Игорь Негатин - Право остаться

– Понятно. – Я поднялся и отряхнул снег. – Что с этим будем делать?

– Пристрелить придется, – нехотя признал Андрей, – не тащить же его за собой…

Каюр убежал, так что дальше пришлось идти на лыжах. Ох и намаялись! Через два дня после перестрелки нас окрестило февральской метелью. Оказались на безлесной равнине, но сквозь снежную, похожую на молоко пелену успели заметить небольшую рощу. Встали рядом с двумя густыми елями, и, пока я рубил одну из них, Челищев здоровой рукой копал снег. Выкопав канаву, накрыли тяжелыми еловыми ветками, прижали тонким бревном и наконец, мокрые и замерзшие, забрались в яму.

– Ну вот, сейчас нас снежком заметет, и станет теплее, – стуча зубами, сказал Андрей.

– Ничего себе погодка! – поглядывая наверх, проворчал я.

– Февральская метель – это не шутки… – устало протянул он и усмехнулся. – Вовремя мы встали. Очень вовремя.

Он прав. Идти в метель – самоубийство. Ориентиров никаких, можно и в знакомых местах сгинуть. Будешь круги нарезать, пока из сил не выбьешься. Рассказывали, что люди гибли в нескольких метрах от дома. Так что мотайте на ус: если настигла метель – ищите укрытие. С метелью не шутят.

До Прошкиной пади мы добрались только через пять дней…

Рядом с домом стоял Марк Брэдли с колуном в руках. Увидел меня и широко улыбнулся, хоть и удивился, наверное, что пришли на лыжах без собачьей упряжки. Даже руками махать начал, причем сразу обеими, а потом отложил колун в сторону и побежал навстречу, проваливаясь в глубокий снег. Заскучал, старый бродяга, пока я по городским переулкам разгуливал и эклерами питался. Обгоняя Брэдли, неслись наши псы – Тори и Бади. Этим все нипочем – лишь бы побегать всласть. Когда мы с Андреем подошли поближе, то я чуть не присвистнул. Под левым глазом Брэдли красовался изрядный синяк! Он перехватил мой взгляд и что-то неразборчиво пробурчал.

– Ну и как прикажете это понимать, мистер Брэдли? – вкрадчиво поинтересовался я. – Ты что, подрался с медведем? Нет, я понимаю, что иногда здесь бывает скучновато, но зачем сразу драться? Мог пристрелить засранца, и все. Зачем руками размахивать?

Марк, вопреки моим ожиданиям, даже не ругнулся насмешке. Я бы добавил, что он прищурился, но согласитесь: когда под глазом сияет такой бланш, нет резона прищуриваться. Эффекта не будет. Поэтому он вздохнул и скрестил руки на груди. Ну просто вылитый Кутузов!

– Дать бы тебе по шее…

– Я тоже рад тебя видеть. Знакомься, это Андрей Челищев.

– Добро пожаловать, – Марк кивнул новому знакомцу и повернулся ко мне. – Скажи мне, Талицкий… ты ведь никого не ждал в гости?

– Кто-то прибыл? – насторожился я.

– По крайней мере, он искал именно тебя.

– Очередной любитель точного времени?

– Нет. Какой-то нахальный русский. Сказал, что ищет господина Талицкого.

– Это он тебя так разукрасил?

– Ну… это еще надо посмотреть, кто кого больше разукрасил.

– И где же он?

– В сарае.

– Где?!

– В сарае. Мы как-то не успели построить здесь тюрьму. Этот парень, – Марк осторожно подвигал челюстью и поморщился, – оказался буйным. Еще немного, и я пальнул бы ему в голову, но потом подумал, что лучше дождусь тебя.

– И зарядил ему свой коронный удар…

– В челюсть. После этого он решил передохнуть с дороги и прилег в ближайший сугроб.

– Он хоть живой?

– Утром был живой. Ругался. Наверное…

– Наверное?!

– Извини, но я не все понял. Кстати, что такое «trippernij osminog»?

24

Пожалуй, последним человеком, которого я ожидал здесь увидеть, был Михалыч. Да, тот самый инструктор по прозвищу Боцман, который готовил меня перед заброской. Взъерошенный, как воробей, злой и с бланшем на половину морды лица. Нет, я бы тоже не сверкал доброжелательной улыбкой, просидев несколько дней под замком, но отчасти он сам виноват: Брэдли не любит, когда от него что-то требуют. Он и раньше не отличался особым добродушием, а после наших приключений характер и вовсе испортился.

С другой стороны, судите сами: сидит себе человек на озере, воздухом дышит, рыбку для сугудая ловит, с Тори и Бади на умные темы беседует, и тут появляется какой-то незнакомый бродяга на снегоступах, требующий встречи с Александром Талицким. Срочно, мол! Вынь да положь! Подать сюда Ляпкина-Тяпкина! Марк Брэдли, по его собственным словам, чуть сигару не выронил. От удивления. Между тем ответил и, надо заметить, очень вежливо, что если «усталый на всю голову путник» будет ему рыбу пугать, то рискует нырнуть в прорубь и не вынырнуть. Слово за слово, шутка за шуткой, и начались вольные упражнения на свежем воздухе… Подрались, в общем.

Если вы ждете, что мы с Михалычем жутко обрадовались встрече, начали обниматься и хлопать друг друга по спине, то сильно ошибаетесь. Никаких радостных воплей не было. Наоборот, была настороженность, причем обоюдная. Я не понимал, какого дьявола он заявился раньше положенного срока, а он не знал, какого приема от меня ждать. Сколько мы не виделись? Полгода? Ну вот, а чего вы ожидали? Люди, бывает, за минуту меняются, а тут столько времени прошло, да не высиженного в офисе на теплом месте, а на фронтире, где человек человеку – волк, трофей и ценный приз! Вот и сидели, ужинали, вроде и беседовали довольно мирно, а в глазах нет-нет, да и мелькал подозрительный огонек: чего нам ждать от этой встречи, приятель?

Одет Михалыч вполне по сезону, но сразу видно, что не местный. Надо будет ему одежду сменить перед тем, как в люди выводить. Хорошо, что мы с Брэдли, когда делали запасы, притащили четыре дополнительных комплекта. Оружие у Михалыча подобрано нормально. Охотничья винтовка, револьвер, нож, топор. Парусиновый рюкзачишко и снегоступы. В общем – для Прошкиной пади сойдет, а для Форт-Росса переоденем.

Забегая немного вперед, отмечу, что первые несколько дней после возвращения из Форт-Росса прошли напряженно. Собрались четыре человека посреди застывшего снежного царства, причем двое из них уже успели обменяться «любезностями». Не самая лучшая компания для зимовки. Тут ведь как: и Михалыч вроде свой, но и за Брэдли я горло любому перегрызу, не раздумывая.

Андрей Викентьевич Челищев помалкивал, присматривался и баловал наших собак. Тори и Бади после некоторых размышлений приняли Челищева за своего. Обнюхали, облизали и зачислили в «полезную» часть коллектива, подлежащую круглосуточной охране. Что и остальным псам из упряжки объяснили на своем собачьем языке.

Кстати, Марк с Андреем сразу нашли общий язык. Без проблем и притирок. Даже каких-то общих знакомых из Форт-Росса обнаружили. Уже через несколько дней пошли охотничьи угодья рассматривать. Если честно, то я не особо и удивился. Люди они разные, но из одного теста слеплены. Бывший шериф и бывший музыкант! Умереть не встать какая парочка!