Пол Андерсон - Звезда над морем

— Я хочу тебе только добра, хочу, чтобы ты была счастлива, — говорила она. — Я люблю тебя.

— Ты спасла меня, — запинаясь, говорила Эдх, — потому… потому что я должна… Что я должна сделать?

— Послушай меня, Флорис, ради бога, — проговорил Эверард сквозь зубы. — Время расстыковалось, и сегодня его уже не поправить. Ты не сможешь. Промедлишь еще немного, и клянусь, не будет ни книг Тацита «первого», ни, может статься, Тацита «второго». Мы не вписываемся в эти события, вот почему будущее в опасности. Оставь их!

Его партнерша окаменела.

— У тебя горе, Найэрда? — спросила Эдх с непосредственностью ребенка. — Что может тревожить тебя, богиню? Эти римляне осквернили твой мир?

Флорис закрыла глаза, открыла их и отстранилась от девушки.

— Это… из-за… твоей беды, моя ты милая, — произнесла она, поднимаясь: — Желаю тебе добра. Будь храброй, свободной от страха и горестей. Мы еще встретимся.

Затем Эверарду:

— Развязать Хайдхина?

— Не надо. Эдх возьмет нож и разрежет веревки. Он поможет ей вернуться в деревню.

— Правильно. Видимо, так будет лучше для них обоих. Насколько тут может быть что-то лучше.

Флорис оседлала темпороллер.

— Полагаю, нам следует просто подняться, а не исчезать из виду, — предложил Эверард. — Двинулись.

Он бросил последний взгляд вниз, чувствуя на себе неотрывные взгляды тех двоих. Корабль с раздутым парусом уже двигался на запад. Недосчитываясь нескольких моряков и, несомненно, двоих-троих офицеров, он может и не добраться до дома. Если все-таки доберется, команда, возможно, не захочет делиться увиденным. Вряд ли в такой рассказ поверят. С их стороны будет умнее придумать что-нибудь более достоверное. Конечно, любую историю могут принять за выдумку, за попытку скрыть мятеж. И если возникнет такое подозрение, их ждет неприятная смерть. Может, они решат не возвращаться домой и попытать счастья у германцев. Зная, что их судьба на ход истории не повлияет, Эверард решил, что ему абсолютно все равно, какова она.

70 год от Рождества Христова.

Солнце снова клонилось к закату, облака на западном краю стали золотисто-красного цвета. С востока небо становилось все глубже по мере того, как, словно прилив, накатывала на пустынные луга ночь. На безлесой вершине холма в Центральной Германии день еще держался, но трава была уже полна теней, а из неподвижного воздуха медленно уходило тепло.

Проверив лошадей, Джейн Флорис посидела возле выгоревшего пятна перед двумя палатками и принялась подготавливать дрова для костра. Они еще оставались, расколотые и сложенные с того раза, когда агенты Патруля пользовались этой стоянкой несколько дней тому назад, если за основу отсчета брать вращение планеты. Гудение и стук заставили ее вскочить на ноги.

Эверард спрыгнул со своего роллера.

— Почему ты… Я ждала тебя раньше, — почти робко произнесла она.

Эверард пожал широкими плечами.

— Я решил, что ты займешься делами по лагерю, пока я занимаюсь своими, — ответил он. — К тому же, наступление ночи — самый удобный момент для возвращения. Есть я много не буду, но спать хочу ужасно. C ног валюсь. А ты?

Она отвела взгляд.

— Нет, рано еще. Я слишком возбуждена. — Проглотив комок в горле, она продолжала допытываться: — Где ты был? Приказал мне ждать, как только мы прибыли сюда, и пропал.

— Да, верно. Извини, не подумал. Но мне казалось, это очевидно.

— Я решила, что ты это специально.

Он затряс головой более энергично, чем можно было ожидать, исходя из его слов.

— Боже упаси. Хотя признаюсь, у меня мелькнула мысль сделать как раз наоборот, избавить тебя от нотаций. Занялся же я тем, что махнул снова на Оланд после наступления темноты в… тот самый день. Ребятишки ушли, и никого вокруг не было, как я и надеялся. Я погрузил тела, одно за другим, отвез подальше и сбросил в море. Не самая приятная работенка, и я не хотел, чтобы ты принимала в ней участие.

Она метнула взгляд в его сторону.

— Почему?

— Разве непонятно? — хмыкнул он. — Сама подумай. Причина та же, по которой я пристрелил тех подонков, до которых не добралась ты: свести к минимуму влияние на местное население. У нас и без того слишком много переменных факторов. Я уверен, что они более или менее поверят Эдх и Хайдхину. На то они, черт побери, и живут в мире богов, демонов и колдовства. Вещественные доказательства или чье-то свидетельство повлияли бы на них гораздо сильнее, чем малосвязный рассказ.

— Понятно. — Она переплела руки, прижав их к груди. — Я действовала глупо и непрофессионально, так? Правда, меня не готовили специально для такой работы, но это, конечно же, не оправдание. Извини.

— Ну, скажем так, ты меня удивила, — глухо проговорил он. — Когда ты кинулась действовать, я на секунду опешил. А потом мне оставалось только одно. Не запутывать еще больше причинно-следственные связи и беречься, чтобы Хайдхин не увидел мое лицо и не узнал меня в Колонии в этом году. Можно было, конечно, перескочить немного в будущее, переодеться, сменить образ и вернуться в ту же минуту, но не стоит смертным видеть, как ссорятся боги: от этого может стать еще хуже. Оставалось только подыгрывать тебе.

— Извини, — произнесла она в отчаянии. — Я не могла удержаться. Там была Эдх, Веледа, которую я видела у лангобардов, — ни одна женщина не производила на меня большего впечатления — я знала ее, — а тут она была юной девушкой, и эти животные…

— Понятно. Безумный гнев и безграничная симпатия к жертве.

Флорис напряглась, как натянутая струна. Сжав кулаки, она с вызовом посмотрела на Эверарда и сказала:

— Я объясняю, а не вымаливаю прощения. И я готова принять любое наказание от Патруля.

Несколько секунд он молчал, затем, криво улыбнувшись, ответил:

— Не будет никакого наказания, если ты добросовестно и со знанием дела продолжишь свою работу. А в этом я уверен. Как агент-оперативник, которому поручено это дело, я вправе самостоятельно принимать решения. Ты оправдана.

Она усиленно заморгала, потерла глаза запястьем и невольно вымолвила:

— Ты слишком добр ко мне. То, что мы работаем вместе…

— Эй, успокойся, — запротестовал он. — Да, ты превосходная напарница, но я бы не позволил этому факту повлиять на мое решение… Слишком повлиять. Здесь в зачет идет то, что ты показала себя первоклассным агентом, а таких всегда не хватает. Ну, и самое главное, это не твоя вина.

— Что? — изумилась Флорис. — Я позволила эмоциям взять верх…

— При таких обстоятельствах это вовсе тебя не дискредитирует. Я совсем не уверен, что сам поступил бы иначе, ну, может быть, осторожнее; однако я не женщина. Меня не мучает совесть из-за этих ублюдков. Меня не радуют такие ситуации, как ты догадываешься, тем более когда у противника против меня никаких шансов. Но если уж обстоятельства вынуждают к этому, поверь, я сплю спокойно. — Эверард на мгновение замолчал. — Знаешь, когда я был зеленым юнцом, перед вступлением в Патруль, я выступал за смертную казнь за изнасилования, пока одна дама не высказала мысль, что тогда у подонка появляется причина убить свою жертву и почти не будет мотивов не делать этого. Чувства мои остались прежними. Если я правильно помню, в твоей цивилизованной Голландии двадцатого века проблему решают кастрацией преступника.