Сергей Алексеев - Мутанты

- Ковпак партизан! - неожиданно выговорил шаман. - Злой дух анабар - у-у-у, ятимать.

- Гляди, про Ковпака даже в Якутии слыхали! - с гордостью отметил Куров. - Поди, в школе учили? В общеобразовательной?

Шаман вдруг напрягся, присел по-звериному и потянул носом - кого-то учуял.

- Дыд Кур хата кель манда, - полушепотом просипел он. - Арсан Дуолайя шаман айяба.

- Я понял, - дед огляделся, - злой дух где-то рядом. Ну, давай, камлай, тут я тебе не помощник… Да гляди, они до первых петухов только смелые. Потом угомонятся, так ты ко мне приходи. День-то что тебе делать? Придешь? - спросил нового знакомца. - Где мы с Совой живем, знаешь. Корзинку-то приносил?

Тот вынюхивал рассветный ветерок, и расширенный глаз во лбу, замерев, уставился в одну точку.

- Кель манда! - Гортанный голос опять ушел куда-то в меховое чрево.

- Ну, кель так кель, - согласился понятливый Куров. - Не буду портить охоту…

Глава 6

«Форд» головы администрации знали и на подъезде пропустили без остановки, однако возле ворот резиденции двое в гражданском заступили путь, а третий без всяких сунулся сквозь опущенное стекло в салон и тут же отпрянул:

- Выйти из машины! Руки на капот!

И еще, наглец, вывернул из-под полы короткий автомат и наставил!

- Сейчас, разбежалась! - огрызнулась Оксана. - Какой горячий хлопец…

А первые двое кинулись к машине с другой стороны, рванули дверцу, и молодая женщина ойкнуть не успела, как оказалась на улице и босой, поскольку туфли слетели и остались в кабине. Ее распластали на капоте, прижали голову, чьи-то цепкие руки побежали от плеч по всему телу…

А она еще отца послушалась, переоделась в выходное, но скромное платье и прическу сделала.

- Та вы що, сказылыся?! - запоздало возмутилась она. - Що за неподобство? Произвол! Я дочка головы администрации!

На крик включился яркий прожектор, вякнула сирена, и со двора выбежали еще два стражника. В этот момент Оксана изловчилась и схватила зубами руку, прижимающую ее голову к капоту. Зубки у девушки были острые, крепкие, а потому голова мгновенно оказалась на свободе.

- Козлы погани! - грудным, трубным голосом крикнула Оксана в вечернее гулкое пространство. - Геть вид мене!

И эти натренированные охранники в тот же миг ее отпустили, один даже попятился. В это время у ворот внезапно появился Волков. Увидев Оксану, бросился к ней:

- А ты откуда?

- От верблюда! - в сердцах бросила она. - Это что за дела? Хватают, мацают! Где депутат?

Видно было, Волков тут свой - охранники отступили, хотя наблюдали со стороны.

- Сильвестр Маркович в парилке… А ты к нему?

- Тату послал, доложить…

- Что доложить ? О чем? - забеспокоился Мыкола. - Новости есть?

- Да какие новости… Велел найти тебя и спросить.

- Я уже доложил, напрямую, пусть Тарас Опанасович не волнуется.

Оксана вдруг усмехнулась:

- А ты-то, Мыкола, что тут делаешь? Пока жена твоя в ночном клубе танцует? Шурку Вовченко с тобой перепутала и чуть не изнасиловала!

- Она мне не жена! - отрезал Волков. - Нехай что хочет, то и творит.

- Хоть и не законная, да жена! - вовсе развеселилась Оксана. - Не занимаешься ты воспитанием!

- Мы с ней расстались! И все, разговор про Тамару окончен.

- А як же ж пан Кушнер? Он же ж тебя распнет!

- Как распнет?

- Да як Пилат Христа!

- Сильвестр Маркович в курсе, вольную мне дал. Он ведь понимает, после такого позора…

- Значит, тебе повезло, Мыкола!

Он подхватил Оксану под ручку и потянул было из яркого пятна прожекторного света:

- Пойдем, прогуляемся?

Но в это время тяжелые ворота распахнулись, и перед ними оказался американец в набедренной повязке, а за ним, тенью, - переводчик, завернутый в простыню, как в индийское сари.

- О! Леди!

- Это что за явление? - спросила Оксана. - Мужики голые… И правда, сон в руку.

- Американец, - успел шепнуть Мыкола.

- Мистер Волков! - заспешил переводчик. - Представьте меня этой прекрасной леди!

Тот слегка смутился и скомкал важный момент:

- Это Джон, американец… То есть мистер Странг…

- Чего он тут голый вылупился? - грубо спросила Оксана и отвернулась.

- Он из бани!

- Как же зовут очаровательную леди? - приставал переводчик. - О, я покорен вами! Как ваше имя?

А этот мистер тем часом стоял с театрально протянутыми руками и улыбался.

- Ладно, Мыкола, - деловито сказала леди, - если ты все доложил, я поеду, мне некогда…

И пошла было к машине, но американец с переводчиком загородили дорогу. Охрана вмиг куда-то исчезла, а Волков припоздал и суетился сзади.

- Езжай, езжай, - бормотал он. - Я тоже сейчас… Догоню тебя…

- Я потрясен! - восклицал переводчик гундосым, как в кино, голосом. - Я очарован вами, леди. Меня зовут Джон! Джон Странг. Я вас хочу!

- А не боишься, хотелку отобью? - вполне миролюбиво спросила Оксана и открыла дверцу. - Ну, такие простые, я не могу!

- Я вас хочу пригласить в баню! - поправился переводчик. - Русская баня, это прекрасно. Но еще прекраснее русская леди.

- Мы с тобой в другой раз попаримся, - язвительно пообещала она и села в машину. - Отдыхай пока, мистер…

И тут же пожалела, ибо шутка оказалась не понятой даже переводчиком. Настойчивый американец сунул голову в салон, как недавно охранник, и заговорил о чем-то страстно и горячо. От него почему-то пахло формалином, а так он был ничего, симпатичный, веселый и даже шальной.

- Убирай башку, а то прищемлю, - благосклонно предупредила Оксана и, сняв березовый лист с его шеи, прилепила на лоб. - Давай-давай! Гуд бай, Америка!

А того понесло!

- Ты классная телка! - загундосил переводчик, пытаясь тоже сунуть голову внутрь, и не исключено, порол отсебятину. - С тобой здорово будет трахаться! Когда мы встретимся еще раз? Я долго не выдержу! Я уже сейчас хочу твою маленькую киску.

- Ну ты и козлина! - Оксана включила стеклоподъемник. - Может, прокатимся? На буксире?

Американец успел выхватить голову в последний момент и все равно шаркнул ухом о стекло. Оксана резко дала задний ход, круто развернулась, заставив Волкова отскочить, и неспешно поехала в сторону Братково.

Наглость американца ее не возмущала, поскольку Оксана была уже в том возрасте, когда и грубость казалась в удовольствие, правда тщательно скрываемое. Ее больше раздражали ни к чему не способные и краснеющие от смущения тихони, в которых она угадывала скрытую нудность характера и эгоизм. Однако и их не отгоняла от себя, заигрывала с ними, с блистающей тайной радостью выслушивала объяснения в любви и, словно щедрая сеятельница, разбрасывала зерна надежды. Но с такими скоро становилось скучно до зевоты. Бодрили кровь такие мужики, как бабник Мыкола или шустрый молодой прапорщик Чернобай, норовивший атаковать с ходу, без всякой прелюдии. Все эти ее увлечения были безобидными играми, так необходимыми, чтобы чувствовать на себе мужское внимание. Из-за затяжного, как парашютный прыжок, девичества ей все чаще требовалось пополнение собственных чувств яркими чужими чувствами, обращенными к ней; Оксана лучше всех знала, что это - своего рода вампиризм, но иначе было не сладить со своей женской, скулящей, как потерявшийся щенок, природой.