Человеческая оболочка (СИ) - Алексей Котаев
Здание, с решетками на окнах находилось недалеко от площади. Туда-то и провели Айзека, вместе с его новым приятелем. Пройдя по узким коридорам, мимо других людей, увешанных дубинками и пластиковой броней, юношу вывели в зал, половина которого была отгорожена решеткой. Камера временного заключения была набита разного рода подозрительными личностями и Айзек тут же понял, что к чему. Он пытался было объяснить, что произошла ошибка, но никто его даже не стал слушать.
Спящего похлопали по одежде и решили не ковыряться в его личных вещах, а вот Айзека обыскали по полной, сложив в коробку и маску, и шапку, и два ножа, что он прихватил из дома, и синий патрон, что дал Дан. Найдя оружие, припрятанное на поясе, представители правопорядка переглянулись. Видеть такое у гражданских было, как минимум странно. И это их не воодушевило. Мужчины начали шептаться, время от времени поглядывая на молодого парня.
— Ты понимаешь, что это такое? — спросил полушепотом один из мужчин у Айзека.
— Да. Это мое оружие.
— Где ты его взял?
— Дома.
— Где твой дом? Есть там еще оружие?
— Мой дом у подножья горы, рядом с поселением под названием Повал.
— Как ты попал сюда? Зачем носишь оружие, и как стал поклонистом древних?
— Я приехал на утреннем караване. И я никакой не поклонист. Я вообще у вас тут впервые! — начал надрываться Айзек, находясь, явно, не в восторге от ситуации. — Я же говорил, мне нужно встретиться с представителем власти или правления в этом городе! Это очень важно!
Ответа не последовало и одного в камеру завели, другого аккуратно занесли. Айзек стоял и окидывал взглядом людей, что сидели на скамье, стоявшей вдоль стены. Шестеро людей осматривали Айзека в ответ. Молодой охотник казался людям намного подозрительней, чем он считал сам.
— Поди сюда, снимем тебе пластик. — сказал лысый паренек, по-видимому, едва ли не младше Айзека. Он перекусил зубами стяжку, что соединяла пальцы и охотник вновь смог двигать руками, одна из которых уже ощутимо опухла от пойманного ранее удара. — Сам то откуда бушь?
— Живу рядом с Повалом. На юге отсюда. — Айзек тут же начал нащупывать свой нос, попутно отколупывая засохшую кровь с лица и вытирая свежую.
— Эт че, район новый у города, там же промзона начиналась? — пристально разглядывая Айзека продолжал свой расспрос лысый. — Ты сам-то, кем будешь?
— Ты специально на него нарываешься? Явно же понял, что он не местный. — прервала наигранный диалог девушка, что сидела в углу, на самом краю скамейки. — Ты, если продолжишь, то и этот настучит тебе по лысой голове и уйдет отсюда через час, а ты так и будешь сидеть и выть. Задолбал уже!
— Сука, да заткнись ты! — подскочил дерзкий паренек, собравшись было кинуться в сторону девушки, но Айзек смекнул, что происходит и преградил ему путь. Для него человек был не опаснее снежной собаки, но с непривычки внутри молодого охотника все сжималось, а сердце вдруг начало колотиться сильнее. Старик учил драться с людьми, но практиковаться никогда не получалось. Да и на ком? На стариках из Повала?
Айзек вновь оказался крупнее местного, и тот немного отшатнулся в сторону, сжав кулаки. И собрался он было кинуться на Айзека, доказывая свое сомнительное доминантное положение, как щуплый мужичек в красном плаще очнулся и заорал что есть мочи.
— Древние боги возвращаются! Хватит сидеть и ждать, мы заслужили прощенье! Восславьте…
Все сидевшие тут же взялись за головы и начали упрашивать охранников вновь выключить этого горластого идиота. Но тем не было дела до происходящего в камере, пока не доходит до кровопролития, в любом случае профилактические беседы еще не начались.
— Эй, мужик, да хорош орать. О чем ты вообще? — присел на корточки рядом с безумцем Айзек
— Парень не расспрашивай его. А то мы все сума сойдем от его рассказов! — высказался кто-то из сидевших, но было уже поздно.
Сидя на холодном бетонном полу, мужик подмял под себя свой плащ и начал вещать, не особо обращая внимания на недовольные возгласы. Абсолютно игнорируя лысого парня, который минуту назад был центром внимания, а теперь недовольно глядел на Айзека и доходягу. — Ты что, парень. Совсем темный? Тебе с детства должны были говорить про древних богов. Про людей, что жили до нас!
— Ну, было такое, но сути я не знаю. — явно зацепившись интересом за тему, спросил Айзек. Его удивило, как один лишь короткий отрывок истории взбудоражил целую группу людей? Может это и есть та сила, про которую говорил Юрий?
— Ужас, да где вас таких только растят-то? Сотни лет назад боги, что жили среди нас, разгневались на людей, за их жадность и алчность. Пронзая землю сотнями ножей, наподобие того, под которым мы сейчас все живем, они ушли. Оставив землю умирать, медленно остывая. Те, кто называются людьми, это мы с тобой, парень, были нужны, лишь чтобы развлекать богов, даруя им видимость целого общества! Они не давали нам главного — права продолжить род, хороня грехи и поступки в каждом, кто их получил, не передавая своим детям. Сами же древние имели право быть любимыми своими детьми, но уйдя от нас в свои неизвестные места, они больше не разбавляли нас, людей, и умирая от старости, мы смогли воссоздать себе подобных, выращивая их в камерах. Многие говорят, что это последний подарок древних богов. НО ОНИ ВРУТ! Это мы, сами карабкаемся вверх, пытаясь показать нашим создателям, что мы готовы учиться и развиваться, что им пора вернуться и вынуть свои клинки из матери-земли. Они вернут нам тепло, когда мы будем готовы!
Слушая в сотый раз одну и ту же историю, все находившиеся в камере замолчали, словно выказывая дань уважения потугам безумца. Никто особо в это и не верил, принимая учение старика лишь за интересную байку. Все тихо молчали, не перебивая, ведь уж лучше так, чем слушать лысого выскочку, который так и норовит, показаться главным.
— Да видел я твоих древних. — с нескрываемой злобой оскалился Айзек. — Это не люди, и уж тем более не боги. Это уроды, что бросают себе подобных на произвол судьбы, выгоняя их из теплого дома.
— Ты лжешь! — вцепился безумец в плащ Айзека, отчего тот уже готовился нанести удар по ополоумевшей голове, лишь бы прекратить этот бессмысленный бред. Сейчас, глядя на этого человека, Айзек отчетливо понимал, что просить о помощи его бессмысленно. Безумец и есть безумец, и отбрасывая вуаль таинственности его веры, можно увидеть лишь человека, что легко одевается, совсем забывая, что за пределами его
