Александр Казанцев - Полярная мечта (С иллюстрациями)

Алексей пожал плечами:

— Что ж тут напоминать? Всем известно. Два миллиона киловатт.

— А ваша временная энергобаза на какую мощность должна быть рассчитана?

При таком сопоставлении Алексею чрезвычайно трудно было выговорить хорошо знакомую ему цифру:

— Двадцать миллионов киловатт.

— Двадцать миллионов киловатт! — с убийственной язвительностью подхватил Ходов. — В десять раз мощнее нашей крупнейшей волжской гидростанции! Значит, если каждый ваш ветряк будет по двести киловатт, их понадобится сто тысяч!

— Ну и что же, сто тысяч! — теряя самообладание, воскликнул Алексей. — Почему нас должна пугать эта цифра? — И он быстро заговорил: — Ведь когда во время Великой Отечественной войны понадобилось создать танки и самолеты, каждый из которых был дороже нашей ветросиловой холодильной установки, и создать их в большем количестве, чем потребуется для мола ветряков, — справилась же с этим страна…

— Да, справилась, — с прежней безапелляционностью подтвердил Ходов. — Но во имя какой цели и какой ценой? Я отвечу вам на этот вопрос. Ценой напряжения всех сил народа. Во имя спасения Родины. А вы собираетесь решить частную задачу арктического транспорта и воображаете, что весь советский народ бросит все свои дела и будет строить и строить ветряки, ветряки и ветряки…

Алексей не мог простить Ходову, что тот намеренно выставлял его в смешном виде, в то время как замысел мола казался ему достаточно обоснованным. Ведь если подсчитать общую мощность тракторов или автомобилей, то получатся не менее астрономические цифры. Все это хотел сказать Алексей, но почувствовал, что ему теперь уже не убедить слушателей. Убеждать требовалось не горячностью слов, а сухими цифрами, которые можно было бы противопоставить цифрам Ходова, — сухими цифрами, доказывающими возможность изготовления нужного количества ветряков, создания временной ветросиловой энергобазы.

Председатель собрания нашел нужным закончить дискуссию.

— Я думаю, что инженер Карцев от всей души поблагодарит собрание, которое поставило уйму вопросов, требующих убедительного решения. Эти вопросы поставлены потому, что собрание хочет, чтобы мечта Карцева на деле превратилась в первый этап проектирования. А это возможно лишь в том случае, когда мечта животворяща, когда она не оторвана от действительности. Проектировать — это все учитывать, все предвидеть. Думаю, что сегодня мы все приняли участие в проектировании.

Алексею жали руки, хлопали его по плечу, обещали писать, просили сообщать о ходе проектирования, но он в глубине души чувствовал, что потерпел поражение.

Жене было мучительно стыдно за Алексея. Она боялась поднять глаза, посмотреть вокруг. Хорошо, что хоть Федора нет при Алешином провале. Ей представился Федор на капитанском мостике. Он выдерживал борьбу потруднее, чем сегодня Алеша, и выходил победителем, за него не приходится краснеть. Женя тотчас закусила губу. Как же ей не стыдно! Зачем она все время сравнивает их? И чем больше она убеждала себя, что всей душой предана Алеше, болеет за его неудачи, тем яснее вставала перед ней спокойная фигура моряка, не сгибающегося перед штормом.

Кто-то тронул Женю за руку. Перед ней стоял Денис.

— Я ж вас шукаю. Алеша мне про вас сказал. — Он улыбнулся, протягивая огромную руку. — Здравствуйте!

— Здравствуйте, Денис! — обрадованно сказала Женя, стараясь забыть о своих грустных мыслях. — Прав оказался капитан, когда говорил, что все мы все равно вернемся в Арктику. Вот и вы здесь. А знаете, даже Майк — помните такого? — тоже сейчас с нами. Совсем недавно письмо от него получили…

— Майк? Тож славный хлопец. Из-за него, рудого, я английский изучил. Пригодилось. Письма я из-за одной статейки получал. Из Новой Зеландии даже… — Денис увлекся чтением письма, простодушно спрашивая у Жени перевод непонятных слов. Ему не удалось дочитать. Женя позвала его к Алеше. Но сколько ни искали они Алексея, найти его в клубе не могли.

Алексей, незаметно одевшись, выскользнул на улицу. На миг ему показалось, что он снова на корабле. В лицо снежной крупой ударил встречный ветер.

Алексей мысленно продолжал спор со своими противниками:

«Нужны цифры? Так почему никто не вспомнит, сколько стоит километр обыкновенного шоссе или железной дороги? Миллион рублей! Или около того! Если собрать всю землю, вынутую при строительстве дорог, пожалуй, засыплешь какое-нибудь море! Почему не вспомнят? Тоже показалось бы смешно!..»

Алексей остановился, не зная, куда идти. Где же огни порта, бухты? Он был окружен плотной летящей массой, стремящейся сбить его с ног.

Едва рассмотрел он расплывающиеся пятна света. К ним, к этим еле видимым огням, и побрел против ветра Алексей, сгибаясь, чтобы устоять на ногах. С огромным трудом преодолевал он чудовищную силу, которую только что предлагал использовать в таких астрономических размерах.

Ветер рвал полы его пальто, выбивал слезы из глаз. Алексей раздраженно вытирал эти слезы.

Глава десятая

ЗА ТЫСЯЧИ МИЛЬ

На скалах не было растительности. Голые, с острыми краями, они зубцами тянулись по каменистому склону горы, где первобытной россыпью громоздились обломки древней материковой породы. Снег расщелин оттенял темные стены утесов. Альпинистам знаком мертвый пейзаж заоблачных всегда покрытых снегом гор. Там не встретишь ни почвенного покрова, ни мха на камнях. Здесь же этот «заповедник» доисторических времен, этот кусок «лунной поверхности» начинался прямо от тундры.

К ближним отвесным утесам пробирались двое. Девушка с геологическим молотком на длинной рукоятке шла впереди. Мужчина, довольно полный, рыхлый, с красивым и сытым лицом, отставал. Карабкаться по скалам, видимо, не доставляло ему особенного удовольствия. Он догнал свою спутницу, когда она задержалась, рассматривая отколотый камень, и остановился около нее, тяжело дыша.

— Проклятые места! Первый круг дантова ада, — говорил он. — Где тут табличка с надписью: «Оставь надежду навсегда»?

— Какую надежду? — рассеянно спросила девушка.

— Надежду найти золото.

— Какой ты странный, Витяка! Золото? А разве все это не стоит большего? — она сделала широкий жест рукой. — Посмотри на компас.

Виктор Омулев фыркнул:

— Магнитная аномалия? Самая обычная для Заполярья.

— Нет, не обычная! Магнитная стрелка словно сошла здесь с ума. Мне все кажется, что мы найдем сейчас такой склон, где к камням пристанут подошвы ботинок. Шагнешь, рванешься — и останутся гвозди на камне, пристанут к нему, как прилипли они к сказочному утесу, вырванные из обшивки корабля. Помнишь Синдбада-морехода из «Тысячи и одной ночи»?