Михаил Грешнов - Сны над Байкалом (сборник)

— Фокусы! Прямо фокусы! — недовольно восклицал Иван Федорович.

Надежда Юрьевна взяла деньги, пошла прочь. Дошла уже до двери, когда Иван Федорович окликнул ее:

— Надя!

Надежда Юрьевна обернулась. Муж стоял, наклонясь над столом, позвал ее:

— Вернись, пожалуйста.

Надежда Юрьевна вернулась.

— А-а-а… — протянул Иван Федорович, не отрываясь от приборов.

— Чего тебе? — спросила Надежда Юрьевна.

— Отойди… — Иван Федорович стоял к ней спиной, впившись глазами в аппаратуру,

Надежда Юрьевна отошла.

— Подойди!

Надежда Юрьевна неуверенно подошла.

— Вот как! — сказал Иван Федорович. — Отойди!

— Ты что, Ваня, считаешь меня маятником? — спросила Надежда Юрьевна. — Туда-сюда…

— Отойди! — Иван Федорович по-прежнему стоял к ней спиной, глядел на приборы.

Надежда Юрьевна пожала плечами, пошла к двери.

— Надя!..

Это был крик. Так кричал Архимед «Эврика!».

Надежда Юрьевна испуганно обернулась.

Муж глядел на нее расширенными глазами и уже не кричал — шептал:

— Подойди еще раз…

Надежда Юрьевна испугалась, медленно пошла к нему. Он оглянулся на приборы, потом на нее и внезапно опустился на стул, на котором только что сидела Надежда Юрьевна. Лицо его было бледно.

— Тебе плохо? — наклонилась к нему Надежда Юрьевна.

— Нет, нет, Надя… — сказал он скороговоркой. Дай подумать. Дай мне подумать.

Опять взглянул на приборы.

— В чем дело? — спросила Надежда Юрьевна.

— В чем дело? — переспросил он. — В том-то и дело, в чем дело…

— Иван Федорович! — Надежда Юрьевна готова была рассердиться.

— В том и дело… — машинально повторял Иван Федорович. Поглядел на жену и сказал: — Ты излучаешь!

— Что излучаю? — испуганно спросила Надежда Юрьевна.

— Излучаешь и все!.. — Иван Федорович был растерян.

— Поясни, Ваня, — ласково попросила Надежда Юрьевна.

— Как будто в тебе работают, знаешь… сто радиостанций сразу, — пояснил Иван Федорович.

Надежда Юрьевна не нашлась, что сказать мужу.

— Феномен какой-то… — смотрел на жену Иван Федорович.

— Глупости, — наконец произнесла Надежда Юрьевна.

— Тебя надо исследовать, — сказал муж. И прибавил: — Невероятно!

Надежда Юрьевна повернулась и молча вышла из лаборатории.

В этот день Иван Федорович приехал домой рано.

Тотчас приступил к жене с расспросами: как самочувствие, есть ли улучшение, как она питается, чем, как с пуговицей. Надежда Юрьевна отвечала на вопросы мужа, показала пуговицу — тоненькую пластинку: иссосала почти всю.

— Да… — кивал при этом головой Иван Федорович. — Да…

Он столько раз повторял это «да…», что Надежда Юрьевна пришла в раздражение и спросила, к чему ведет этот допрос.

— Видишь ли… — Иван Федорович не находил нужных слов.

— Ничего не вижу! — сказала жена. — Потемки!

— Правильно, — согласился Иван Федорович. Потемки.

— Что же все это значит?

— Ты вся излучение, — сказал наконец Иван Федорович. — Приборы словно сошли с ума. Токи мозга пе сравнению с твоим излучением — невнятный шепот.

Надежда Юрьевна слушала.

— Вот я и думаю: в чем дело? — продолжал Иван Федорович. — Может быть, ты железом перенасытилась? Железо, оно знаешь, имеет магнитные свойства… Ты не беспокойся, пожалуйста! — заверил он, видя, как смотрит на него Надежда Юрьевна. — Ничего опасного нет, если ты и намагнитилась.

— Хватит! — оборвала разговор Надежда Юрьевна. — Скоро ты скажешь, что твоя жена — слесарная мастерская. Так?

Иван Федорович так не думал. Но и что думать, не знал.

Решили, что надо идти опять к врачам исследоваться.

В поликлинике Надежде Юрьевне предложили пройти анализы.

— Вот талончик на кровь. Это можно сегодня. Спуститесь вниз, в кабинет одиннадцатый.

Надежда Юрьевна сдала на анализ кровь.

— Придете завтра, — сказали ей, — в девять часов.

Но удивительные события развернулись раньше этого срока.

Лаборант Вятлов закончил анализ крови Надежды Юрьевны в час дня. В четверть-второго он вошел к главному врачу Сергею Наумовичу.

— Удивительно, — сказал он с порога. — Знаете, что я обнаружил в крови Фастовой?

Сергей Наумович поднял голову от бумаг.

— Не поверите! — сказал Вятлов.

Сергей Наумович молча ждал..

— Спуститесь, взгляните сами!

То ли недоумение в глазах Вятлова, то ли дерзость, так подумал Сергей Наумович, с какой Вятлов вошел к главному врачу: не каждый и не по всякому поводу решится беспокоить Сергея Наумовича да еще приглашать его к микроскопу, — подсказали главному врачу, что у лаборанта есть к этому основания. Сергей Наумович поднялся и пошел вслед за Вятловым.

Так они и шли — лаборант впереди, главврач за ним, какая-то невидимая нить связывала обоих. Лаборант шел, озабоченно, это можно было заметить по его напряженно выпрямленной спине; главный врач шагал трудно, в походке чувствовались его шестьдесят восемь лет, и еще чувствовалась озабоченность, которая передалась Сергею Наумовичу от лаборанта. Надо было бы всему миру поглядеть, как они шли — лаборант и Сергей Наумович. Но мир пока ничего не знал, хотя стрелки часов уже отсчитывали секунды эпохального времени.

В маленькой тесной лаборатории никого не было. Микроскоп стоял у окна, в зажимах стекло с небольшим ржавым пятнышком. Сергей Наумович подошел к микроскопу, тронул винт, приподнял тубус, применяя к своему зрению.

То, что он увидел, было невероятным. Сергей Наумович оторвался от микроскопа, протер глаза. Опять наклонился, чуть-чуть пошевелил винт. На ржавом коричневом фоне растекшейся крови в двухсоткратном увеличении линз Сергей Наумович увидел блестящие металлом обломки машин: шестерни, колеса, гнутые скобы и рычаги.

— Что это? — спросил Сергей Наумович.

— Третья проба, — ответил Вятлов.

Вынул из-под микроскопа стекло с ржавым пятнышком. Взял из коробки другое, чистое. Выдавил из мензурки на него каплю крови, вновь поставил под тубус.

Сергей Наумович приник к окуляру. Увидел он то же самое: шестерни, металлические детали. И еще он увидел — нет, не привидение, не фантом — миниатюрную микроскопическую подводную лодку…

Действительно, это было невероятно. За долгую практику Сергей Наумович ничего подобного не наблюдал.

— Чья кровь? — спросил он, не отрываясь от окуляра.

— Фастовой… Надежды Юрьевны, — лаборант взглянул на листок.

— Супруги Ивана Федоровича Фастова?

Лаборант Ивана Федоровича не знал.

Сергей Наумович знал. Отсюда же, из лаборатории, позвонил Ивану Федоровичу.