Нулевой экземпляр. Часть 2. Странная игра - Антон Алексеевич Градский
– Знаешь, что я думаю по этому поводу? – сказал рыжеволосый человек, сидящий на диване. – Они просто хотели выкурить оттуда этого Романа, облили вагончик бензином для генератора и подожгли, но потом взорвался баллон с пропаном, тем самым убив Романа и, судя по всему, находящегося рядом Виктора.
– Считаешь, Виктор тоже был в вагончике?
– Ну коли он сказал, что тот пока дышит, значит недавно проверил. А остальные, как бы это абсурдно не звучало, превратились в гриб. «Рубрум фунгус» тем и известен, что превращает любой организм в себе подобный. То есть любой гриб, который кем-либо найден это, или животное, или… человек. Почитай статью профессора микологии Родиона Колмогорова.
– Фунгум рубрус? – переспросил Верстаков.
– Красный грибок – Рубрум фунгус, – ответил собеседник.
– А, латынь, – догадался Верстаков.
– Да. Так ты сообщил его брату всё, что узнал?
– Я не могу до него дозвониться уже какой день. Четвёртый, если быть точным.
– Хм. Странно это… Слушай, а когда мы начинаем?
– Как только настрою микрофон, – ответил Вадим, не отрывая голову от экрана ноутбука. – Хотя можно сказать, что уже всё. Начинаем сейчас.
Вадим подошёл к камере, стоящей на небольшой треноге, включил запись, обогнул лампу с отражателем, сел на стул напротив дивана и приготовил небольшой, заранее подготовленный блокнот с расписанными вопросами.
– Привет, – отчётливо сказал Вадим, пристально смотря на человека напротив.
– А куда мне смотреть? – спросил тот, немного смутившись.
– Ну, если ты будешь смотреть в камеру, то создастся впечатление, что это больше допрос, чем интервью.
– Я всё понял, – улыбнулся парень, глядя на Вадима. – Приветствую тебя. Рад, что позвал.
– Не хотел бы ты, для начала, представиться нашим зрителям?
– Павел Валентинович Исаков, – уверенно кивнул человек на диване, изредка кидая взгляд в объектив камеры.
– Хорошо, – деловито сказал Вадим. – Расскажи, Павел, чем ты сейчас занимаешься, после того, как покинул институт? И чем ты занимался непосредственно в самом институте?
– Ну конкретно сейчас я плотно занимаюсь своим сайтом «UrbanTraveler.ru», это тот, на котором ты постоянный гость, – улыбаясь сказал Павел, показывая на Вадима пальцем. – Также я пишу свою книгу про наш городок и его особенности. Раньше я проводил экскурсии по разным местам, но после одного случая завязал с этим делом. Когда работал в институте я, в основном, выполнял разные заказы, указания. Разнорабочий, в общем. Мальчик на побегушках. Сделай то, сделай это. Я поначалу даже не знал, что это работа на институт, платили мне очень прилично и имён не называли, а представлялись просто – «фирма». В принципе я не жалуюсь. Хотя иногда мне приходилось заниматься сущей ерундой, мониторить сайты, писать некоторым людям или просматривать тонны видео ради поиска неизвестно чего. После того инцидента я очень много времени провёл в больнице, восстанавливался очень долго и от моих услуг в итоге отказались.
– Расскажи, пожалуйста про свой сайт. Как давно ты его создал, где берёшь материал, один ли ты над ним работаешь в данный момент?
– Сайт. Я над ним работаю уже лет девять, скоро десять. Я с детства любил разные закоулки и мрачные постройки. Если постройка уже пустая, но когда-то была жилой, для меня это двойная радость. А если это пустое огромное предприятие, то экстаз. В детстве у меня был альбом с фотографиями подобного характера, но потом появился компьютер и их количество стало неприлично расти. Выучившись на программиста и пройдя курсы разработчика веб-сайтов, я сначала придумал концепцию моего будущего творения, и только потом приступил к работе. Фотографировал всё сам, в основном, только иногда мне присылали хорошие сеты, которые было не стыдно разместить на странице. На данный момент ничего не поменялось…
– А что за инцидент, не расскажешь?
– Да. Один раз я, как обычно, проводил экскурсию по Полвинской психушке, ко мне в этот день решили присоединиться сразу трое человек…
– Прости, что? – не сдержался Вадим.
– Трое человек, – повторил Павел.
– В Полвине разве есть психушка?
– Ну, не в самом Полвине, а скорее недалеко от него. Между ним и селом Тихое.
– Старолесская психиатрическая больница? – мрачно произнёс Вадим.
В комнате повисла неуютная тишина.
– Старолесск. Не знал, что кто-то ещё помнит это слово. Это название. Все привыкли к тому, что это Полвин. То есть ты знаешь такое слово?
– Конечно знаю! – удивился Вадим. – Мне про эту больницу рассказывал знакомый. Он её только так и называл. Я уверен, что никто уже и не помнит, какое имя она носила раньше. На самом деле. Я вспоминаю репортаж из Полвина, корреспондент опрашивал на улице прохожих про старое название города. Один ответил Старосоветск, другой Стародворск, остальные – Полвин.
– Нет. Никто сейчас не называет Полвин Старолесском, но не потому, что не хочет, а потому, что не может. Физически. Это ведь запрещено. Ты не знаешь, что было в девяносто третьем году?
– Нет, – кратко ответил Вадим.
– Всех же насильно заставляли называть город Полвином, во всех городах Нерской области всех «своих» подкупали, чтоб город называли именно так. По телевизору пускали гипнотизирующие программы, а на картах, в архивах и газетах всё экстренно переименовывали. Везде, где указывался город Старолесск, всё изымали, стирали и уничтожали. В обязательном порядке менялись паспорта, свидетельства о рождении, смерти, заключении брака. Жителям буквально угрожали расправой, если они вдруг произнесут это слово. Эта акция длилась несколько лет,
