Вблизи были видны только спины да заросшие затылки. Лишь изредка, для разнообразия, всплеск огня отражался лысиной. И тут же дымным полотнищем шарахалась тень. Лишь там, в дальней части храма, где громогласный проповедник вещал о конце света и призывал к пожертвованиям на храм и покаянию в грехах — акустика все-таки была великолепной! — над его всклокоченной головой выхватывался из темноты огромный портрет Иса.

«Театр! Да какой!» — пронеслось в голове Зера.

Дышать было тяжело — разило потом и чесноком.

— Теперь мне понятен интерес брата Греза к твоей особе, — шепнул ухватившийся за локоть Сида Зер, — сходство потрясающее и световой эффект великолепный. И очень похоже, что твоя милость на иконе в плохом настроении.

— Помолчи, — тоже шепотом ответил Сид.

Брат Мис, смиренно опустив сомкнутые руки, внимательно слушал проповедника. Казалось, он не столько вникает в смысл сказанного, сколько пропитывается духом этого наэлектризованного сборища. Брат Грез, ставший под факелом, с которого срывались огненные капли, — другого места ему не нашлось — упер в грудь могучую бороду и, казалось, тоже пребывал в состоянии благочестивой отрешенности. Но внимательный наблюдатель, а Зер был таковым, мог заметить, что брат Грез слишком часто для человека, пребывающего в экстазе, косил глазом влево, где стояли Сид и Зер. Остальных землян скрывала плотная тень.

«Сопоставляет», — констатировал Зер, делая вид, что внимательно слушает проповедь.

Перед культпоходом в балаган, как определил это мероприятие вдруг обретший голос Нави, академик посоветовал Сиду тоже идти, так как игра в прятки могла только усугубить подозрения Греза. А так — мало ли какое бывает сходство! Но здесь, взглянув на картину, вернее, икону, Зер пожалел о своем совете — настолько точно передал художник не только сходство, но даже манеру смотреть чуть-чуть исподлобья.

Служба заканчивалась. Дважды пророкотал медный диск. И богомольцы двинулись к кафедре — отходящие от нее исчезали в провале бокового прохода. Коснувшись прибитого к кафедре стилизованного бронзового меча, по примеру идущих впереди, Сид и его товарищи кинули по монете на поднос, заваленный стертой медью и серебром. Последней шла Мер, опустив на лоб черное покрывало.

Вблизи, под огромной иконой Иса, они рассмотрели ряд иконок поменьше — на них можно было узнать Гефа, Нави и Мер. Еще ниже висело изображение Ртепа.

«Мы — как взятые на небо живьем», — подумал, фыркнув в бороду, Геф.

Нави внимательно осмотрел экспозицию, и ничего не дрогнуло в его лице. Зер, как всегда, молниеносно скользнул взглядом по иконостасу и так же молниеносно оглядел своих спутников, как бы удостоверяя личности. Бесстрастно скользнул по картинкам Без. Неслышно прошла Мер. И возвратились к себе.

— Итак, братья Грез и Мис, паломничество ваше закончилось, завтра вы возьметесь за посохи и двинетесь к морю. Сколько же вам идти?

— Как повезет, может, и с полгода, почтеннейший Зер.

— Что так долго?

— К морю по древней дороге три дня идти, там с корабельщиками столковаться надо, за душой у нас не то что серебра, меди — и той не густо. Так что пока уговоришь, да и на ожидание дней десять уйдет. Нет в корабельщиках древнего благочестия — что б им паломников в святые места даром перевезти, а ведь нашей веры!

— Есть-то им надо, — рассудительно заметил Зер, — на одном святом духе ноги протянешь.

— Да там дней десять по Лазурному морю, — словно не замечая реплики Зера, продолжил брат Мис, пресытившись долгим благочестивым молчанием, — до этого беседу поддерживал один Грез, — а там — от монастыря к монастырю. Где заночуешь, а где и пообедаешь. Так месяца за два и пройдешь первое благочестивое Лальское королевство. Дальше — граница Империи, только горы перевалить.

— Три месяца получается, где же полгода?

— Мы так считаем, где день — там и два. Да и что за разница — в пути ли, на ночлеге, время-то идет.

— А верхом?

— Верхом скорее, да ногами спокойнее.

— Что ж так?

— На конного у разбойников, да и у господ рыцарей глаз нацелен — раз верхом, то и суму проверить стоит, да и конь на дороге не валяется!

Сид слушал Миса, поглядывая на примолкшего Греза. Тот явно что-то придумывал. Зер же — главный собеседник — увлекся и, казалось, позабыл все на свете. Но это казалось! И что самое интересное, первым, кто понял, куда дело клонится, был Без. Да и брат Грез чувствовал, что его гостеприимным хозяевам нужно на Север. И его прельщала мысль возвратиться в их компании по многим причинам, в коих даже самому себе он признаваться побаивался. Он все еще не решался поверить, что Сид и Ис — одно лицо: слишком уж прост он был с людьми, и не били из него струей поучения. А с другой стороны… Много знает! Чувствовалось, что старший здесь — он, несмотря на живость и стремительность Зера и хозяйственность Беза. Какая-то внутренняя значительность исходила из этого голубоглазого. Но — Мер! А если… если все было не так, как в Книге? Сначала он испугался еретической мысли, но, будучи человеком не робким, да и не фанатичным, отогнал испуг и стал сопоставлять…