Чэд Оливер - Ветер времени

Хафидж вел машину на северо-восток. Вертолет устремлялся вперед, словно живой, — навстречу почти несбыточной надежде.

15

Вертолет казался хрупким насекомым, летящим к солнцу. Он, жужжа, следовал извилистой линии скалистого берега, о который билось холодное синее море. В небе он был почти один, и только несколько раз его пытались обогнать какие-то птицы, но через несколько миль отставали.

Внизу лежала угрюмая пустыня. В море плавали ледяные горы, их высокие вершины сверкали на солнце, а темные основания под водой казались призрачными и жуткими. На береговых скалах гнездились птицы — единственные живые существа в этом суровом краю.

Не было ни людей, ни лодок в море.

Они летели уже несколько дней и не видели ни одного зверя.

Холодная мертвая пустыня и даже хуже того: смерть подразумевает жизнь, а трудно было представить себе жизнь среди этих скал и в глубинах ледяного моря.

Астронавты почти не разговаривали. Надо было стиснуть зубы и терпеть.

Когда на землю внизу ложились черные пальцы вечерних теней, вертолет спускался в какой-нибудь укромной бухточке и люди пытались уснуть. Но выброшенный на берег плавник горел плохо и у них отчаянно мерзли руки и ноги. А вертолет был слишком тесен, чтобы ночевать в нем.

Ели они только синтетическую пищу.

Но вот береговая линия повернула на восток и они увидели скалистый мыс, далеко вдающийся в бурное море.

Здесь кончался один огромный материк и начинался другой. Между ними виднелась узкая полоска мелкой воды: можно было разглядеть камни на дне океана. Казалось, будто это один массив, и просто какой-то шутник-великан плеснул несколько ведер воды в ложбинку, чтобы разделить их.

Ширина пролива не превышала шестидесяти миль, посредине его виднелись крохотные островки. Его нельзя было назвать непреодолимым препятствием. Несомненно, по временам континенты соединял ледяной мост, по которому мог пройти человек.

Вертолет оставил берег позади и зажужжал над водой.

Затем он повернул на юг.

Внизу лежал снег, но ледников почти не было видно. Местность, в сущности, мало отличалась от той, где остался их корабль: преимущественно тундра, холмистые равнины, черная земля, поросшая травой и кустарником.

Но была и разница. Горные цепи тянулись с севера на юг, и, следовательно, вдоль их подножия можно было идти на юг без особого труда.

— Забавное ощущение, — сказал Црига, глядя вниз через плечо Арвона.

— Какое именно? — спросил Арвон, хотя и знал, что имеет в виду юноша.

Црига взмахнул рукой.

— А все это там внизу. Если Дерриок не ошибся, эта часть здешнего мира практически необитаема. Только подумайте: миллионы квадратных миль, где никогда не бывал человек.

— Да, — вмешался Нлезин, — счастливые миллионы!

Црига не обратил внимания на его слова.

— Я хотел сказать вот что: мы летим вдоль того пути, по которому когда-нибудь пройдут люди — если уже не идут. Так какие же они? Как выглядят? Арвон, как вы думаете — мы их увидим?

Арвон невольно почувствовал волнение. У мальчика более зоркие глаза, чем у него, и видят они дальше.

— Не знаю. Может быть. Но пока человек здесь, скорее всего, редкость. Возможно, все-таки нам повезет и мы его увидим.

— Мне жаль расставаться с ролью скептика, — вдруг вмешался Нлезин, — но поглядите, что там внизу, у озера? Вон там, справа?

Вертолет приближался к зеркально гладкому озеру. И даже сквозь легкий туман, можно было разглядеть в зелени травы какие-то темные фигуры, расположенные в определенном порядке. Одни сомкнулись в круг, а другие выстроились в линию, точно готовясь к бою.

— Уайк…

— Вижу. Хафидж, нельзя ли спуститься пониже?

Вертолет снизился и пронесся над озером.

Теперь астронавты разглядели, что это были не люди, а какие-то косматые четвероногие с рогами. Они образовали круг, спрятав в середине детенышей, самцы вскидывали головы и рыли копытами рыхлую землю.

Перед ними бессильно выла от злости стая зверей помельче, с жадностью глядевших на телят. Эти звери напоминали пса, который сопровождал их друзей-охотников.

Почти никто из животных не обратил внимания на странное серебряное насекомое, жужжавшее у них над головой. Они были заняты своим делом.

Црига сфотографировал их — он не расставался с камерой с тех пор, как они покинули корабль. Достав из аппарата готовый снимок, юноша с гордой улыбкой показал его остальным.

Вертолет поднялся по небесной лестнице. Озерцо и животные остались позади. Но вскоре внизу замелькали другие озера и другие звери.

Под вертолетом развертывалась необъятная панорама: мир воды, земли и пастбищ. В холодной чистой синеве неба сияло золотое солнце. Внизу расстилался ковер из бурых, черных и зеленых полос, испещренный светлыми и синими зеркальцами озер, отражавших небо.

Астронавты двигались на юг словно от пастбища к пастбищу. Какие животные прошли этим путем до них? Какие еще пройдут тут в грядущие века?

Темнота наступила рано, и пришлось сесть.

Вертолет коснулся мягкой почвы, винт вращался все медленнее, и вот он замер.

Путешественники вышли из вертолета и прислушались.

Тишина.

Потом они различили звуки: звуки необитаемой глуши, звуки мира, еще не испорченного людьми, — журчанье воды, сбегающей по камням, фырканье невидимых животных, холодный бодрящий ветер с далеких гор.

Арвон потянулся и почувствовал, что его переполняет необъяснимая радость.

— К черту! — воскликнул он. — Я пошел ловить рыбу.

Молчание.

— Я пойду с вами, — сказал Нлезин.

Они нашли леску и захватили синтетическую лепешку для наживки. Затем, забыв про вертолет, нырнули в пронизанную бледным сиянием луны ночную мглу, где начиналось и кончалось время.

Вертолет летел на юг — маленькая точка в пустынном облачном небе. И характер местности внизу постепенно менялся.

Голая тундра, чье однообразие нарушали только озера и купы темных деревьев в речных долинах, сменились величественными хвойными лесами. Вертолет плыл над морем зелени, над прохладным лесом, манившим своей мягкой сенью и влажным мхом.

Это был охотничий рай, кишевший дичью: карибу, олени, дикие индюки. Стоило задержаться над лесным прудом, и можно было расслышать, как шлепает по воде плоский бобриный хвост.

И всегда — живое безмолвие большого леса, трепещущая тишь, не пустая, а слагающаяся из птичьих голосов, шепота сосен и топота быстрых лапок…

Теперь астронавты ели вволю. Они просто выслеживали добычу сверху, стреляли прямо с вертолета и приземлялись для ночлега рядом с убитой дичью.