Джоан Виндж - Пешка

— Я не знал, что это экскурсия… мадам, — промямлил я, разглядывая мозаику на стене позади Элнер.

— Теперь вы знаете, — сказала она, но уже без раздражения. Элнер повернулась посмотреть, что это я там разглядываю, вместо того, чтобы выполнять свои обязанности.

— Фамильные портреты человеческой расы, — пояснила она.

На стене висело около тридцати портретов. Молодые, старые, мужчины, женщины — всевозможных размеров и цветов кожи. Я не мог оторваться от картинок, пока не просмотрел их все. Кто бы там ни изобразил их пятьсот лет назад, ему отлично удалось схватить в красках их души… и остановить время.

— Они висели в комплексе правительства старого мира, который предшествовал Федерации, — сказала Элнер, — чтобы напоминать людям об их человеческой природе и родстве… о чем они начисто забыли.

Элнер не могла понять, лучше или хуже живется людям в современном мире; но она думала, что по крайней мере обычные человеческие индивидуумы не убивали друг друга так часто и не в таких количествах, как сейчас.

Я снова пробежался глазами по портретам. Некоторые из них еще меньше походили на друг друга, чем я на Элнер. Но ни одного, похожего на гидрана, я не нашел. Ни одного, похожего на меня. Под одним из портретов была вырезана надпись на докосмическом языке, которую я не смог прочесть.

— Что там написано? — спросил я.

— Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.

Я промолчал. Элнер пошла дальше, я — за ней, чувствуя, как портреты провожают меня, глядя тусклыми глазами мне в спину.

Я не представлял, кто такой Испланески, пока мы не пришли на место; думать о том, что произошло в офисе, мучительно, поэтому я не стал залезать в мысли Элнер, чтобы познакомиться с ним. Когда мы подошли к дверям, я взглянул на эмблему, висящую над входом. Натан Испланески. Управляющий. Агентство Контрактного Труда. Прошлое сжало клешни на моем горле. Я вошел… Господи! Как мне не хотелось делать это!

Из окон офиса Испланески город был виден как на ладони. Это вполне соответствовало положению его хозяина, находящегося на вершине отдела Федерации, самого большого и самого прибыльного, за исключением рудников телхассиума. Стеклянные окна-глаза огромного, напичканного охраной офиса равнодушно взирали на волнообразную гряду городских построек, на ярусы и ярусы искусственных гор.

— Элнер… — Испланески медленно поднялся с пурпурного шезлонга, украшенного какими-то странными узорами из завитушек и росчерков. Подходя к нам, Испланески мотнул головой, как бы стряхивая оцепенение. Сначала я подумал, что он спит. Но оказалось, что он принимал информацию. Усиление только что из ушей у него не лезло, но посторонний наблюдатель не заметил бы ничего.

— О Господи! Какое удовольствие видеть вас. Так долго… Иногда мне кажется, что я погребен в Сети и всеми забыт… — Он снова потряс головой, растирая виски и щурясь. — Как хорошо, что вы пришли, а не просто отделались звонком.

Как и отряды вербовщиков агентства, Испланески был весь в черном, но его одежда претендовала на то, чтобы быть костюмом, а не униформой. Черный цвет шел ему. На вид Испланески было лет сорок; крепкий, но не толстый, с бронзовой кожей и Длинными черными волосами, уложенными в прическу, с густой курчавой бородой. Он передвигался так, словно встал с кресла первый раз за много дней.

— Натан, я использую любой повод, каждую свободную минуту, чтобы иметь возможность быть с вами, — Элнер ослепила его своей волшебной, изменяющей ее облик улыбкой, и Испланески осклабился в ответ; его белые зубы сверкнули в черной бороде. Друзья, и ничего больше… но настоящие друзья. Элнер считала Испланески чертовски славным малым. Но что с нее возьмешь? Она ведь и Страйгером восторгалась. — Кроме того, — продолжила Элнер, — вам нужен кто-то, кто напомнит вам про прогулку на свежем воздухе.

— Кто это? — спросил Испланески хрипло, еще не оправившись от многочасового молчания. Он улыбнулся, глядя на меня, как будто и на самом деле ему было интересно это узнать.

Элнер представила меня, и Испланески пересек комнату, чтобы поздороваться со мной за руку. Он стал говорить мне, что я, должно быть, счастлив, работая с одним из лучших людей в Комитете. Я не ответил, потому что у меня парализовало горло. Мой мозг пытался нащупать в мозгу Испланески черную мертвую сердцевину, которая могла бы рассказать, как Испланески, являясь главой самого большого в Федерации отдела по поставке рабов, мог улыбаться так искренне, как улыбался он. Но ничего не смог обнаружить… Отчаяние начало выжигать дыру в моей концентрации: наркотики были слабыми, и вместо четкой схемы чужого мозга я видел только серую пелену, скрывающую самое главное: сердцевину, порождающую мысли. С таким же успехом я мог бы быть слепым, без пси-энергии.

Испланески налил Элнер чаю, а мне предложил пиво, открыв бутылочку и для себя. Прямо пикник на вершине мира. На моей бутылке коричневого стекла стояла дата: 1420 год. Пробка тихонько хлопнула, и я сделал большой глоток тысячелетнего пива. Отличный напиток. Я выпил всю бутылку.

— Мне не нравится этот спор со Страйгером… — говорил Испланески, и я насторожился. — Дело пахнет скандалом. Слишком многим выгодна дерегуляция…

— Да, я знаю, — кивнула Элнер, прихлебывая чай маленькими глотками. — Страйгер абсолютно искренен в своих убеждениях, но на меня он производит впечатление наивного человека. Страйгер может вступать в переговоры с дьяволом просто потому, что он верит в ангелов, выражаясь его языком.

По лицу Испланески снова поползла улыбка:

— Не то, что мы, мудрые и циничные с головы до пят.

Сидя на кушетке, я облокотился о подоконник, слушая, как они обсуждают Страйгера, выставляя его каким-то безобидным маньяком. Когда у меня выдалась парочка свободных минут в Сети, я вытащил оттуда все данные о Страйгере. Я слушал его речи, изучал основы его взглядов и веры. Страйгер всю свою жизнь поклонялся Богу. Он был священником Вселенской Экуменической Церкви. Но фанатиком экуменизма Страйгер не был никогда. Все, что я смог раскопать о его молодых годах, свидетельствовало о том, что Страйгер был порядочным человеком, который живет так, как проповедует в своих речах: работая ради ближнего своего.

Но потом его посетило что-то вроде религиозного откровения — по крайней мере Страйгер сам так заявил — когда, упав, он на несколько минут лишился рассудка. Взгляды Страйгера изменились. После этого случая он прилетел на Землю изучать докосмическую религию, потому что в откровении ему было сказано, что именно на Земле его ждет Божественная Истина. Вот прямо так сидит и ждет Страйгера.