Николай Томан - История одной сенсации (сборник)

Вот и сегодня полковник Чэндлер пришел доложить Гоусту, что от Дэвиса все еще нет никаких известий.

— С Чепстоном и Хинсеем мы уже связались. Им дан приказ возвращаться. А Дэвис, получивший самостоятельное задание, прямо как сквозь землю провалился… — сокрушенно заключил свой доклад Чэндлер.

— Но в Россию он прибыл, — задумчиво проговорил Гоуст. — Это нам достоверно известно по первым двум радиосеансам с ним. Где же он теперь, однако?.. Не пошел же с повинной к советским чекистам, хотя это, кажется, становится теперь модным.

— Ну, с Дэвисом этого не случится. Он скорее покончит самоубийством, — убежденно заявил Чэндлер. — Мы предусмотрели возможность такой ситуации и вшили ампулы с ядом в воротнички его рубашек.

Гоуст прошелся несколько раз по кабинету, постоял у карты Советского Союза, висевшей на одной из стен, потом обернулся к Чэндлеру и спросил:

— А вы всех предупредили об отмене задания Дэвису?

— Да, конечно, сэр.

— Ну, а как обстоит дело с бывшим начальником базы тяжелых бомбардировщиков, Джессепом? Взяли его наконец?

— Да, сэр. Он арестован полицией как раз в тот момент, когда собирался удрать из города. Официально он обвинен пока лишь в пьяном дебоше.

— А его племянница, с которой он встречался несколько раз?

— Она работает в газете «Прогресс». Полагаем, что не без ее участия проникли в печать сведения о «нейтронном детонаторе». А ей, конечно же, выболтал их этот спившийся тип Джессеп. За племянницей его мы уже установили наблюдение.

— А кто был с нею в «Геракле» во время последней ее встречи с Джессепом?

— Астроном Джон Мунн.

— Это тот самый, что обнаружил астероид, из-за которого поднят теперь такой шум?

— Тот самый.

— Тогда будьте с ним поделикатнее. Он сейчас слишком популярная личность. Журналистку эту тоже оставьте пока в покое.

Отпустив Чэндлера, Гоуст долго еще прохаживался по мягкому ковру своего просторного кабинета. С каждым днем все с большей тревогой думал он о Дэвисе. Гоуст почти не верил теперь в возможность благополучного исхода его миссии. А неприятности в связи с этим, видимо, только еще начинались.

Всех тайных агентов, засылаемых с серьезным диверсионным заданием по ту сторону «железного занавеса», Гоуст в последнее время вообще уподоблял игрокам в крэпс. Поставив на двух тузов и полагая, что вероятность появления этих карт при следующей сдаче равна одной тридцатой, они считают себя счастливчиками, если эти тузы появятся при одной из сдач. Но они считали бы себя еще более счастливыми, если бы знали, что степень вероятности выхода намеченных ими карт составляет в среднем один раз на миллион шестьсот семьдесят тысяч шестьсот пятнадцать сдач. С помощью электронных машин это установлено теперь совершенно точно.

Вот он, оказывается, каков процент удачи!

Раньше, до того, как теория вероятности стала столь модной в разведывательном управлении, Гоуст смотрел на все эти вещи гораздо проще и оптимистичнее. А теперь приходилось подходить ко всему с точки зрения категорий этой теории.

Гоуст был человеком консервативного склада ума, хотя и старался скрыть это и от своих подчиненных, и от своего начальства, а может быть, даже и от самого себя. Изучению теории вероятности он, однако, очень долго и почти открыто противился.

Один из его коллег, имевший ученую степень, в споре с ним по этому вопросу заявил как-то:

— Теория вероятности является незаменимым пособием в практической работе. Люди могут обходиться без специального изучения ее лишь потому, что интуитивно чувствуют ее законы.

Гоусту как раз хватало этого интуитивного чувства. Он даже полагал, что у каждого прирожденного разведчика должно быть особое чутье, дающее ему возможность учитывать вероятные явления. Но ведь теперь в разведку идут не только по призванию, да и где возьмешь столько людей с призванием, когда разведка становится все более тотальной?

В штате одного только центрального разведывательного управления, например, работало уже более двадцати тысяч человек. Численность же контрразведки за последние годы по сравнению с первым послевоенным годом увеличилась в двенадцать раз. А ведь были еще и разведывательные управления авиации, флота, государственного департамента и многих других ведомств. Да, разведка действительно становилась с каждым днем все более тотальной!

Но не об этом думал теперь Гоуст, расхаживая по своему кабинету. Из головы его не выходил злополучный Дэвис…

«Что же получается, однако, — подвел он итог своим невеселым размышлениям. — Раз шанс осуществления диверсии Дэвисом невелик, то как будто бы нечего особенно беспокоиться за осложнение отношений с Советским Союзом… Но существует ведь и другая опасность-Дэвис может попасть в руки советской контрразведки, ибо не всегда же ему выходить сухим из воды. А это было бы, конечяо, самым худшим вариантом исхода операции…»

Нужно, значит, еще раз попробовать предпринять все возможное, чтобы связаться с Дэвисом во что бы то ни стало!

19. Мистер Кэсуэл срочно вызывает генерала Рэншэла

Если еще совсем недавно о предстоящем падении астероида писали главным образом центральные газеты, то теперь заговорила об этом пресса всей страны, высказывая самые противоречивые предположения. А для рядовых читателей этих газет становилось все несомненнее одно — родине их грозила серьезная опасность, предотвратить которую можно было лишь совместными усилиями наиболее могущественных в техническом отношении государств. К тому времени было известно также, что наиболее эффективными средствами борьбы с непрошеным космическим гостем являлись межконтинентальные баллистические ракеты, серийное производство которых уже было налажено русскими. Объединение усилий с Советским Союзом становилось в связи с этим для многих граждан заокеанской республики вопросом жизни или смерти.

Неизвестность точного места падения лишь осложняла обстановку. Никто не чувствовал себя в безопасности. Тревога была всеобщей. Государственных деятелей и Конгресс засыпали письмами, коллективными обращениями и даже категорическими требованиями. На принятии решительнейших мер и совместной обороне от вторжения космического тела настаивали теперь не только все левые партии республики и большая часть профсоюзов, но и некоторые крупные промышленники. К тому же во вчерашних вечерних газетах было опубликовано письмо группы виднейших ученых с такими доводами за совместные действия, не считаться с которыми было уже невозможно.

Мистер Кэсуэл в те дни имел весьма конфиденциальный разговор с главой правительства, который предложил немедленно вызвать для консультации помощника военного министра — генерала Герберта Рэншэла.