Каору Такамура - Она (Новая японская проза)

— Пойдем посмотрим, что там?

«Администратор» и не думал подниматься, так что Ицуко с очкариком, переступив через него, вышли из-за стойки кассы. Ицуко пошла по правой стороне, очкарик — по левой. К приоткрытой двери они подошли с двух сторон и дружно прильнули к щели.

Тишина. Грабителя не слышно. В горле у Ицуко пересохло, в голове стоял звон.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — позвал из-за двери очкарик.

Ни звука. Потом послышались какое-то невнятное мычание и вроде как скрип ножки стула. Ицуко с очкариком вместе влетели в комнату. В ярком свете люминесцентной лампы за столом сидел продавец, прочно привязанный к стулу. Руки и ноги у него тоже были связаны упаковочной веревкой. Рот залеплен клейкой лентой. Рядом щерился ухмылкой выпотрошенный сейф.

«Администратор» с радостью побежал в полицейский участок сообщить о случившемся. Ицуко еще не успела закончить фразу, как он уже пулей вылетел через заднюю дверь. В ожидании полиции Ицуко с очкариком достали из автомата банки с горячим кофе, уселись прямо на полу рядом с мертвенно-бледным. все еще дрожащим продавцом и стали потягивать обжигающий напиток. Однако, до того как завыла полицейская сирена, Ицуко все же встала и подошла к автоматической двери — удостовериться, что там лежит действительно погремушка. Да, погремушка, бледно-желтая, с оранжевым утенком на пластмассовом корпусе.

— Ничего нельзя трогать до приезда полиции! — напомнил очкарик.

Ицуко не решилась взять погремушку в руки. Но ей до смерти хотелось послушать, как она гремит, — и кончиками ногтей она легонько потрогала игрушку. Та отозвалась негромким мелодичным стуком. 

3

Когда дело было предано огласке, жизнь вокруг Ицуко забурлила. Телефон не смолкал, к ней беспрестанно заглядывали сослуживцы. С одной стороны, они действительно беспокоились за Ицуко, с другой — изнывали от любопытства. Поскольку Ицуко в общем-то отделалась легко, все жаждали послушать «страшные рассказы» о происшедшем. Наконец все это стало невыносимым, и Ицуко взяла со следующего дня оплачиваемый отпуск. Все равно пришлось бы брать несколько дней, поскольку она ждала вызова из полиции. Родители рвались немедленно приехать в Токио, но Ицуко решительно пресекла все попытки. Последний год у отца было плохо со здоровьем, а кроме того, Ицуко сейчас хотелось побыть одной. Родители, конечно же, начали уговаривать ее вернуться домой. Услышав по телефону плачущий голос матери, Ицуко и сама едва не растрогалась до слез.

Сыщиков оказалось двое. И оба — совсем не из тех, о ком втайне мечтала Ицуко, а Сатоми и явно. «Если будут симпатичные, то обязательно познакомь меня!» — просила она. Скорее они как две капли воды походили на пожилых начальников из фирмы Ицуко. Однако оба были отменно вежливы и обходительны, во всяком случае по отношению к ней, А уж как там с остальными тремя потерпевшими, Ицуко не знала. Всех допрашивали поодиночке. Полицейские даже попросили потерпевших не перезваниваться и не обсуждать случившееся.

— Ваша память может подвести вас, и вы только окончательно все запутаете, — пояснили они. — Разбираться в происшедшем — дело специалиста, тут нужно подходить с умом.

Ицуко добросовестно рассказала, что происходило в ту ночь, что она видела и что слышала. Все подробности были занесены в протокол. Однако сами сыщики не слишком распространялись о ходе расследования. Даже о том, что из сейфа похищено пять миллионов иен, Ицуко узнала из газет.

Как и следовало ожидать, дела у магазинчика «Q & А» шли не блестяще, и владелец решил продать его с земельным участком и всем содержимым. Пять миллионов иен, лежавшие в тот вечер в сейфе, составляли как раз задаток. Так что грабитель не случайно набрел на «Q & А», он шел туда наверняка, за деньгами. «ПРЕСТУПНИК ХОРОШО ЗНАЛ СИТУАЦИЮ В МАГАЗИНЕ!» Увидев в газете такой заголовок, Ицуко вспомнила перепуганное лицо продавца. Нет, что-то не похоже на инсценировку.

Потом сыщики обратились к ней с просьбой — никому не говорить о погремушке.

— Это очень важная деталь для следствия, она может навести нас на след. Мы и всех остальных попросили об этом и от журналистов скрываем.

Ицуко клятвенно обещала держать рот на замке, но в свою очередь взяла с сыщиков обещание: когда закончится следствие, рассказать ей, для чего преступнику понадобилась погремушка.

— А зачем вам? — удивились полицейские,

— Просто так, интересно, — ответила она. — Уж слишком все это невероятно.

Ицуко вышла на работу спустя неделю после происшествия. Как и следовало ожидать, весь первый день ее еще донимали, но вскоре ажиотаж пошел на убыль. Она правильно сделала, что дала страстям поостыть, Газетчики тоже угомонились. Ограбление обошлось без жертв, так что новых сообщений не появлялось, Оставалось только ждать вестей от полиции, как вдруг… на девятый день в утренней газете она наткнулась на фотографию «важного свидетеля происшествия» — некоего Сюити Сасаки, двадцатилетнего юноши. Из заметки следовало, что Сасаки — автослесарь, проживает в соседнем квартале, а работает в мастерской, мимо которой Ицуко ходит каждый день. Он не появлялся в ней после той ночи, когда произошло ограбление. Его мотоцикл стоит у дома, исчез только мотоциклетный шлем с щитком. Мотоцикл слишком бросается в глаза, его легко обнаружить, поэтому Сасаки, использовав вместо маски шлем с щитком, пешком скрылся с места преступления — строил догадки автор заметки. Ицуко сразу вспомнила рев заводимого мотора, когда они лежали за стойкой. На фотографии лицо у Сасаки было довольно устрашающее, к тому же он выглядел несколько старше своих лет. Вообще-то лица преступника Ицуко не видела, только шлем с щитком, так что фотография ей ничего не говорила. Но ей подумалось, что, возможно, Сасаки и есть тот самый грабитель. Вот если бы голос услышать… Тогда можно было бы что-то сказать…

Поразмыслив, Ицуко решила, что лучше не донимать расспросами полицию, а самой сходить на место происшествия. Перед работой она заскочила в «Q & А».

Знакомого продавца в магазине не оказалось.

— В этот день работает другая смена, к тому же после ограбления парень так и не появлялся, видно, решил уволиться, — довольно нелюбезно пояснил ей продавец, стоявший у кассы. Ему было слегка за тридцать. Узнав, что Ицуко — одна из потерпевших, он сразу смягчился.

— Значит, вы не просто так интересуетесь?.. А то в последнее время любопытные житья не дают.

— Да нет, я свидетельница, — подтвердила Ицуко. — Только нас почему-то держат в неведении относительно хода расследования. Вы не в курсе, откуда вообще возник этот Сасаки?