Николай Томан - Операция "Безумие"

Николай Владимирович Томан

ОПЕРАЦИЯ "БЕЗУМИЕ"

Черт знает до чего самоуверенная физиономия у этого профессора Рэллэта! Ему, конечно, многим обязана наша военная техника, особенно термоядерное оружие, но ведь ему давно уже ни один порядочный ученый руки не подает. А он будто и не замечает этого. Меня, бывшего помощника военного министра, а теперь всего лишь личного советника президента по военным вопросам, он вообще, видимо, считает ничтожеством. Вот и сейчас ведет себя так, будто не президент пригласил его на консультацию, а сам глава государства явился к нему с докладом о положении дел в стране. Ужасно зарвались эти длинноголовые из мозгового центра военных ведомств!

— Что вам известно о гравитационном оружии красных, доктор Рэллэт? — нервно прохаживаясь по кабинету, спрашивает его президент.

— Как, и вы, сэр, верите этому?! — удивленно вскидывает густые косматые брови ученый муж.

— А по-вашему, это пропаганда красных?

— Нет, сэр. Это просто нелепость. Такие слухи распространяют люди, невежественные в вопросах науки.

— Я не буду ссылаться на нашу печать — в погоне за сенсацией она слишком часто теряет чувство меры. Ну, а мнение профессора Коллинза? Его ведь очень тревожат эксперименты красных в этой области.

— Эксперименты — да, — снисходительно соглашается Рэллэт. — Но не более того. Науке вообще мало что известно о гравитации. Даже серьезной теории ее до сих пор не существует. Хотя тяготение известно людям, может быть, раньше многих прочих явлений природы, последние полвека эта область науки характеризуется полным отсутствием экспериментальных работ. Этим обстоятельством объясняю я, кстати, и все неудачи в создании единой теории поля.

— А гравитационные теории Поля Дирака и Джона Уилера? вставляю я, ибо имею некоторое представление о современной физике.

— Всего лишь гипотезы, — пренебрежительно замечает Рэллэт, даже не удостоив меня взглядом.

А меня просто бесит его высокомерие. Знаю, что в разговоре с ним не следует горячиться, но не выдерживаю и произношу почти с вызовом:

— Вам лучше, чем мне, доктор, должно быть известно, что теория не всегда предшествует практике. А что касается гравитационного оружия, то прежде чем отрицать его существование у красных, не мешает вспомнить историю с атомным оружием. Когда-то мы тоже не допускали мысли, что красные овладеют им столь скоро.

— Вы, генерал, вообще, кажется, слишком симпатизируете красным, — холодно роняет Рэллэт. — И я лично не уверен даже, в состоянии ли вы достаточно объективно информировать президента о наших противниках.

— Предоставьте судить об этом самому президенту, — с трудом сдерживая ярость, произношу я.

Тут бы и сказать президенту хоть что-нибудь в мою защиту, а он молчит. И это очень странно. Я проработал у него около года, и за все это время он не имел повода быть недовольным мною, почему же не хочет произнести теперь хоть слово в мою защиту?

— А мне доподлинно известно, — уже почти с нескрываемой угрозой продолжает Рэллэт, по-прежнему глядя не на меня, а на президента, — что вы неверно информируете президента о военной мощи наших противников и запугиваете главу государства неотвратимостью их ответного удара.

— А вы разве отрицаете такую возможность? — настораживаюсь я.

— У них не должно оставаться времени для осуществления такой возможности. Мы постараемся…

— "Не должно" и "мы постараемся" — это не аргументы, иронически усмехаясь, прерываю я доктора.

Видя, что дальнейший наш спор может перерасти в открытую ссору, президент останавливается перед Рэллэтом и, любезно улыбаясь, протягивает ему руку.

— Спасибо, доктор. Я вполне удовлетворен вашим ответом на мой вопрос о гравитационном оружии.

Рэллэт тотчас же уходит, даже не удостоив меня кивком головы. Они ведь страшно заняты, эти деятели из мозгового центра нашей военной машины.

— Фанатик, — не без горечи произношу я после довольно продолжительного и тягостного молчания.

Президент неопределенно пожимает плечами. Потом спрашивает:

— А вы считаете, что у красных есть все-таки гравитационное оружие?

— Несомненно! — энергично киваю я, хотя не имею ни малейшего представления о том, какое оно, это оружие. Нужно же, однако, хоть президента предостеречь от безумного шага.

— А их космические средства? — снова спрашивает он.

— Да и эти средства, конечно, — подтверждаю, я, догадавшись, что президент имеет в виду существование у красных такого оружия, которое смогло бы автоматически нанести нам ответный удар. — И это не только мое мнение. В этом уверены многие наши ученые, работающие в области военной техники.

— И все это сработает у них, не ожидая специальной команды?

— Даже если уже некому будет подать такой команды. Поэтому-то идея превентивной войны и нелепа, чего никак не хотят понять мои военные коллеги.

Я говорю все это с абсолютной убежденностью в правоте своих слов, хотя, откровенно говоря, не очень уверен, что красные нанесут нам ответный удар с помощью именно космических средств или гравитационного оружия. Я вообще не очень уверен, что наши сведения о средствах обороны красных вполне достоверны. Но за последнее десятилетие красные столько раз удивляли нас своими успехами в области науки и техники, что я всему готов верить. Весьма вероятно даже, что у них имеется и еще более могущественное оружие. В противном случае они не вели бы себя с таким потрясающим хладнокровием и строили бы не новые города, а подземные убежища.

— Но что же нам делать в подобной ситуации?

— Это вам лучше знать, сэр. Вы глава государства, а я всего лишь ваш скромный советник по военным вопросам.

Очень хочется добавить еще, что я не завидую моему президенту, но мне становится жаль его. Что, собственно, он может поделать, если бы даже захотел, когда вся наша страна с помощью пресловутого военно-промышленного комплекса давно уже сломя голову мчится к атомной катастрофе!

Ракетное оружие и новые дивизии наращиваются теперь совершенно автоматически. Самое же страшное для нашего государства — это даже не ракеты и дивизии, а генералы. Я-то их знаю лучше господина президента! Они не только с подозрением относятся ко всем нашим гражданским властям, но и совершенно убеждены, что все штатские — безнадежные кретины.

Очень мудро сказал недавно кто-то из наших государственных деятелей, что в целях государственной безопасности нашим военным министром должен быть лишь такой человек, который, находясь на этом посту, будет подозрительно относиться к мотивам, руководящим действиями военных.