Роберт Шекли - Божий дом

— Может ли быть, что вы не знаете? «Блейзеры» завоевали титул чемпионов НБА, выиграв у «Чикаго Буллс» 102:78. Ну и досталось же этим приезжим!

— А где происходит празднование?

— Сразу за водопадом Малтнома. Продукты от, лучших фирм. Жареные молочные поросята, можете себе представить!

— Как туда добраться? У вас есть карта? Благодарю!

По пути Скаббер обдумал план дальнейших действий.

После пиршества Листячок; надо полагать, впадет в оцепенение, и можно будет напасть на него спящего. Похоже, что устраивать засаду нет нужды. Убить бога, пока тот отсыпается после обильной трапезы, — испытанная тактика, многократно описанная в божеской книге предательств.

Глава 40

Листячок повеселился на славу. Сперва он нажрался отборных устриц вместе с раковинами, запив их ведрами духовитой похлебки. Затем проглотил здоровенного колумбийского лосося фунтов на двенадцать, проглотил целиком, вместе с головой и внутренностями. За лососем последовало еще ведерко похлебки, молочный поросенок, куча жареной картошки, и осталось места едва-едва на три-четыре яблочных пирога, И уж после этого отковылял в сторонку соснуть.

Скаббер включил систему самонаведения ближнего действия и нашел Листячка в сладкой дрема после пиршества, — полупогруженный в реку Колумбия, бог-обжора разбросал руки по ее берегам.

Стремясь поскорее покончить с ним, Скаббер выдернул в ближайшем лесу высоченную ель и врезал по Листячку корнями, меж которых застряло немало крупных камней. Удар был смертельный. Вернее, он стал бы смертельным, если бы не тревожный крик, истошный, вибрирующий крик предупреждения, несомненно, исторгнутый божеской глоткой.

Проклятье! Значит, Листячок был здесь не один, а в компании.

Это оказалась Луума — богиня пыток отправилась вместе с Листячком потехи ради и в данный момент расселась на лужайке, поглощая корову цельной тушей, с копытами и рогами, и внушая себе, что это занятный способ напиться молока. Лууме случилось глянуть вверх в нужную секунду и заметить в небе чудовищно распухшую тень Скаббера. Не испусти репоголовая богиня мгновенный вопль, мозги Листячка, каковы бы они ни были, оказались бы разбросаны по всем Каскадным горам.

Однако Листячок, услышав крик, откатился в сторону, и ель опустилась, не причинив ему вреда, правда, обрушив соседний мост вместе с проезжающими по мосту машинами. А сам Листячок нисколько не пострадал и, поднявшись на ноги, поспешил прочь. Скаббер следовал за ним. Достигнув подножия горы Джефферсон, Листячок подхватил скалу размером с пару автомобильных гаражей и могучим взмахом метнул ею в Скаббера. Скаббер увидел снаряд, летящий на него, как экспресс, и пригнулся; скала просвистела у него над головой, перелетела реку Колумбия, врезалась в городок Уайт-Сэмон и расплющила несколько лодочных станций.

Тогда Листячок использовал подступающий грозовой фронт и, позаимствовав накопленное там электричество, направил его на руки Скаббера, мокрые от вечного орегонского дождя, но уже протянутые к горлу врага. Молнии засверкали, запрыгали по бокам Скаббера, нанесли ему тяжелые ожоги. Теперь он попал в беду.

Его положение еще ухудшилось, когда в бой вступила Луума, сорвав с вершины горы Худ туристскую площадку и швырнув ее в Скаббера, как дротик. Скаббер вновь успел пригнуться, но летевший отдельно бронзовый флюгер пробуравил ему правую ногу. Флюгер Скаббер кое-как выдернул, но, пока он возился, Листячок подобрал моток высоковольтных проводов и опутал его ими с головы до пят.

Скаббер высвободился из проводов, но тут опять подоспела Луума, вырвала полмили железнодорожного пути и, замахнувшись рельсами и шпалами, словно цепом, огрела его сбоку по голове. Скаббер был оглушен, упал, но собирался продолжать борьбу. Однако вдруг ниоткуда явился еще и бог военного предательства Ротте, закадычный приятель Листячка, учуявший запах драки издали, и, накинувшись на Скаббера, вонзил в него свои длинные клыки.

Обезумев от боли, Скаббер попятился — а Ротте висел на нем, как исполинская пиявка. Тогда Скаббер сменил прежний Человеческий облик на облик змеи и стал извиваться и дергаться в попытках стряхнуть Ротте. Листячок с воинственным воплем прыгнул Скабберу на спину и погрузил созданные специально для этой цели когти в божескую шкуру по обе стороны хребта.

Скаббер заорал диким криком, расколовшим окна от Портленда до Сейлема, и преобразился в крохотную летучую мышь, Листячок с Ротте потеряли немало драгоценных секунд> высматривая, куда он делся, пока не вмешалась Луума, включившая панорамное микроскопическое зрение. Только так она и засекла Скаббера, улепетывающего с предельной скоростью, какую могли развить кожистые крылья.

Луума, превратившись в сарыча, бросилась в погоню. Скаббер полетел обратно во Флориду, единственное знакомое ему место на Земле, а Луума с Листячком за ним по пятам. Вся троица оставляла за собой инверсионные следы невиданного размера, а сопутствующая звуковая волна прокатилась по диагонали через все Соединенные Штаты.

Скабберу удалось обмануть преследователей, укрывшись в грозовых тучах над округом Дейд. Но тут силы его иссякли — он же был ранен и истекал кровью, — и он жарким факелом упал на землю. Тело, раздувшееся было для боя, в падении сгорело почти дотла. Не стало ни доспехов, ни оружия, ни поразительной мускулатуры — яростный спуск все это спалил. Продолжайся падение дольше; Скаббер мог бы, пожалуй, сгореть целиком. Такого все-таки не произошло: Пылающая атмосфера поглотила мясо и Кожные покровы, оставив бесчувственный скелет, разум выкипел из перегретого черепа, а вот кости раскалились докрасна, но не распались — божьи кости не горят.

И на протяжении всего падения костный мозг, хоть и пенился, но по указаниям неразрушимой божеской ДНК воссоздавал нервы, мышцы, кожу, глазные яблоки, ногти и все остальное; скорость восстановления тканей отставала от горения, но ненамного, совсем ненамного; в конце концов Скаббер с оглушительным грохотом упал наземь, но и когда он лежал без чувств, не соображая ровным счетом ничего, процесс восстановления шел своим чередом. И вот фигура вновь стала человекообразной, хоть и тощей, очень-очень тощей. Он был совершенно гол и вне себя от боли, гнева и печали.

А в чем причина, он не знал. К нему вернулось сознание, он был способен видеть и слышать, но не ведал, ни кто он такой, ни что с ним случилось: устройства мозгового авторемонта, сами едва-едва восстановленные, еще трудились над реконструкцией его памяти. И, пока реконструкция не завершилась, он оставался бесчувствен и бессловесен, — ему было ясно лишь, что он ранен и нуждается в помощи.