Александр Маслов - Око Арсиды

Рывком поднявшись с постели, Глеб подошел к двери, несильно качнул ее и осмотрел стык со стеной. Хотя дверь была старая, листы восьмимиллиметрового железа делали ее непреступной, будь у него силы даже как у андроида Арнольда. Нечего было и думать, вырваться отсюда, тупо идя напролом. И если бы Орнох Варх открыл сейчас замок и сказал: «Давай, друг, дуй на все четыре стороны», бегство без Ивалы и Лиэри представлялось категорически невозможным.

Из дальнего конца коридора донесся чей-то голос, послышались твердые шаги. Затем загремел запор, Глеб увидел на пороге Завгородцева.

– Координатор позволил тебе повидаться с твоей неземной подругой, – сказал он, выпуская Быстрова из камеры. – Если есть желание, можешь навестить и пристианца. Но на все хождения не более получаса. У нас здесь по строгому: отбой в двадцать три.

Помещение, где содержалась галиянка, находилось через пятнадцать шагов от камеры Быстрова. К удивлению Глеба дверь здесь оказалась обычной деревянной с хлипким запором-задвижкой и толстым слоем отслоившейся краски. Ваала лежала на старой с просевшими пружинами кровати, застланной клетчатым пледом. Едва галиянка увидела капитана, как мышцы на ее лице дернулись, изображая улыбку; в сиренево-синих глазах словно вспыхнул огонь.

– Глебушка! – выдохнула она.

– Эх, товарищ Ваала! – он присел с ней рядом. Едва Завгородцев исчез в коридоре, обнял ее с хищной и нежной силой. – Как ты? – прошептали его губы, касаясь светло-платиновых волос возле ее уха.

– Обалдеть как. Не знаю, что они сделали, но я не чувствую тела. Совсем не чувствую, будто у меня голова растет из пустоты. Пальцами даже не могу пошевелить, – заговорила галиянка, все еще старясь отчаянным усилием поднять руку и обнять самого дорого на тысячи светолет человека.

– Нейроблокирующее воздействие. Или инъекцию сделали, или приборчик у них есть из серии мозговертов. Не переживай, через некоторое время мышечные функции восстанавливаются, – заверил Быстров, подняв ее подергивающуюся руку и поднеся к губам.

– Да, только когда наступит это время. Лежу как пластмассовая кукла под простынкой и тупо пялюсь в потолок, а в голове мысли нехорошие-нехорошие, – она все-таки смогла шевельнуть пальцами и почувствовала тепло его поцелуя. – Недавно приходил один фашист-гад, – продолжила она, – поил чем-то кисленьким – мне пить хотелось. Потом рассматривал меня минут десять, наговорил кучу сахарных комплиментов. Я думала, он меня трахнуть задумал. Закрывала глаза и представляла, как буду лежать под ним жалкая и беспомощная.

– И что? – Глеб приподнял подушку и положил голову Ивалы удобнее.

– И ничего. Оказалось, что он никогда галиянок не видел, – она хохотнула, снова слабо пошевелив пальцами, лежавшей на плече капитана. – Не только галиянок, а вообще женщин с других планет. Мне от этого стало смешно. Честное слово, Глебушка, смешно. Я ему сказала, откинь простынку, милый мой, а он, видимо, растратил всю смелость на красивые слова.

– Занятная история, – поговорил Быстров. – А я общался с самим координатором. Да, вот такая выпала честь… – закурив последнюю сигарету, Глеб пересказал ей весь разговор с Орнохом Вархом.

Ивала, закусив губу, лежала с минуту, будто не испытывая никаких эмоций, глядя куда-то мимо Быстрова. Затем сказала:

– Догадываюсь, что ты решил. Наклонись и послушай меня, чтобы не осталось ни пылинки сомнений на мой счет.

Глеб опустил свое лицо к ее поближе, и галиянка разразилась тихим и резким шепотом, который вполне могла уловить система прослушки, установленная здесь:

– Ты не должен ни на миг сомневаться, Глебушка! «Звезда» тебе дает шанс выжить – вот и используй его не раздумывая. С легким сердцем оставь меня в залог и лети на Присту. Там ты поступишь по своему разумению. Я знаю, как ты поступишь. А я здесь выкручусь. Главное, что у меня будет время и я найду способ их провести. Клянусь Алоной, я вырвусь из этой дыры! Через полгода мы встретимся, там где… – она на миг задумалась. – Там где началась наша история с Ариеттой. По-крайней мере я там оставлю тебе сообщение. Ну-ка посмотри на меня!

Глеб прошелся взглядом по ее лицу, медленно, будто изучая каждую пору на розоватой коже. Потом встретился со зрачками галиянки, похожими на черные лучистые звезды.

– Ты не смеешь сейчас отказаться от затеи Варха! Иначе мы вместе погибнем, и не будет никому от этого пользы. Я настаиваю: лети на Присту и не думай, будто ты меняешь мою жизнь на ее и свою! Чтобы ты не решил, оказавшись на свободе, ты ничего не теряешь!

– Я так не думаю, – произнес Глеб. – Чем безоговорочно соглашаться с милькорианцами, лучше поторговаться и выиграть немного времени.

– Они не дадут тебе времени. И завтра меня отсюда увезут. Я знаю, – с необъяснимой уверенностью ответила галиянка.

Быстров просидел у Ивалы еще минут десять, после этого Завгородцев отвел его к Лиэри.

После обеда с сенатором Леглус отправился в гостевой домик, расположенный с группой похожих коттеджей между деревьев сада. Санди Хаскли ждала его, покачиваясь в шезлонге и листая женский романчик с томно-розовой обложкой. Она сделала вид, что не заметила приближение пристианца сразу. Лишь когда он остановился рядом, Санди шевельнула ногой и лениво произнесла:

– Я тебя ждала на барбекю. Уже все остыло пять раз.

– Вставай, моя прелесть, – Леглус поманил ее пальцем. – Есть неотложное дельце.

– Дельце? – огромные глаза госпожи Хаскли раскрылись шире.

Маркиз дожидался ее, открыв двери в дом и пытаясь понять, что так манит его в этой темнокожей сучке, с лоснящейся кожей, крутыми бедрами и такой бесстыжей, вызывающей улыбкой на толстых губах.

– Какое дельце? – настороженно спросила она, протискиваясь между ним и москитной сеткой.

Пристианец не ответил, провожая взглядом ее грудь, качнувшуюся в тесной майке. Затем зашел следом, взял Санди за руку и подвел к столу, на котором стояло несколько тарелок с остывающим обедом.

– Ты ждала меня или того парня в вонючей желтой форме? – Леглус строго посмотрел ей в сжавшиеся точками зрачки.

– Тебя, черт, – с придыхом произнесла Хаскли.

– Тогда к нашему дельцу, – он повернул ее и, схватив за шею, рывком наклонил к столу.

В это время левая рука маркиза задрала короткую юбку и сорвала тоненькие трусики. Раньше, чем Санди успела опомниться, Леглус раздвинул ее ягодицы и направил между них дико отвердевший член. Госпожа Хаскли закричала неожиданно тонким голоском, вздрагивая, чувствуя боль, сладость и теплые кусочки барбекю между грудей. Она вскинула голову, чтобы изречь какое-то ругательство, но он вернул ее в салатницу и налег на милую жертву с беспощадностью хищника. Маркиз, потел, посапывал и казалось ему, что он имеет сейчас не только Санди, но и всю эту дикую планету, даже всю сволочную галактику.