Павел Комарницкий - День ангела

Постой-ка. Тамара, выходит, тоже улавливает?

«Да, Рома. Ничего, что на «ты»? Куда деваться… С кем поведёшься. Только я простой исполнитель. И работаю сейчас в милиции, инспектор по малолеткам»

Вот как. Рад познакомиться, коллега.

Мы едем, пробираясь через пробки, сворачивая в переулки и дворы, кое-где не брезгуя тротуарами. Нормально для Москвы.

«Нет, всё-таки не продумано тут у нашего архангела, у папы твоего. Такой даме, да с таким шофёром-телохранителем полагается «мерседес»».

Ирочка смеётся.

«У папы всё продумано до миллиметра, можешь не сомневаться. Если бы был нужен «мерседес», был бы «мерседес». Но это явное излишество. И Тамару я побеспокоила потому же, чтобы твоя выдающаяся личность, Коля, не давила окружающих. Дама с охраной — слишком вызывающе, сегодня тут соберётся народ попроще. А так вроде и ты с дамой, не так явно. Кстати, моя идея»

«Ну ты ж умнесенька дивчина. Вся в папу. Ещё бы мужика тебе умного, да где взять?»

Колин бритый затылок нависает над подголовником. Вот как бы треснуть…

В зеркало заднего вида я наблюдаю широко ухмыляющуюся Колину физиономию.

«Только парализатор в ход не пускай, Рома, я же за рулём. Приедем все в синяках, рванине, на покорёженной тачке. Зачем нам такой имидж?»

Снова все смеются. Ладно, Коля, резвись…

— Так, всем внимание — Ирочка переходит на голос — Подъезжаем к самому крыльцу. Коля, ты высаживаешь меня и Рому, паркуешь машину, через семь-восемь минут — ровно чтобы, глянь на часы — заходите с Тамарой, сразу в гардероб. Мы уже будем в зале, подходите к нам, дальше будет видно. Вопросы?

— Не беспокойтесь, Ира-сан. Всё будет исполнено в точности.

Хорошо, когда за дело берутся толковые люди. Музыка в зале не гремит, а мягко играет, позволяя партнёрам свободно общаться между собой: друг друга слышно, а посторонних — нет.

Я вспомнил дискотеки, на которых иногда бывал в пору своей студенческой юности. Дикая ополоумевшая толпа, бешеная круговерть разноцветных огней, грохот хэви-металла, истошные вопли «типа певцов», перекрываемые визгом девчонок-малолеток, прыщавые шпанята, косящие под крутых пацанов. Стеклянные глаза обкуренных. Терпеть не могу дискотек.

Нет, это вполне пристойная тусовка. Если бы ещё не мысли окружающих…

Напускная весёлость, вежливые улыбки. Женщины в боевой раскраске, словно танкисты, рассматривающие через свои накрашенные прицелы поле боя, выбирающие потенциальных жертв и цепко отмечающие соперниц. Мужчины, распираемые авторитетом и солидностью, как протухшие консервы. И раздевающие взгляды.

Изображение радости от встречи со старым другом.

— Ба, какие люди! Ты как здесь? Рад тебя видеть!

«Вот сволочь, опять выкрутился. Ничего не берёт. И не сдохнет, бычара, ещё сто лет…»

Так вот она какая, настоящая мужская любовь.

— Представляешь, он мне ещё когда шубу норковую купил, я ему и говорю…

«Да, вот так, киска. И напрасно ты п…ду бреешь, не обломится тебе ничего»

Ну что же, бывает и женская любовь.

Слава Богу, что такие мысли не у всех. У большинства всё же преобладают вполне нейтральные мысли и эмоции, нередки и настоящие тёплые чувства. Нет, определённо за нас, за человеков, стоит побороться.

«…Да, тёлочка ничего. Мелковата только. Нет, определённо ничего. А с виду — типичная училка, под деревню невинную косит. Интересно, сколько возьмёт?..»

Я вздрагиваю. Это о моей Ирочке. Где же ты, сучонок?

«А, уже подцепила какого-то лоха. Может, муж? Точно! Не, такому придурку — и такая тёлка. Несправедливо… Исправим?»

Вот он. С виду вполне состоятельный малый, лет под тридцать. Лощёный, успешный. В компашке себе подобных. Слегка выпивший, и от того до невозможности смелый. Вот только от мыслей его несёт, как от помойного ведра. Ладно… Нужен повод…

«Рома, не смей! Рома, не так! Ты завалишь операцию!»

Импозантный малый между тем приближается, с явным намерением.

— Простите, могу я пригласить вашу даму?

— Ни в коем случае! — широко улыбаясь, отвечаю я. Задача упрощается.

— Почему? — похоже, хмель вышиб из малого остатки невеликого умишка. Или он так не привык к отказам, что и мысли не допускает… Задача предельно упрощается.

— Потому что ты скот, — очаровательно улыбаясь, опережает меня моя Ирочка.

Малый косо, нелепо оседает на пол. Обморок от неумеренного употребления. Да, для начала обморок.

— Помогите, тут молодому человеку плохо! — артистка, ну артистка.

«А ты хотел его… ему… да, набить морду. Правильно сказала?»

Правильно, правильно. Почему не дала? Зря.

«Не отвлекайся. Был скот, и нет скота. Теперь либо человек, либо труп. Работаем!»

Я танцую с Тамарой, хотя мне немного неловко. Она и так выше меня, а на шпильках тем более. Под моей рукой переливаются мускулы голой Тамариной спины. Нет, Тамара, ты красивая, правда, только я хочу танцевать с ней. С моей Ирочкой.

Тамара сочувственно улыбается. Служба.

«Рома, как не стыдно обижать девушку. И вообще, мои команды в ходе операции не подлежат даже мысленному обсуждению. Дома мы с тобой потанцуем, правда. Вот приедем домой, я сниму этот дурацкий чехол, прижмусь…»

«Тогда наш танец будет очень коротким. Нет, родная. Сперва мы будем танцевать как есть сейчас, потом ты снимешь свой чехол и станцуешь для меня одна, а я буду смотреть и любоваться. И чтобы на шпильках. Можно?»

Шелестящий бесплотный смех.

«Ты здорово развратился за последнее время, мой хищник»

«Это Хруст. Тысяча извинений, пани, что я прерываю ваше воркование. Объект здесь»

Ага, всё верно. Объект уже здесь. Ничего мужик, среднего роста, довольно симпатичной внешности. Вот он разговаривает с дамами, мужчинами. Смеётся, шутит. Да, плохо, очень плохо. Я-то чувствую, какая Антарктида у него внутри. Пусто и холодно, на тысячи километров пусто и смертельно холодно. И то, что он смеётся и шутит, самый дурной признак. Сильный мужик, умеет держаться на людях. Душевная рана затянута толстой коркой, стала незаметна для посторонних. Но внутри идёт разрушительный процесс. Да он уже почти завершился. Я же вижу, что его, в сущности, уже не интересуют окружающие. Эх, папа Уэф, вычислил бы ты его раньше, когда его рана была свежей, когда он ещё мучился, а значит — был жив… Справится ли моя Ирочка?

«Так, шутки побоку. Работаем. Рома, танец кончается, верни партнёршу Коле. И немедленно забери меня. Идём на контакт»

Возле объекта я замечаю ещё одну знакомую личность. Да никак это Геннадий Александрович Меньшиков, акула бизнеса собственной персоной. Серьёзная выходит операция, только папы Уэфа не хватает. Я даже поискал глазами — не видать ли где лёгкого струящегося марева.