Александр Маслов - Око Арсиды

– Именно о нем, – усилием воли Глеб задушил в себе злость. – Сомневаюсь, что «Холодная звезда» выпустила его из поля зрения.

– Насколько мне известно, им интересовался один из отделов ФСБ. Скорее всего, Шурыгин находится у них, – предположил Ирхис.

– Мы можем это легко уточнить. Если для вас этот человек важен, то мы устроим так, что вы получите его, – заверил координатор. – Разумеется, если вы примете наши условия. Да, кстати, о выгоде: и нам, и вам будет выгодно если вы заберете Шурыгина с Земли, поскольку он подрывает и без того нарушившуюся стабильность. Так как, вы возьметесь за миссию на Присте?

– С каждым разом все больше убеждаюсь, что милькорианцы самые коварные сволочи во вселенной. Наверное, это свойство от излишне теплой атмосферы вашей материнской планеты, – Быстрову сильно захотелось плюнуть в лицо координатору.

Оба милькорианца встретили его слова выжидательными улыбками.

– Весь этот бред, любезно навязанный вами, мне нужно обсудить с Ивалой Ваалой, – Глеб был уверен, что Варх не откажет.

– Она сейчас под медавтоматом. Сможете увидеться после десяти вечера, – сказал Орнох. – Завтра утром ее перевезут в другую резиденцию.

– Еще вопрос: если я соглашусь и отправлюсь на Присту, как вы намерены заставить меня выполнить вашу безумную акцию? – страдая от духоты, Глеб придвинулся ближе к окну.

– Очень просто: мы оставим галиянку в залог. Кроме того у нас найдутся другие рычаги воздействия – очень сильные рычаги, о которых я пока умолчу, – взяв со стола планшет и сделав какие-то пометки, известил Орнох Варх.

14

Быстрова увели.

Координатор включил встроенный в шкафчик монитор и проверил нет ли свежих сообщений по туннельным каналам. Три призмы мерцали ровным зеленым светом. Их наполнение равнялось нулю.

– Позвольте, добрейший Варх, кое-какие выводы, – начал Ирхис, развалившись в кресле и поигрывая батареей от своего масс-импульсного «Сик Лора». – Толкования миссии «Тирату» Быстровым и пристианцем согласуются, однако есть детали, которые меня настораживают. При сопоставлении эмоциональной активности пристианца в некоторых вопросах имеется значительная аномалия. Ее природу можно выяснить лишь к завтрашнему дню.

– Да, аномалия есть, – согласился Варх. – Вполне возможно, что «архив маркиза Леглуса» – миф и всего лишь тщательно проработанная отговорка. Так же может быть, что архив действительно находился на корвете вместе с маркизом, но помимо него имелось еще что-то важное, поэтому мы видим эмоциональные всплески на диаграммах. Неужели эти господа думают, что нас так просто провести? Я запросил в координационном совете весь доступный материал по «Хорф-6» и кораблям этого типа. Ответ должен прийти сегодня-завтра, может быть он что-нибудь прояснит. Завтра же я ожидаю прибытие фрегата «Анхаро» с новым оборудованьем и шестью катерами для нужд нашего сектора. Наконец они осознали, что Земля требует большего внимания, и мы здесь не зря проводим время.

– Извини, бесконечный Варх, но мне обидно за пренебрежительное отношение к нам со стороны совета. Мы здесь существуем словно в нереальном для Милько мире. Они глаза закрывают на наши отчеты. В некоторой степени они же и виноваты в нашей неудаче с Существом. За полгода не было ни одной поставки для неотложных нужд сектора, – высказался старший агент. – Мы не получили ничего, и даже информация приходит к нам с запозданием.

– Ничего, мой друг, кое-что меняется. Мы как следует потрусим трюмы «Анхаро». А если операция по Существу пройдет успешно или мы распознаем истинные цели корабля Саолири, то отношение к нам значительно изменится, – Орнох неотрывно смотрел на монитор.

В этот момент одна из призм начала окрашиваться в розовый цвет.

До десяти вечера Быстров лежал на топчане в тускло освещенной комнате. Ивалу и Лиэри содержали где-то рядом в том же душном подвальчике с множеством дверей и полным отсутствием окон. Из коридора с раздражающей ритмичностью доносились шаги охранника, откуда-то извне слышался басовитый лай сторожевых псов.

К ужину Глеб отнесся без энтузиазма, только поковырял бифштекс и съел несколько ложек салата. Все мысли занимало идиотское предложение Варха. Предложение, от которого он не мог отказаться, так как знал: «Холодная звезда» не разбрасывается пустыми угрозами, и его с Ивалой убьют без всякой церемонии, едва их бесполезность для Милько станет очевидна. С другой стороны пойти на похищение Ариетты он не мог, даже если бы ему кто-то приставил к виску черное жерло фауззера и сказал: «Башку снесу! Давай, сволочь, действуй!». Вопреки высокой вероятности успеха акции Варха, ее ясной выгоды для Милько, Союза Эдоро и самой Присты, Глеб даже в мрачных фантазиях не смел представить, что проблему с новой императрицей можно решить таким отвратительным способом. Способом не по-человечески подлым и гнусным, используя прежние отношения Быстрова с Ариеттой и ее доверие к нему как приманку. Скорее бы, если бы рушился мир, и не оставалось другого выхода, то Глеб согласился бы на боевую операцию по захвату дочери Фаолоры, подобную проведенной им на Сприсе. По крайней мере на Сприсе все было по чести, он шел на риск и следовал законам чести, а не втирался корыстное доверие под маской теплых чувств.

Вытащив из пачки сигарету, он прикурил и произнес, выбрасывая дым:

– Нет, господин Варх. Хрен вам с кисточкой, а не Ариетта при любом раскладе. Скорее вы в штаники накакаете, чем заставите капитана Быстрова пойти на мерзкое предательство.

Одновременно Глеб подумал: единственное, что он может сделать в своем положении, это тянуть время и надеяться на сказочную перемену обстоятельств. Например, что на «Тирату» как-то вычислят местонахождение этой резиденции или найдут какой-нибудь козырь против «Холодной звезды». Еще в затуманенной болезненными размышлениями голове мелькнула мысль: попытаться убедить Варха, что акцию на Присте он способен провести только при поддержке Ивалы. Только шансы, что координатор поддастся на эту уловку даже при убедительном спектакле, приближались к нулю.

Повернувшись к грязно-серой стене, Глеб прикрыл глаза. Ему вспомнился случай на «Тезее», когда Ариетта заперла в ангаре Арканова с Орэлином и начала откачивать воздух. Тогда он разоружил ее в коридоре, и они стояли, тесно прижавшись друг к другу. В глазах пристианки смешались ненависть, решительность, страх, в их зеленовато-серой бездне словно сверкали стальные клинки, а ее дыхание обжигало ему щеку, и сердце билось так, что казалось не выдержит грудь. Потом принцесса сдалась, пересилила себя и поверила ему. Именно вера соединила их невидимыми и прочными узами. Эти воспоминания Быстрову были безмерно дороги. В их тихом и святом шепоте, идея Варха представлялась верхом кощунства.