Жюль Верн - Паровой дом (пер. В. Торпакова)

Надо сказать, что имя Мартена не единственное французское имя, почитаемое в Лакхнау. Некий бывший унтер-офицер африканских стрелков по имени Дюпра так отличился своей отвагой во время восстания, что мятежники предложили ему возглавить их. Дюпра благородно отказался, несмотря на предложенные ему богатства и… угрозы. Он остался верен англичанам. Однако, не сумев склонить его к предательству, сипаи убили его в стычке, сказав при этом: «Собака неверных, мы тебя получим против твоей воли».

Имена этих двух французских солдат объединили, когда начались репрессии. Сипаи, осквернившие могилу одного из них и выкопавшие могилу для другого, были уничтожены.

В конце концов, посетив превосходные парки, которые для этого большого города с пятьюстами тысячами жителей представляют как бы зеленый пояс, украшенный цветами, проехав на спине слона по главным улицам и великолепному бульвару Хазра-Гадж, я сел на поезд и в тот же вечер вернулся в Канпур.

На заре следующего дня, 31 мая, мы уже были в пути.

— Наконец-то, — воскликнул капитан Худ, — покончено с аллахабадами, канпурами, лакхнау и другими городами, нужными мне, как пустой патрон!

— Да, Худ, покончено, — ответил Банкс, — и сейчас мы направимся прямо на север, так чтобы сразу выйти к подножию Гималаев.

— Браво, — ответил капитан. — Вот что я называю Индией. Это не то что провинция, где вздыбились города или скучились индийцы, нет! Это страна, где живут на свободе мои друзья: слоны, львы, тигры, пантеры, леопарды, медведи, буйволы, змеи! Там единственная поистине населенная часть полуострова. Вы это увидите, Моклер, и нисколько не пожалеете о чудесах долины Ганга!

— Я ни о чем не пожалею в вашем обществе, дорогой капитан, — ответил я.

— Однако, — заметил Банкс, — на северо-востоке есть еще очень интересные города — Дели, Агра, Лахор…

— Э! Друг Банкс, — воскликнул Худ, — кто же говорит об этих жалких местечках?

— Жалкие местечки! — отозвался Банкс. — Нет, Худ, прекрасные города! Не волнуйтесь, мой дорогой друг, — добавил инженер, повернувшись ко мне, — мы постараемся показать вам все, не слишком нарушая планы охотничьей кампании капитана.

— В добрый час, Банкс, — ответил капитан Худ, — но только с сегодняшнего дня начинается наше путешествие!

Потом он крикнул более громким голосом:

— Фокс?

Денщик прибежал.

— Я здесь, мой капитан, — отозвался он.

— Фокс, приведи в порядок ружья, карабины и револьверы!

— Они в порядке.

— Осмотри заряды.

— Они осмотрены.

— Приготовь патроны.

— Они готовы.

— Все в порядке?

— Все в порядке.

— Пусть все будет в еще большем порядке, если возможно.

— Будет сделано.

— Тридцать восьмой не замедлит занять свое место в списке, составляющем твою славу, Фокс!

— Тридцать восьмой! — воскликнул денщик, и огонь сверкнул в его глазах. — Я приготовлю хорошенькую разрывную пулю, на которую ему не придется жаловаться!

— Иди, Фокс, иди!

Фокс отдал честь по-военному, сделал полуоборот и пошел в арсенал.

Вот каким был маршрут второй части нашего путешествия — маршрут, который не будет меняться, по крайней мере, если не произойдет ничего непредвиденного.

Примерно 75 километров этого маршрута пройдут вдоль берега Ганга, в северо-западном направлении, а затем он круто повернет прямо на север между одним из рукавов Ганга и крупным притоком Гомати. Мы избегнем, таким образом, многочисленных водных препятствий справа и слева от нашего пути и от Бисваха поднимемся до первых отрогов Непальских гор через западную часть королевства Ауд и Рогильканда.

Этот отрезок пути самым тщательным образом разработал инженер, стремясь обойти все трудности. Если возникнут проблемы с углем на севере Индостана, в дровах там никогда не будет недостатка. Что до нашего Стального Гиганта, он сможет свободно двигаться с любой скоростью по хорошим дорогам через самые восхитительные леса Индии.

Около 80 километров отделяли нас от маленького городка Бисваха. Мы решили пройти их с умеренной скоростью в шесть дней. Это позволит нам останавливаться там, где понравится, а у охотников экспедиции будет время совершать свои подвиги. К тому же капитан Худ и его денщик Фокс, к которым охотно присоединялся Гуми, легко могли бы поохотиться, в то время как Стальной Гигант продолжал бы двигаться размеренным шагом. Мне тоже не запрещалось сопровождать их. Хотя, конечно, я не был опытным охотником, но иногда все же присоединялся к ним.

Должен сказать, что с того момента, как наше путешествие вошло в новую фазу, полковник Монро стал держаться менее отчужденно. Мне показалось, что он сделался общительнее вне городов, среди лесов и равнин, вдали от пройденной нами недавно долины Ганга. В этих условиях он как будто вновь обрел спокойствие и ритм той жизни, какую вел в Калькутте. И все же мог ли он забыть, что дом на колесах двигался на север Индии, куда его влек какой-то неодолимый рок? Как бы то ни было, он стал разговорчивее за обедом, а во время послеобеденного отдыха и часто даже на стоянках возобновлял беседы в те прекрасные ночные часы, какие предоставлял нам теплый сезон. Что касается Мак-Нила, то после визита к колодцу Канпура он казался мне более угрюмым, чем обычно. Может быть, вид Биби-Гхара оживил в нем жажду мести, которую он еще надеялся утолить?

— Нана Сахиб, — сказал он мне однажды, — нет, сударь, — нет! Невозможно, чтобы они там его убили!

Первый день прошел без происшествий, о каких стоило бы упомянуть. Ни капитану Худу, ни Фоксу не представилось случая даже прицелиться хоть в какое-то животное. Это очень огорчало всех и было довольно-таки необычным, так что встал вопрос, уж не появление ли Стального Гиганта держало на расстоянии страшных хищников равнин? И в самом деле, мы продвигались рядом с джунглями, где находятся обычно логовища тигров и других хищников кошачьего племени. Ни один из них не показывался. Оба охотника удалялись от поезда на милю-другую, но были вынуждены смириться и брать с собой Черныша и Фанна для охоты на мелкую дичь, доставлять которую ежедневно требовал господин Паразар. Наш черный шеф-повар не видел смысла в иных видах охоты, и, когда денщик говорил ему о тиграх, леопардах и другой малосъедобной добыче, он с презрением пожимал плечами и заявлял:

— Разве это едят?

В тот вечер мы остановились на ночлег под защитой огромных баньянов. Ночь была так же спокойна, как и день. Тишину не нарушал даже рев хищников. Наш слон отдыхал, и его трубный рев не тревожил окружающей тишины. Огни погасли, чтобы ублажить капитана, Банкс не включал электричества, которое превращало глаза Стального Гиганта в два мощных прожектора. Но безрезультатно! То же было 1 и 2 июня. Все было безнадежно.