Филип Дик - Убик

— Она уже была мертвой, когда я принесла ее домой. Можете ее забрать. — Она поставила на прилавок горшочек, в котором Эл заметил какое-то завядшее растение. Наверное, при жизни это была азалия — в таком состоянии ее трудно было узнать.

— Я не могу возвратить вам ваши деньги, — возразил продавец-кибер. — Продаваемые нами растения не снабжены гарантией. Наш принцип гласит: «Покупатель, смотри в оба!» Следующий, прошу вас.

— А номер «Сэтедей Ивенинг Пост», — не успокаивалась дама, — который я взяла на вашем столике? Прошлогодняя газета. Что тут у вас творится? А обед из марсианских личинок…

— Следующий покупатель, прошу вас, — сказало устройство, не обращая внимания.

Эл прошел мимо контрольного устройства. Осматриваясь, он ходил по магазину, пока не обнаружил груду сигарет всевозможных марок.

— Возьми что-нибудь в картонной упаковке, — посоветовал он Джо.

— «Домина», — предложил Джо. — Стоят столько же, сколько и «Вингс».

— Господи, да не бери ты какие-то незнакомые марки! Возьми «Уинстон», «Кул» или что-нибудь такое. Вот. — Эл вытащил пачку из одного блока и помахал ею. — Пустая. По весу чувствую. — И все-таки что-то легонькое трепетало внутри коробочки. Он содрал упаковку и заглянул внутрь.

Это был небольшой листок бумаги, весь исписанный от руки. Оба они хорошо знали этот почерк. Эл вытащил листок из пачки, и они принялись читать:

«Мне необходимо вступить с вами в контакт, ситуация очень серьезная и с течением времени, несомненно, будет все более осложняться. Существует множество объяснений ее, и я собираюсь обсудить их с вами. В любом случае не поддавайтесь панике. Мне очень жаль Венду Райт, но в этом деле мы испробовали все, что было в нашем распоряжении».

— Значит, он знает о Венде, — констатировал Эл. — Что ж, может быть, это означает, что никому из нас ничего такого не грозит.

— Наобум взятая пачка сигарет, — сказал Джо, — в случайном магазине, по приезде в выбранный наугад город. И тут мы получаем предназначенную для нас записку от Глена Ранкитера. А что в других пачках? Такие же записочки? — Он вытащил из кипы коробок блок «ЛМ», потряс им, потом сорвал упаковку. Десять пачек сигарет, под ними еще десять пачек — все нормально.

«Нормально ли?» — подумал Эл. Он взял одну из пачек.

— Разве ты не видишь? Здесь все в порядке, — сказал Джо. Он извлек из груды еще один блок. — Этот тоже полон. — Не распечатывая его, он потянулся за следующим. Потом еще за одним… Во всех лежали пачки сигарет. И все они рассыпались в прах в руках Эла.

— Я прикидываю, откуда он мог знать, что мы придем именно сюда, — сказал Эл. — И как он догадался, что мы станем проверять именно этот блок.

Казалось, в этом не было никакого смысла. Но и тут, однако, действовали две противоположные силы. И во всем мире то же самое, может, даже во всей вселенной. «Не исключено, что солнце погаснет, — продолжал размышлять Эл, — и Глен Ранкитер поместит на его место какое-нибудь следующее светило. Если окажется в состоянии это сделать. Вот именно, — подумал он. — В этом весь вопрос: на что способен Ранкитер? Иначе говоря, как далеко может зайти процесс разложения».

— Попробуем что-нибудь другое, — сказал Эл.

Мимо банок, пачек и коробок он прошел в отдел технических товаров. Там он наугад выбрал дорогой немецкий магнитофон.

— Выглядит солидно, — сказал он Джо, который шел за ним. Эл подумал и взял в руки другой магнитофон — в упаковке. — Купим этот и заберем его с собой в Нью-Йорк.

— Ты не хочешь его распаковать и проверить, прежде чем покупать? — спросил Джо.

— Я уже наверняка знаю, что покажет проверка, — ответил Эл. — Мы не в состоянии устроить полную проверку тут, на месте.

С магнитофоном в руках он направился в сторону кассы.

Вернувшись в Нью-Йорк, они передали магнитофон в мастерские фирмы.

Четверть часа спустя начальник мастерской, успевший за это время разобрать весь механизм, сообщил им итог:

— Все подвижные части лентопротяжного механизма изношены. Резиновый валик местами стерт; внутри корпуса полно кусочков изоляции. Тормозные прокладки, необходимые при быстрой перемотке ленты, практически полностью стерты. Весь магнитофон нуждается в чистке и смазке; по сути дела, требовалось бы провести капитальный ремонт и поставить новые пассики.

— Из этого следует, что магнитофону уже много лет? — спросил Эл.

— Возможно. Давно он у вас?

— Купил его только сегодня, — ответил Эл.

— Это исключено, — заявил начальник мастерских. — А если в самом деле так, значит, вам продали…

— Я знаю, что мне продали, — ответил Эл. — Я это знал, покупая его и даже еще не сняв упаковки. — Он повернулся к Джо. — Новый, только что с завода магнитофон — и полностью изношен. Куплен на ненастоящие деньги, которые магазин согласился принять. За деньги, не имеющие ценности, куплена вещь, тоже ценности не имеющая; в этом есть своя логика.

— Сегодня вообще какой-то плохой день, — заметил начальник мастерских. — Когда я утром проснулся, то обнаружил, что мой попугай умер.

— И от чего? — спросил Джо.

— Не знаю. Просто умер. Лежал жесткий, как кусок дерева. — Начальник мастерских вытянул в сторону Эла костлявый палец. — Я вам скажу еще кое-что, чего вы не знаете о своем магнитофоне. Он не только подержанный, он устарел лет на сорок. Теперь не применяются ни резиновые пружинные ролики, ни пассики. Эта дьявольская машина уже антик, так что выкиньте ее и забудьте о ней. Вам нигде не раздобыть запчастей, разве что кто-нибудь сделает их для вас вручную. А это дорого.

— Вы правы, — сказал Эл. — Этого я не знал. — Вслед за Джо он вышел из мастерских в коридор. — Теперь мы имеем дело с чем-то большим, чем процесс распада, это уже новая проблема. Возникают сложности с питанием — где нам раздобыть хоть что-нибудь, подходящее для еды. Какие пищевые продукты, продающиеся в супермаркетах, будут свежими через столько лет?

— Консервы, — ответил Джо. — Я видел множество консервов в том магазине в Балтиморе.

— И теперь мы уже знаем, почему. Сорок лет назад в супермаркетах продавалось гораздо больше консервов, чем замороженных продуктов. Ты прав, это может оказаться нашим единственным источником питания. — Хэммонд задумался. — Но поскольку за один день этот процесс сдвинулся с двух лет до сорока, к завтрашнему утру, может, пройдет уже сто лет. А ни один пищевой продукт не годится к употреблению через сто лет — безразлично, в банке он или без.

— Китайские яйца, — сообщил Джо. — Яйца тысячелетней давности, которые там закапывают в землю.